Могучая крепость. Новая история германского народа - Стивен Озмент
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К 1938 году куски стали только больше, а голод сделался неутолимым. Бросая вызов Версальскому договору дальше, германская армия, восстанавливая сказочную «великую Германию», которая вдохновляла Гитлера еще школьником в Линце, промаршировала в Австрию. Та, по большей части, ее приветствовала. Эта вновь объединенная, осознающая свою этническую общность Германия отправилась силой отбирать землю, которую считала необходимой для своего растущего населения — в основном, у чехов и поляков. Чехословацкая территория у Судет, где большинство населения также говорило по-немецки, пала следующей, но в отличие от Австрии, она лягалась и кричала. Ее крики слышали, но игнорировали союзники. Прибыв в Мюнхен в сентябре 1938 года, чтобы выступить по вопросу захвата Германией территории в районе Судетских гор, премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен блаженно закрыл глаза на потерю жизненно важного чешского буфера. А через шесть месяцев германские солдаты уже шагали по Праге. Затем, после подписания пакта о ненападении, смертельные враги — Германия и Советский Союз — осуществили неожиданное нападение на Польшу в сентябре 1939 года, завоевали и разделили несчастную нацию в соответствии с ранее оговоренными тайными положениями договора. После этого в 1940 году германская армия методично прокладывала путь в Данию, Норвегию, Бельгию, Нидерланды, Люксембург и — в сопровождении итальянских союзников — во Францию. Среди великих держав Европы свободной на западе осталась только Великобритания.
Гибель Германии
3 сентября 1939 года Великобритания и Франция объявили Германии войну, тем не менее, мало что делали большую часть года. Германия не могла выйти победительницей без триумфа над Великобританией и Россией. Если бы немцы сделали по-своему, то Россия стала бы для Германии тем, чем Индия была для Англии — Lebensraum [Lebensraum (нем.) — жизненное пространство] для «высшей» расы. Гитлер считал русских даже ниже евреев, называя их «грубыми первобытными животными». Он сравнивал их организационные способности скорее с кроличьими, чем муравьиными или пчелиными. Тем не менее, он также верил, что «капля арийской крови» все еще течет в венах русских, делая их нацией, среди которой можно навести порядок. Евреи являлись более опасным народом из-за их дисциплины и установок, которые им вдалбливаются Торой. Считая большевизм «незаконным ребенком» иудаизма и христианства, Гитлер рассматривал поражение русского народа, как освобождение его от трех калечащих идеологий{692}.
В конце июня 1941 года, после достижений ближайших целей на Западном фронте, немецкая армия начала продвижение на восток. Если бы она вместо этого повернула на девяносто градусов и вторглась в Северную Африку и на Ближний Восток, Вторая Мировая война, не исключено, закончилась бы по-другому. Там немцы могли бы более эффективно ударить по англичанам, взять под контроль Средиземное море и Суэцкий канал и получить доступ к нефтяным месторождениям Ближнего Востока. Однако легкая победа над Францией и мертвая точка в отношениях с Великобританией заставили Гитлера совершить нелогичный и противоречащий совету генералов поступок — броситься в Россию. В дальнейшем он заявлял, что действовал на основании разведданных, утверждавших, что один завод в России производит больше танков, чем все немецкие вместе взятые{693}. Из-за русской зимы, неудачно выбранных немцами времени и тактики наступление остановилось на подступах к Москве.
Это позволило русским выжить в самой жуткой бойне из имевших место до тех пор.
Второй германский удар летом 1942 года был нацелен на захват южных нефтяных месторождений России. Он закончился полным разгромом германской армии под Сталинградом. Эта битва стала общеизвестной точкой, с которой уже не было возврата к прошлому для обеих армий. Она значительно уменьшила шансы Германии на победу в войне. Огромный кит, Великобритания, и огромный медведь, Россия, оказались непосильными для германской армии. Американцы подключились к войне к началу 1943 года. К тому времени союзники уже хотели бомбить гражданское население, немцы стали дичью, а поражение Германии — только вопросом времени. После вторжения в Нормандию 6 июня 1944 года союзные армии снова приобрели силу и стали прокладывать путь в Берлин, где в мае 1945 года нашли русских занявшими город, а Гитлера — совершившим самоубийство{694}.
КОРНИ ЗЛА:
ЕВРЕИ, ХРИСТИАНЕ И БОЛЬШЕВИКИ
Ярость немцев и желание отомстить привели Гитлера к власти, но они не дали ему мандата на охоту по собственному желанию на евреев — по большей части, сделавшихся вскоре беспомощными козлами отпущения. Отношение Гитлера к немецким евреям, использование их для очернения фюрером своих оппонентов и продвижения его собственной программы, не объясняется предшествующими столетиями еврейско-христианского конфликта и взаимного отторжения. В сравнении с большинством других государств, Германия девятнадцатого века была хорошим местом для проживания евреев. Предоставление им свобод началось в начале столетия, и небольшое количество германских евреев, грубо говоря, один процент населения, стало относительно богатой группой, хорошо заметной к концу столетия. Прусские евреи, которые составляли 37 % от всех германских евреев, получили гражданство в 1808 году и в течение десяти лет перемещались, работали, женились и покупали землю, как любые не-евреи. В середине столетия Франкфуртское Национальное Собрание дало свободы всем германским евреям, и этому примеру последовали отдельные государства{695}.
Тем не менее, евреи оказались в противоречивом положении. Несмотря на малое количество, они к 1860-м годам выделялись в элитных профессиях. Не-евреи обратили на них внимание, когда еврейские дети составили более 8 % учеников гимназий и 12 % студентов университетов в 1870-е годы в Праге и Вене{696}. Традиционно сильные в пошиве одежды и розничной торговле, евреи составляли 17 % германских банкиров, 16 % юристов и 10 % врачей. Политически подавляющее большинство было левыми либералами, а еврейские юристы занимали высокое положение в либеральных партиях. Эдуард Ласкер, главный критик Бисмарка в 1870-ые годы, обвинявшийся в экономической депрессии, которая началась в 1873 году, возглавлял национал-либералов. Полвека спустя, в 1922 году, Вальтер Ратенау, министр иностранных дел Веймарской
