Из дневника. Воспоминания - Лидия Чуковская

7 июня 89, среда, Переделкино. Звонил мне Бен Сарнов, специально, чтоб сказать, как он восхищен книгой «Памяти детства».

Однако я с неприязнью прочла его вступление к «Матренину двору», напечатанному, против воли автора (А. И. хочет начать с «Архипелага» и он прав), с предисловием Сарнова152. Хвалит – но в одном абзаце дает понять, что напрасно автора сравнивают – из-за поднятого вокруг шума – с Толстым и Достоевским, что этот избыток славы и несчастий поставил его вне критики и пр. Слово «шумиха» не употреблено, но подразумевается. И напрасно. Солженицын не Толстой и не Достоевский; он – Солженицын. Он русский классик. И не из-за шумихи, а потому, что «Матрена» – гениальная вещь. (Как, например 3-й том «ГУЛАГа» или «Правая кисть».)

12 июня 89, Москва, понед. Л. и Дима Борисов пишут какой-то протест в «Книжное обозрение» о мошенничестве «Огонька»153: там обещали извиниться перед А. И. за незаконное печатание «Матрениного двора» – и не извинились.

30 июня 89, пятница, дача. Вчера позвонил вечером Дима Борисов и сообщил, что Залыгина вызывал Медведев154 и велел не печатать «Архипелаг» в «Новом Мире». «Выпустим где-нибудь в Прибалтике». Залыгин апеллировал к кому-то выше (?), и там сказали: «Пусть писатели решают сами». По этому случаю сегодня срочно собран в 12 ч. Секретариат СССР СП, и там будут решать. Дима – полномочный представитель А. И. – там, но вестей еще нет.

24 октября 89, вторник, Москва (еще!). Вчера вечером – к Л. надолго, ко мне на 10 м. – Дима Борисов. Он пробыл в Вермонте неделю, а потом сколько-то в Париже, где жене его делали операцию на сердце. Положение хуже, чем ждали. Он едет за ней.

Вермонт – холмы и клены на холмах. (Участок «небольшой» – вдвое больше нашего.) Два дома, очень простые. Он работает в отдельном. Три этажа, балкон. Внизу архив. Во втором – библиотека. (Так ли?) Наверху несколько столов; на каждом – бумаги, он трудится с 5 ч. утра и до 9—10 вечера. Летом его чуть не съели волки – он летом работал в каком-то летнем домишке. Оглянулся – за плечом волк. Стая пробежала, уцелел. Очень отъединен от всего.

Самойлов прислал мне «Даугаву» со своими стихами («Пора!» – про архивы) и с переводами из Чака… Пора! – и в самом деле, пора ему «определиться» во времени (Самойлову)… Да, так в «Даугаве» главы из «Архипелага» – те, которых нет в «Новом Мире». Сразу берет за горло и влечет. Но как все великое – несправедливо! Почему такая лютая ненависть к «потоку 37-го?» 58-я – в 37-м – «политическая шпана»? Да если не считать меньшевиков, эсеров, троцкистов – 37 г. – это просто людь, и не политическая и не шпана… Прохожие. Пассажиры трамвая № 9. Они не заметили коллективизации? Да, не заметили. А мужички и бабы что, кроме коллективизации, заметили? «Слопали интеллигенцию, как чушка своего поросенка»…155 «Они были грамотные, – укоряет А. И. С., – и много о себе писали – те, кто выжил – а мужики неграмотные и о себе не написали». Так. Я скажу: хорошо, что хоть грамотные-то написали. (Например, он и помогавшие ему интеллигенты…) Глава о «Благомыслах», впрочем, блистательная.

16 мая 1990, среда, Переделкино. Прочла «Новомирский дневник» ныне покойного Кондратовича. О Солженицыне умно, высоко – и в бешенстве на его неблагодарность… В общем, Дневник достоверный и в сущности совпадает с «Теленком», только «точка зрения» другая. Гнев на А. И. естественен, потому что А. Т. [Твардовский] не понял тогда, что А. И. – не его поля ягода, что он давно уж выпал из системы и путь его высок – под куполом – а он, А. Т., и его журнал – всего лишь некоторое отклонение от норм советской печати и «Страны Муравии»… В общем – жаль А. Т.

16 августа 90, среда, дача. Сегодня объявлен указ о возвращении гражданства всем – т. е. и Солженицыну, и Войновичу, и Копелеву, и Владимову и т. д.

Это 1) запоздало, 2) совершенно справедливо, ура! 3) проку – ноль. Будут ездить взад-вперед, мешать работающим, давать интервью, жить своими наездами за границей. Главный же пафос сегодняшней жизни – жить и работать здесь. Это – шанс спасения страны! Ездить туда на отдых. Изредка.

19 августа 90, воскресенье, город. Аля Солженицына – «пресс-атташе» А. И. с негодованием ответила на Указ нашего правительства о возвращении А. И. гражданства – по его поручению, конечно, – что раньше, чем с него не снимут обвинения в измене родине (ст. 64) он никакого гражданства не примет… Все, конечно, продиктовано им самим, но… забыли они оба, что кроме правительства у нас существует сейчас «читающая Россия» – и что она ждет его голоса, без пресс-атташе, и что она заслужила это (добилась печатанья). И вообще высокомерие – не украшает. Конечно, ехать сюда ему сейчас не следует, но говорить с нами следует.

25 августа, суббота, Тверская. А. И. выступил сам. Слава богу. Но сквозь зубы. Поблагодарил Силаева156. Так. Заявил, что в гости и туристом не поедет, а приедет жить и умирать в Россию. Так.

Заявил, что книги его в России издаются мало, плохо, что их можно достать только в «Березке» для иностранцев… Вот это – дурные слова. Книги его издаются в изобилии.

Город, 16/IX 90, воскресенье. Ал. Ис. прислал с Екатериной Фердинандовной Диме статью. Из-за нее драка. Она пойдет в «Комсомольской правде» и в «Лит. газете»157. Мне сказал об этом Дима, звонивший Люше (а ее дома не было). Я говорю: «Он там отмежевался от «Памяти»?» – «О да, с первых же строк…» – «А как у него насчет Литвы и Кавказа?» – «Конечно отпустить…» Я: «А я вот насчет Украины и Белоруссии – мне хотелось бы, чтобы они вместе с нами…» – «Да, он пишет о том же – то же… Но еще он многое пишет такое, чем будут недовольны все…» Гм. Жду.

19 сентября 90 г., среда, дача. Сижу и весь день читаю в «Лит. газете» статью – трактат – диссертацию Солженицына. Наконец-то! Поразительные совпадения мыслей – иногда даже и в способе выражения – всю первую половину: о необходимости дать мгновенную волю всем республикам; о том, что хорошо бы, если бы Украина и Белоруссия остались с нами; о школе, об учителях; об избыточности телевидения, журналов и газет. Но далее – когда начинается земство и вообще преобразования – тут уверенность покидает меня… Что касается создаваемых им архаических слов, то, конечно, радостно читать текст без непрерывных «проблем», «ситуаций», «аспектов», «задействовано» и пр., но не всегда и он удачно сочиняет. Напр., «избранцы» вместо «избранники». Он произносит это новое слово без оттенка пренебрежительности, между тем им же созданное «образованцы» – словцо презрительное, как и голодранцы, оборванцы, самозванцы… Правда, существуют и новобранцы – без этого оттенка. И иностранцы.