Игра втемную - Александр Золотько

– Давай, Дима, – сказал командир и протянул здоровяку пистолет.

– Не надо, – между приступами рвоты выдавил Сасьяненко.

– Дима!

Дима взял из рук командира пистолет и повернулся к милиционеру. Прицелился ему в затылок, оглянулся на командира. Тот молча наблюдал. Внезапно Касьяненко побежал на негнущихся ногах. Он бежал слишком медленно, пытаясь оглянуться на бегу. Это словно подтолкнуло Диму, и он нажал на спусковой крючок. Пуля ударила младшего сержанта в плечо и развернула его лицом к стрелявшему. Дима механически нажал на спуск еще раз. Вторая пуля опрокинула Касьяненко. Дима сделал три шага вперед и выпустил в корчащуюся на земле фигуру оставшиеся в обойме патроны.

– Очень хорошо, – сказал командир и забрал пистолет, – иди в машину.

Дима недоуменно посмотрел на командира.

– Все в порядке, – сказал командир, – эти сволочи позорили нашу страну. Мы просто их наказали.

Понял?

– Понял, – кивнул Дима.

– Рома, ты здесь все прибери, потом нас на «жигуленке» догонишь, – сказал командир и сел в кабину.

«ЗИЛ» уехал. Роман затащил обоих милиционеров на заднее сиденье, сел за руль и уехал вслед за «ЗИЛом».

Глава 3

16 марта 1995 года, четверг, 18-05 по местному времени, Босния.

Илья выключил видеомагнитофон и оглянулся на зрителей в ожидании реакции. Скат обернулся к Блоку, приглашая его высказаться первым. После разговора на прогулке Скат действительно вел себя как наблюдатель и так, будто все происходящее его не касалось. Это заставляло Блока нервничать. Илья не обращал на это внимания.

– Вы только что посмотрели наш рекламный ролик, – наконец сказал Илья. – Там, где люди погибают, – они погибают на самом деле. Но должен вам заметить, что за все время показательных выступлений погибло всего три человека. А условия были очень суровые.

Блок согласно кивнул. Увиденное действительно впечатляло: люди в ярко-красных комбинезонах действовали под плотным огнем автоматического оружия. Скорость их перемещения была такова, что в некоторых случаях приходилось пользоваться покадровым просмотром пленки.

– Это была демонстрация боевых качеств наших воспитанников. А теперь, если хотите, мы покажем их волевые качества, – продолжил Илья и вставил в магнитофон новую кассету. На этот раз людей в кадре было меньше, но то, что они делали, могло впечатлить даже опытного человека. Один из «воспитанников» собрал из подсобных материалов взрывное устройство, снарядил его, а потом подошел к другому «воспитаннику», наблюдавшему процесс сборки, и взорвал и себя, и своего напарника. Тот даже не пытался бежать, а лишь с любопытством следил за действиями минера.

– Вот так они умеют умирать, – прокомментировал Илья. – А вот так они умеют убивать. Наши воспитанники в форме сербов.

Этот сюжет был гораздо худшего качества, но тем не менее было четко видно, как солдаты проводят экзекуцию в небольшом поселке. Несколько крупных планов продемонстрировали казни в мельчайших подробностях.

– Зачем вы нам это показываете? – не выдержал Блок.

– А ведь действительно впечатляет? – спросил Илья и выключил запись. – Но ведь именно это вас интересовало. Вы столько усилий затратили, чтобы познакомиться с нашими результатами. Вы же предполагали увидеть нечто подобное. Вы, господин Блок, может быть, искали центр по подготовке террористов. Просто террористов. Без кодирования и внушения.

– Предположим, – согласился Блок.

– Вы их и нашли. Какая разница, что толкнуло убийцу убивать: политические убеждения, жажда наживы или внушение. Он в любом случае убийца, выполняющий чью-то волю. Нам просто удалось устранить основную причину провалов большинства террористических групп. Очень трудно в этом изнеженном мире подобрать достаточно крупную группу, способную действовать особо жестко. Вернее, собрать-то ее можно, только при этом переполошатся все спецслужбы мира. Такие специалисты находятся на учете. И даже если их удастся вывести из-под контроля, их все равно могут достаточно легко опознать. Весь мир напоминает паутину. Невозможно даже пошевелиться, чтобы ниточки не задергались во всех направлениях.

Илья встал и прошелся по комнате, возбужденно жестикулируя. Было видно, что он уже не в первый раз произносит подобную речь и на него самого она производит сильное впечатление.

– Вы профессионалы и должны знать, какие трудности нужно преодолеть, чтобы внедрить своего агента в новую среду. Годы, а то и десятилетия без гарантии на успех! Каждая система очень болезненно реагирует на появление новых, чуждых компонентов. Попытайтесь засунуть в двигатель мину, и первый же осмотр ее обнаружит. Трудно убить президента любой страны уже потому, что приходится привозить убийцу издалека и проклятая паутина начинает дергаться, предупреждая всех вокруг. И даже после того, как акция проведена – остается опасность провала. Выход из операции не менее сложен, чем ее начало. Эту проблему пытались решить по-разному. Исполнители умирают, но это, в свою очередь, вызывает сложности в подборе новых исполнителей. Все службы безопасности эффективны не потому, что они вездесущи. Они имеют великолепную сеть оповещения и обнаружения. Чтобы террорист начал действовать, ему надо приблизиться, а для этого нужно двинуться с места. Вот это движение его и выдает. И вот теперь все это в прошлом. Никто не сможет обнаружить организацию, которой вроде бы и нет. Нет раковой опухоли в организме общества. Просто в нужный момент вдруг печень перестанет действовать. Или в желудок начнет поступать вместо желудочного сока – соляная кислота! Никто не сможет опознать убийцу только потому, что у него есть склонность к насилию. Убивать станут те, кто этой склонности не имеет. После выполнения задания этот человек не сможет проболтаться даже случайно. Его не нужно будет устранять, он просто все забудет. Не будет сложных цепочек связников, сети конспиративных квартир, из-за которых проваливаются самые толковые разведчики. Будет просто звонок по телефону и беспрекословное выполнение самого опасного задания, даже ценой собственной жизни. Нам удалось приблизиться к идеалу.

– У вас все равно остается уязвимое место – база данных и аналитический центр, – неожиданно перебил Илью Скат, – я бы нанес удар по ним.

– Я вижу, вас тоже проняло, – удовлетворенно улыбнулся Илья, – согласен, наш Центр вы нашли, как и в Чечне, насколько я знаю. Там все было даже уничтожено. Ну и что? Все, что вы видите вокруг, – это временное. Нам удалось проработать несколько лет. Этого на первом этапе достаточно. Вы никогда не сможете определить, сколько людей живет во всем мире в подсознательном ожидании приказа. И не надо думать, что их можно включить только телефонным звонком. А вдруг мы запрограммировали начало акций на определенный срок? Или сигнал включения подаст человек, который неожиданно для самого себя разместит в газете объявление определенного содержания? Вам теперь придется жить на пороховой бочке, а вашим службам безопасности нужно будет, не ожидая дрожания паутины, окружать своих боссов бронированными стенами. Вот тогда и начнется основное веселье! И даже само появление информации о такой возможности в газетах и на телевидении вызовет у населения панику. А это и есть основная задача любого террора.

Илья подошел к карте, висящей на стене.

– Обратите внимание, в каких районах были размещены наши центры. Чечня. Из нее так удобно перебрасывать людей в страны Азии, бассейна Черного моря, Средиземноморья. Там идут бои, и очень легко списать отходы нашего производства на боевые действия. Босния. Через нее можно покрыть сетью наших людей всю Европу и опять же можно действовать, не опасаясь проверок ООН.

– И что из этого следует? – спокойно спросил Блок. Из этого следует, что с нами нужно считаться.

Мы стоим выше политических интересов. И теперь от нас зависит безопасность каждого из жителей этого маленького шарика. Вам придется прислушиваться к тому, что мы скажем…

– Или платить вам за совершение того, чего мы сами совершить не сможем, – закончил за него Скат. – По-моему, совершенно понятно, что сейчас вы просто предлагаете мне и господину Блоку свои услуги. Мы сможем распустить свои спецподразделения и только платить вам за ваши услуги. Так, по-моему, действовали во все времена кланы наемных убийц? Безликий террор, не имеющий никаких стимулов, кроме финансовых. При любом раскладе вы не сможете противопоставить себя всему миру. Вы хотите быть частью его организма. Вы, конечно, можете попытаться, но эта экологическая ниша уже занята.

16 марта 1995 года, четверг, 20-30 по Киеву, район российско-украинской границы.

Мы все-таки пришли. Несмотря ни на что, я не отстал от Петрова и не заблудился в этих дебрях. Я даже не предполагал, что в этих краях могут быть такие дикие места. То, что Петров назвал неплохой дорогой, на самом деле оказалось едва заметной тропинкой. Когда стало темно, мне показалось, что только фонарик Петрова остался на всем земном шаре как источник света. Я понял, почему Петров не разрешил мне брать с собой Еды. Иначе я мог бы бросать на землю крошки хлеба, чтобы, подобно сказочному персонажу, по ним, как по следу, выбраться из этих дебрей. Обратной дороги нет – это я тоже успел сообразить всего за полтора часа нашего блуждания. Надо отдать должное моему проводнику, он вел себя как Данко, а не как Сусанин. Правда, молчал он. Так что, пристроившись ему в кильватер, я смог даже порассуждать о делах своих скорбных.