Ни дня без мысли - Леонид Жуховицкий

Астрономы ярким ночным светилам дают собственные имена: Вега, Альтаир, Полярная. А вокруг, как рассыпанная мука, безликость и безымянность — звездная пыль. С этой скромной стадии начинают все молодые. Чьи-то фамилии со временем становятся именами. А многие, увы, по прошествии лет теряют даже мучную «звездность» — остается только пыль. Но тысячи, сотни тысяч детишек, прикованные к лукавому глазу телека, об этом не думают. И мечта о такой легкой, такой денежной славе сладко затягивает их в беспощадную воронку телевизионной мясорубки.

СЕРДЕЧНАЯ НЕДОСТАТОЧНОСТЬ

Позвонил друг с Северного Кавказа. Новость огорошила: умер Стас Дерев. Как, почему? В пятьдесят восемь лет…

Вот так вот — в пятьдесят восемь лет. Самородок, огромный талант, один из самых ярких российских предпринимателей, меценат, крепкий мужик в самом расцвете творческого возраста. Не пил, следил за собой, спортом занимался. И, тем не менее… Сердце отказало.

Случай? Наверное…

Но за каких-то две недели случай этот — уже четвертый. На моей памяти — другие, возможно, вспомнят больше. Внезапно, в те же пятьдесят восемь, умер Леша Дидуров. Опять внезапно. Опять сердце. В коротеньких некрологах вспомнили, что больше четверти века руководил объединением молодых поэтов и бардов со странным названием «Рок-кабаре Кардиограмма». Вспомнили, что туда часто заходили известные нынче стихотворцы, которые, кстати, считали, что Дидуров тоже хороший поэт. Кое-что в некрологах не отметили — а именно, что Дидуров был не «тоже хороший», а замечательный русский поэт, один из самых крупных в наше время. Если бы регулярно печатался, имя его гремело бы по стране. Но — не было у Леши пробивной силы. Ради молодых костьми ложился, а на себя энергии уже не хватало. Да и считал всегда, что главное — не напечататься, а написать.

Почти день в день с Дидуровым умер Андрей Краско, прекрасный актер, «Андрюха» из популярнейшего сериала. На сорок девятом году. Сердце отказало.

И, наконец, совсем недавно ушел Андрей Разбаш — один из самых достойных профессионалов нашего корыстного и неразборчивого ТВ. Автор, редактор и ведущий самых разных, но всегда качественных программ. В пятьдесят три года. Внезапно. Сердце отказало.

По официальной статистике российскому мужику положено жить пятьдесят девять лет. Все четверо даже до убогой этой планки не дотянули. В среднем на брата пришлось по пятьдесят четыре. Одно утешение — избавили Пенсионный фонд от лишней нагрузки…

Почему так рано уходят талантливейшие российские мужики? Что за сердца у них такие нестойкие?

Станислав Дерев мог бы жить и сегодня — но рискнул баллотироваться в президенты Карачаево-Черкесии. Сам черкес, не мог спокойно относиться к тому, что из республики выдавливают русских, порой незаменимых специалистов, что регион сидит на дотациях, что экономика в завале. Сколько же грязи вылилось на него в ту избирательную компанию! Считается, на Кавказе живут долго. Живут — если не баллотируются в президенты.

Дидуровскую «Кардиограму» бессчетно выгоняли из убогих помещений, приходилось искать новый кров. Говорят, два переезда — один пожар. Сколько же было этих пожаров! Не в них ли сгорело Лешино сердце? Последним пристанищем многолюдного сборища юных поэтов оказался Еврейский культурный центр на Никитской. С чего вдруг еврейский — ведь никаких этнических предпосылок к тому не было. Оказалось — узнав об очередной бездомности «Кардиограммы», директор Центра позвонил Дидурову: «Леша, когда-то ты помог мне, а сейчас я хочу помочь тебе». Там и встречались несколько лет молодые поющие поэты России. Слава Богу, у ребят из творческого содружества крыша над головой осталась. А вот у Леши — только холмик на кладбище…

Краско снимался много, никаких регалий не имел. Говорят — пил. Но что глушит водкой творческий человек, если не неуверенность в себе? Когда умер, выяснилось, что народ его очень любил. Что же раньше-то ему про эту любовь не сказали? Сейчас все время крутят по ящику фильмы с Андреем Краско. Молодцы, хорошо придумали. Вот только объясните, почему этот бенефис — посмертный?

Хорошо помню, как желтая пресса (а другой у нас, похоже, вообще не осталось) перемывала кости Разбашу в связи с новой женитьбой. С чего это он? Может, польстился на деньги очередной жены? И, вообще, не он ли заказал Влада Листьева? Разбаш объяснял, оправдывался. Пресса сомневалась. Рейтинги и тиражи росли…

Несколько десятилетий назад в Питере, тогда еще Ленинграде, хоронили великого актера Николая Черкасова. Тоже безвременно скончался — сердце отказало. Его младший коллега Игорь Горбачев, сам знаменитый актер, выступая над гробом, к негодованию тогдашних партийных вождей сказал, что Черкасов умер не от сердечной недостаточности, а от недостаточной сердечности.

Может, именно в этом все дело?

Не знаю, есть ли на свете страна, где люди так умело и азартно грызут друг друга. Иногда мне кажется, что в качестве героя и символа нам подошел бы не Прометей, несущий озябшим людям огонь, а орел, клюющий печень прикованному к скале титану…

РУССКИЙ БУНТ ОСМЫСЛЕННЫМ НЕ БЫВАЕТ

Итак, снова оборотни. На сей раз не в погонах, а в белых халатах или, может, в дорогих костюмах — не знаю, какой прикид предпочитают в собственных кабинетах сановные охранители нашего здоровья. Отличились они тем, что бюджетные деньги, выделенные на бедных и больных, предпочитали распределять между богатыми и здоровыми. То есть — между собой. По крайней мере, именно так, не вдаваясь в мелкие подробности, информировала нас пресса.

Ну ладно — воровали, теперь сидят. Все нормально, вор и должен сидеть в тюрьме. Общество приняло новость с пониманием и сочувствием, хотя и сдержано: ни кликов одобрения, ни митингов в поддержку справедливой кары. Даже пенсионные бабуси, на здоровье которых в первую очередь посягали воры, в воздух чепчики не бросали. Мол, так и должно быть, все спокойно, все правильно, никаких вопросов.

Вопросы, тем не менее, возникают. Ну, скажем, такой: почему воры?

В нашей цивилизованной стране, как и в прочем интеллигентном мире, действует презумпция невиновности: пока суд не вынес приговор, человека нельзя считать преступником. А тут даже следствие едва началось, но ни у кого ни малейшего сомнения — конечно, воры и есть, сидят за дело. Откуда такая уверенность? Неужели так и не выдавился из нас подлый и трусливый, сталинской выделки, совок: дескать, зря не посадят?

Да нет, тут нечто иное. В поголовной трусости наше общество не обвинишь. Когда вся судебная система наехала на опального олигарха, народ не безмолвствовал: и правозащитники митинговали, и журналисты клеймили «басманное правосудие», и студенты стояли у здания суда с плакатами. А тут свеженьких арестантов без всяких аргументов и фактов скопом зачислили в казнокрады. Почему? Ответ, пожалуй, может быть только один: подозреваемые расплачиваются за все свое бумажное сословие. Чиновник — значит заведомый вор. Принимается без доказательств.

Конечно, это не справедливо. Чиновники люди разные, а количество их таково, что среди этой массы просто не может не оказаться какое-то количество порядочных. Поэтому винить в казнокрадстве и взяточничестве всех, как говорится, огуречным чохом, несправедливо. Но в данный момент меня больше, чем справедливость, волнует иное обстоятельство.

Что такое чиновник? Маленькая деталь государства. Все вместе чиновники как раз и составляют аппарат управления и насилия, именуемое государством. А общественная реакция на арест управленцев из медицинского ведомства лишний раз доказывает, что Россия не любит своих чиновников, не уважает и в их бескорыстие категорически не верит.

Вряд ли в мире есть страна, где народ любит чиновников. Но такую устойчивую ненависть к бюрократии я, пожалуй, нигде не встречал. Случайно ли из всех российских чиновников массовым доверием пользуется один-единственный: президент? И слава Богу, что пользуется, ибо тотальное отвращение к государственным людям крайне опасно для стабильности в стране и вообще для страны.

В начале прошлого века огромная империя развалилась не из-за козней немецких шпионов, а потому, что ее правящий слой, от царя до исправника, был презираем всеми слоями общества. В конце века, в августе девяносто первого, еще более мощная империя большевиков рухнула в три дня из-за такой же всенародной ненависти к правящей партийной мафии — не помог даже колоссальный «административный ресурс», включавший армию, милицию и КГБ. Мы помним, как в считанные дни обрушилась в Румынии жестокая диктатура Чаушеску, как в Ираке разбежалась почти миллионная армия Саддама Хуссейна. В спокойное время чиновничество мало считается с отношением народа — но времена не всегда бывают спокойными.

Арест нескольких чиновников, в сущности, дело рядовое. А вот реакция общества заставляет не только задуматься, но и встревожиться. Разумней и безопасней заняться коррупцией сверху прежде, чем народ займется ею снизу. Русский бунт осмысленным не бывает.