История теологии - Бенгт Хеггланд

понимание провидения непосредственно связано с учением

о сотворении и образует необходимое дополнение к нему.

Провидение («рго-videntia»), с одной стороны, есть не что иное как

продолжение творения («creatio continuata»). Бог не только сотворил

мир в начале, но и поддерживает продолжение его существования,

так что без этого поддержания («conservatio») творения не

сохранились бы и не могли бы действовать в соответствии со

своей природой. «Non ex se et suis viribus res creatae subsistunt: sed

"portat Deus omnia verbo virtutis suae"199 (Евр. 1:3)» (Герхард, Loci,

ed. Cotta 4, 83 а). Существование, движение и действие людей и

вещей предполагает, что Бог постоянно содействует, творя и

сохраняя («continuus influxus verbi creantis et conservantis»).200

Именно Бог позволяет солнцу всходить, придает хлебу его

питательную силу, а травам — способность исцелять и т.д. Без

этого постоянного содействия вещи не имели бы своей

естественной действенной силы.

Подобным образом все события, все действия (при сохранении

свободы воли человека и естественной цепи причинности) целиком

и полностью находятся под непосредственным руководством и

попечением Божиим, так что ничего не происходит без Его воли.

Таким образом, Он направляет все происходящее к определенной

Им цели. В этой Его заботе о сотворенном мире первое место

принадлежит заботе о человеке. Намерения Бога в отношении че-

ловека (как «mundi epitome»201) составляют центр мироздания, в

особенности те цели, которые определены для верующих в рамках

порядка спасения. Сюда относятся слова о том, что «любящим

Бога все содействует ко благу». Это активное Божие управление

ходом событий называется «gubernatio» (в отличие от

«conservatio»).

С другой стороны, провидение также включает в себя предузна-

ние («praescientia»), которое означает, что Бог в постоянном «сей-

час» («in perpetuo vov») знает и видит всё. Поскольку Бог вечен,

Его знание не ограничено временем. С предузнанием соединена

активная воля Божия — заботиться о сотворенном мире и челове-

199 «Сотворенные вещи сохраняются не сами по себе и не своей силой, но «Господь

держит все словом силы Своей». — Прим. перев.

т «Непрерывное воздействие творящего и поддерживающего Слова». — Прим.

перев. 201 «Обобщенное выражение мироздания». — Прим. перев.

266

ке, вечное решение о том, что осуществляется во времени

(«decretum»).

Учение о провидении (как и многие другие разделы вероучения)

в традиции поздней ортодоксии было разграничено множеством

различных понятий и определений, при этом его целостность была

почти упущена из виду. Однако несомненно это учение имеет

важное значение для всего лютеранского понимания веры. Оно

накладывает отпечаток как на мировоззрение вообще, так

и на индивидуальное благочестие.

Особые затруднения возникают при ответе на вопрос о том,

каково отношение Бога ко злу. Уже Меланхтон отверг кальвинист-

ское представление о том, что Бог в Своей скрытой воле предопре-

деляет и совершает зло (нельзя считать, что Бог имеет две

противоположных воли). И все же подчеркивается, что Бог может

различным образом активно участвовать также в злых делах: при

этом Он сохраняет человека и его естественные способности; Он

допускает злые дела; Он оставляет того, кто совершает зло; и

наконец, Он устанавливает пределы злу согласно Своей свободной

воле и может обратить его во благо. Когда Бог «ожесточает

сердце фараона», это происходит не как «предопределение» ко злу,

но как наказание фараона за нежелание покаяться.

Тем самым затрагивается проблема предопределения. В люте-

ранской ортодоксии она решается в основном в

соответствии с определениями Формулы Согласия.

Предопределение или избрание («electio») относится лишь к людям,

которые уверовали во Христа и пребывают в этой вере до конца.

Прежде создания мира Бог избрал их во Христе к вечной жизни.

Отвержение («reprobatio») относится к тем, кто до конца

упорствует в неверии и не желает покаяться. К ним относится

справедливый приговор вечной смерти. Это также основано на

вечном решении Бога.

Но ни одно из этих решений не является безусловным: избрание

происходит ради Христа и зависит от того, что Бог предвидит, кто

до конца устоит в вере («ex praevisa fide»); отвержение также

зависит от того, что Бог предвидит, кто до конца останется без

покаяния.

Учение о предопределении в лютеранской ортодоксии не дово-

дится до логического конца: с одной стороны, лишь Бог является

причиной спасения людей (это и есть предопределение), с другой

стороны, причиной отвержения является не Бог, а зло самого че-

ловека. В связи с этим теологи сознательно отказываются привле-

кать для ответа на данный вопрос тезис о содействии Бога во

всем. Это приводит к тому, что точка зрения Лютера в «De servo

arbitrio»

267

не получает полной поддержки. Однако кальвинистские представ-

ления о двойном предопределении решительно отвергаются.

д. О свободе воли. В догматике ортодоксии важное учение о

«свободе воли» («de libero arbitrio»), рассматривает не вопрос о

соотношении воли и предопределения (чего можно было бы

ожидать), а скорее проблему синергизма, то есть вопрос о том,

имеет ли человеческая воля возможность действовать в духовной

сфере до или во время обращения. При этом дается ответ, что в

этом отношении человек не имеет свободы воли. Его воля

порабощена («ser-vum arbitrium») через грех, так что в духовной

сфере он не может совершить ничего хорошего и, следовательно,

не может содействовать обращению. Здесь богословы следуют

Формуле Согласия, отвергая синергизм Меланхтона, и, разумеется,

более грубые формы синергизма.

Но в «Locus de libero arbitrio» вопрос рассматривается в более

широком контексте. По существу, обсуждается не проблема

детерминизма и не психологический аспект функции воли и ее

способностей, хотя иногда эти вопросы и затрагиваются. Но

прежде всего создается целостное представление о человеке в

контексте порядка спасения. Вслед за Августином и

средневековой традицией говорится о человеке «до грехопадения»,

«после грехопадения, но до обращения», «рожденном вновь

(свыше)» и, наконец, о человеке «после воскресения». Свобода

воли в приведенном выше смысле слова, как способность творить

добро в духовной сфере, на этих различных стадиях определяется

по-разному. В изначальном состоянии человек был свободен

делать добро, эта способность была заложена в праведности,

данной при сотворении; после грехопадения наступает

вышеописанное состояние: человек совершенно не способен делать

добро; через новое рождение его свобода частично

восстанавливается («libertas restituta»), так что он может

содействовать благодати и бороться с грехом; состояние

совершенства приносит окончательное освобождение от рабства

греха.

В связи с этим, свобода рассматривается не как психологичес-

кий фактор (то, что волевое действие имеет «добровольный»

характер), но по отношению к избираемому объекту. При этом

проводится различие между телесными вещами («res corporales»),

то есть «низшей сферой» или «общественным благом» и

духовными вещами («res spirituales»), то есть истинным страхом

Божиим, чистой любовью и т.д. В отношении первых свобода в

определенной степени сохраняется и после грехопадения. Человек

может в определенной мере следовать внешней, гражданской

праведности. Но

268

в духовном плане, как уже было сказано, свобода полностью уте-

ряна; это также означает, что человек не в состоянии

содействовать своему спасению или совершать добрые дела перед

Богом.

е. О законе и Евангелии; о покаянии. Выше уже говорилось о

Слове как средстве благодати. Функция божественного слова в

порядке спасения рассматривается более подробно в учении о

законе и Евангелии. Через действие закона и Евангелия (и только

через него) человек обращается и переходит из состояния смерти и

гнева к жизни. Это событие также называется покаянием

(«poenitentia»).

В отношении понятия закона было принято меланхтоновское

определение закона как «вечной и неизменной мудрости и правил

праведности перед Богом». Этот «lex aeterna» отражается в

праведности первых людей, а затем в явленном на горе Синай

Десятисло-вии. Закон требует не только внешних деяний, но

соответствия всего человека воле Божией («lex spiritualis»). Этот

же закон был совершенным образом исполнен через послушание

Христа и является образцом благочестивой и святой жизни для

христиан, а также образом того совершенства, которое ожидает их

в вечной жизни.