Малабарские вдовы - Суджата Масси

Мысли ее прервало резкое дребезжание телефона. Может, звонит Элис, чтобы еще решительнее высказать все, что она думает? Первин просто сидела на месте, пока телефон не умолк.

В наступившей тишине она снова обратилась к бумагам Фаридов, сильно потрепанным от частого перелистывания. Не найдется ли в них ключ к смерти Файсала Мукри?

Телефон зазвонил снова, на сей раз Первин встала и сняла трубку.

– Алло?

Тишина, заполненная треском, а потом – три слова, произнесенные тихим нежным голосом:

– Мери мадад каро.

Звонивший сказал: «Помогите, пожалуйста».

– Кто звонит? – резко спросила Первин на хинди.

– Помогите! – повторила женщина по-английски с сильным акцентом.

– Вы звоните в адвокатскую контору Мистри? Кто это? Что случилось? – взывала Первин к неизвестной. Но через секунду раздался низкий гудок, оповещавший, что вызов завершен.

Насчет следующего своего действия Первин не сомневалась ни секунды. Она вызвала оператора и попросила соединить ее с домом 22 по Си-Вью-роуд. Оказалось, линия занята. Либо одна из вдов с кем-то болтала, либо трубку сняли с крючка.

– Вы можете прервать вызов? – спросила Первин. Такое случалось часто – местное население терпеливостью не отличалось.

– Невежливо, в такой-то час, – заметила оператор.

– Придется. Дело срочное!

Раздались щелчки, а потом оператор сообщила ей прямо в ухо:

– Никто не подходит, мадам.

– Соедините меня с полицейским участком Малабарского холма.

Голос у снявшего трубку был очень похож на голос Сдобного Сержанта.

Первин представилась и описала звонок, который, по ее подозрениям, был совершен из дома 22 по Си-Вью-роуд.

– Не может быть. Дом под охраной, – заявил сержант.

– Это я уже сто раз слышала. Ситуация экстренная!

– Я же вам говорю: двое дежурят у ворот, еще двое – внутри. Это точно, потому что у нас троих человек вызвали на дополнительную смену только ради этого.

Вроде бы можно успокоиться, но Первин никак не могла забыть звучание этого женского голоса.

– Я очень рада, что там есть дежурные, но, похоже, в доме действительно что-то не так. Не мог бы кто-то попросить няньку проверить, как там члены семьи?

– Если кто станет звать на помощь, констебли уж всяко услышат, – покровительственно заявил полицейский.

– Да вот, похоже, не слышат, раз женщины позвонили мне. – Первин повесила трубку. Продолжать разговор – только зря тратить время; нужно самой туда ехать.

Первин побежала вниз, выкликая Мустафу. Его не оказалось на месте. Она посмотрела на часы и обнаружила, что уже восемь – рабочий день у него закончился; Мустафа, видимо, пошел в гости к одному из многочисленных друзей.

Первин схватила сумочку, с которой ходила весь день, и вышла на улицу, высматривая «Даймлер». Но на том месте, где Арман обычно ставил машину, дремал бурый буйвол.

– Арман? – крикнула она погромче, разглядывая Брюс-стрит. Может, он не сумел разбудить скотину и остановился в другом месте. Нет, машины нигде не видно. Первин вспомнила, что отец уехал в Пуну, – возможно, Арман отправился его встречать на Виктория-Терминус. А значит, он сначала доставит отца домой, а уж потом приедет за ней.

Нужно искать другой способ.

Рикша-валла Рамачандра болтал с какими-то приятелями возле единственного еще открытого чайного лотка. Увидев Первин, он прервал разговор и подошел к ней.

Она заговорила неуверенно, предчувствуя отказ:

– Знаю, что далеко, но вы не отвезете меня на Малабарский холм?

– Малабарский холм? – повторил он недоверчиво. – Я редко выезжаю за пределы Форта. Туда далеко, да и дорога крутая.

Фариды живут на самом верху. Первин понимала, что просит о невозможном. Может, стоит доехать до какой-нибудь оживленной улицы и взять тонгу с лошадью? Но уже темно, садиться к незнакомому кучеру – большой риск.

– Полицейский участок Малабарского холма находится рядом с храмом джайнистов. Там я уговорю полицию отвезти меня на место. – Первин полезла в сумку, посмотрела, сколько у нее осталось денег. Заявила бесшабашно: – Плачу рупию, если доставите меня за сорок минут, и еще рупию за вашу обратную дорогу. Мне очень неудобно просить вас ехать так далеко.

– Не переживайте, мадам, – ответил Рамачандра, поворачиваясь к своей тележке. – День сегодня был тихий, я больше разговоры разговаривал, чем педали крутил. А платите вы столько, сколько я за неделю получаю.

– Правда? – удивилась Первин, шагая с ним рядом: ей было неприятно, что Рамачандра так мало зарабатывает.

– Ага. Друзья услышат – еще как мне позавидуют.

Первин уселась на знакомое сиденье, Рамачандра залил масла в закрытые фонарики, подвешенные к тележке сзади, и в большой фонарь на руле.

Когда все фонарики загорелись, показалось, что на улице светлее; Рамачандра двинулся в путь. Первин откинулась на спинку, мечтая о том, чтобы сделать свое тело и тележку невесомыми. Двигались они медленно – казалось, что только отъехали.

Свернув с Брюс-стрит в узкий переулок, рикша сильнее прежнего нажал на педали, а потом вдруг остановился.

До Первин долетел его голос:

– Прошу прощения, мемсагиб. Нужно тележку проверить. Похоже, в колесо что-то попало.

Вот ведь невезенье. И как мог столь заслуженный рикша сломаться именно в такой вечер?

Рамачандра снял один из фонариков и стал осматривать шину. А потом с мрачным видом глянул на нее из круга желтого света.

– Что такое? – спросила Первин.

– Оба колеса пробиты.

Первин вышла из тележки, подошла к колесу.

– Два спущенных колеса? Разве такое бывает?

Рамачандра угрюмо ответил:

– Когда мы еще сворачивали с Брюс-стрит, я почувствовал, что на что-то наехал. В темноте плохо видно, но там явно что-то лежало. Вы уж простите, мемсагиб. Сегодня оба колеса не залатаешь.

«Помогите, пожалуйста». Отчаянный голос незнакомки все звенел у нее в голове.

– Но мне обязательно нужно попасть на Малабарский холм.

– Вон там тонги стоят, но даме одной ехать не стоит…

– Согласна.

Первин пришла в голову новая мысль. Она позвонит Хобсон-Джонсам и спросит сэра Дэвида. Неприятно просить его об одолжении сразу после того, как она отказала ему в его просьбе. Но ничего другого ей в голову не приходило – и одно она знала твердо: она не допустит, чтобы со вдовами что-то случилось.

– Я вернусь в контору и позвоню оттуда – может, другой человек сходит за меня в полицию, – сказала Первин. – А примерно через полчаса наверняка вернется Арман на машине. Сожалею по поводу шин. Вот, возьмите рупию – нет-нет, не отказывайтесь. Вы бы не прокололи колеса, если бы я не попросила вас об услуге.

Первин забежала за угол и вдруг сообразила, что так быстро не двигалась с тех пор, как играла в теннис в Оксфорде. Вот только здесь не игра. Возможно, что в