Ни дня без мысли - Леонид Жуховицкий

КАКИЕ МОЗГИ НЕ НУЖНЫ РОССИИ?

Конкретный пример в ту же тему.

Российский олигарх Каха Бендукидзе стал министром экономики условно дружественной Грузии. Умный человек, талантливый менеджер, делом доказавший, что способен успешно управлять крупной промышленной компанией, почему-то вдруг трудоустроился по ту сторону Кавказского хребта. Может быть, тбилисские коллеги купили его у российского правительства, как футбольные клубы покупают перспективных нападающих? Или взяли в аренду, что тоже случается в спорте? Чего не знаю, того не знаю, могу лишь задавать вопросы.

В новостях сообщили, что в Грузии, далеко отставшей от России экономически, у Бендукидзе возникли проблемы с гражданами, которые хотят всего и сразу. Но это чужие дела, в которые россиянину лезть не обязательно. Меня беспокоит иное: а у России в связи с переселением господина Бендукидзе в теплые края проблем не возникнет? Ведь заменить управленца такого уровня очень непросто! Неужели Каха Бендукидзе, столь необходимый Грузии, не нужен России?

Вспомнилось одно из интервью уральского магната какой-то из солидных газет. Не столько с горечью, сколько с удивлением он спрашивал, почему его не любят в городах, с которыми он никакими экономическими интересами не связан и, вообще, в которых ни разу не был. В чем виноват он перед тамошними жителями?

Ответ напрашивался: виноват в том, что олигарх. Создал процветающее предприятие с десятками тысяч высоко оплачиваемых рабочих мест, сконцентрировал в своих руках крупные ресурсы и средства — значит, вор. А кому охота без всякого на то резона считаться вором? Вот и уехал в соседнюю страну, надеясь, что хоть за хребтом Кавказа не достанет его людская зависть и едкое улюлюканье газетчиков. Увы, достало и там: ведь у нас с грузинами общее прошлое, тот же совок, те же десятилетия планового коммунистического бардака, та же привычка пусть к убогой, но халяве, та же ненависть к тем, кто «высовывается».

А ведь все это уже было. К началу двадцатых большевики прочно утвердились у власти, перестреляли дворян, пересажали попов, ликвидировали кулачество как класс, и всего лишь через десять лет загнали страну в нищету и голодуху, какой полтораста лет не знала царская Россия. Таков уж закон развития: больней всего зависть бьет по завистникам.

Будь дело в одном Бендукидзе, может, и не стоило бы городить огород из-за частного случая. Но случай-то не частный! Посчитайте сами — сколько крупных управленцев сегодня не у дел, сколько в изгнании, сколько на пороге изгнания, сколько, хуже того, в тюрьме. Стонем, не переставая, что из России утекают мозги — и в то же время зло радуемся утечке из экономики, возможно, самых редких и самых необходимых стране мозгов.

Когда уезжает в США или Швецию талантливый аспирант, шумно переживаем: а ведь из него мог бы вырасти корифей науки или капитан производства. А чего переживать-то? Вырос бы капитан производства, и его бы стали ненавидеть за слишком быстрый успех, и его травили бы лукавые фельетонисты, и за ним бегали бы с наручниками расторопные прокуроры, которым позарез необходимо громкое дело, которое тянет на десяток телевизионных интервью и стремительный рост в карьере.

Кто сосчитает, сколько в стране вороватых чиновников? И кто вспомнит хоть одного взяточника, которого отправил за решетку Басманный или Таганский суд? Может, и было такое, но ни СМИ, ни прокуратуре оно не интересно: на взяточнике ни рейтинг не поднимешь, ни карьеру не сделаешь. То ли дело крупнейший управленец, на энергии и таланте которого порой держится целая отрасль!

В одной из телевизионных встреч с Президентом молодая женщина спросила, не пора ли кончать с приватизацией и переходить к национализации. Путин мягко возразил, что делать этого не стоит, потому что государство неэффективный хозяин. В переводе с деликатного языка на обиходный русский это означает, что казенные чиновники слишком плохо работают и слишком много воруют. Это подтверждает весь мировой опыт: все до единой страны с государственной экономикой пришли к быстрой разрухе. Простейший пример Корея: процветающий Юг и голодающий Север, где промышленность и сельское хозяйство до сих пор в корявых руках государства. Но ведь и Южная Корея добилась поразительных успехов только потому, что менеджеры ее частных компаний выросли в управленцев мирового класса.

Очень не хочется прибегать к страшноватой аналогии — но уж больно напрашивается.

В конце тридцатых годов сталинская клика подвела под расстрел лучших полководцев Красной Армии Егорова, Блюхера, Тухачевского, Якира, Гамарника, Уборевича и отправила в лагеря десятки командармов, комбригов и комдивов: «вождю всех народов», совершившему к тому времени слишком много преступлений, всюду мерещились заговоры. За колючей проволокой оказались не только военные — на нары были брошены гениальный авиаконструктор Андрей Туполев, гениальный физик Лев Ландау, гениальный ракетчик Сергей Королев. Святые места профессионалов мирового класса, конечно же, не остались пустыми: под лозунгом «незаменимых у нас нет» Сталин поставил на руководящие посты абсолютно серых, но лично преданных…

Но вскоре вместо мнимого заговора пришла беда настоящая — началась война, и немцы за несколько недель разгромили Красную армию, огромную по численности, превосходившую врага в количестве танков, самолетов и артиллерии, но катастрофически лишенную грамотного командования. Генерал без армии, как известно, не может ничего. Но и армия без генерала, как выяснилось, беспомощна и беззащитна.

Запах собственной паленой шкуры отрезвил усатого диктатора. Он сразу понял, что незаменимые все же есть, и пошел на беспрецедентные меры: из лагерей десятками извлекали осужденных за «шпионаж» военачальников и тут же назначали на высокие фронтовые посты — срочно спасать державу и самого вождя.

Любопытно, что в сорок пятом знаменитым парадом Победы командовал бывший зек маршал Рокоссовский.

Сейчас, слава Богу, нет ни диктатуры, ни войны. Но ведь и у мирной экономики есть свои маршалы, чей талант и опыт столь же уникален. Не слишком ли мы ими разбрасываемся? А ну как обрушатся цены на нефть или случится еще какая напасть — что тогда? Тогда, наверное, придется, как в Сорок первом, звать на помощь затравленных и посаженных. Так, может, рациональней просто не травить и не сажать?

ПОЩАДИТЕ ГЛАДИАТОРА!

Слава тебе, Господи — похоже, Россия не рассердилась на своих хоккеистов за то, что привезли с очередного чемпионата не золото, а всего лишь серебро. Не празднично встречали — но и не плевали под ноги. И на том спасибо. Интересно, хватит ли нам доброты, да и просто разумности, на мировой чемпионат по футболу?

Обо всем этом я думал, когда смотрел по телевизору репортажи с теннисного турнира в Италии. Естественно, болел за всех наших, но особенно за Анну Курникову. В этом случае слово имело свой первоначальный смысл: душа по настоящему болела за молодую спортсменку, которая после очень долгого перерыва сумела не только выйти на корт, но и пару раз победить не самых слабых соперниц. А болела душа прежде всего из-за чувства вины перед ней.

Помните, как мы радовались, когда на мировых кортах появилась легкая девочка с длинными ногами, коротенькой юбочкой и бесконечным обаянием шестнадцати лет? Как ждали от нее быстрых побед! Как радовались, когда вошла в мировую десятку, и как огорчались, когда выпала из нее!

Но потом что-то случилось. Курникова играла и играла, а большие успехи задерживались. Ее ровесница Мартина Хингис быстро стала первой в мире — а у Ани не заладилось. Газеты писали не столько о ее битвах на корте, сколько об огромных рекламных деньгах: дескать, не выиграла ни одного турнира, а гребет миллионы! Заслужен ли такой финансовый успех при скромных спортивных достижениях? Журналисты охотно рассказывали, как она одевается, как дает или не дает интервью, как собирается или не собирается замуж. И ей же пеняли, что в светской хронике мелькает чаще, чем в спортивных отчетах.

Потом «теннисная дива», вообще, надолго исчезла из спортивных отчетов. Что поделаешь: большой спорт не только большая слава и большие деньги — это еще и большие травмы. На Ане злорадно поставили крест: все, отыгралась девушка. Оказалось, не отыгралась — опять на корте.

Я сказал, что душа болела из-за чувства вины перед ней. Вина, действительно, была: я и сам, вслед за журналистами, корил не слишком состоявшуюся звезду за поражения на корте. Назвалась теннисисткой — вот и паши на совесть, выигрывай турниры, а не можешь — выигрывай через «не могу». Что же, наши общие желания во многом осуществились: свой последний турнир Анна не выиграла, но пахала на совесть. Оправившись от травм, она стала такой, как мы хотели: настоящей спортсменкой, с сильным ударом и волевым, напряженным лицом. Словом, жесткой профессионалкой, готовой к бескомпромиссной борьбе за высокие места. Язык не поворачивался назвать ее по домашнему Аней — нет, Анна Курникова, мастер, боец. Почему же игра этой новой Курниковой вызвала у меня не только уважение, но и сожаление?