Сторож сестре моей. Книга 1 - Ширли Лорд

— Я беременна, а так как не похоже, что у тебя появятся другие наследники, папочка, я думаю, мне лучше пройти через все это и произвести на свет законного ребенка, пока не поздно. Если хоть немного повезет, он станет твоим первым внуком.

Бенедикт нахмурился, когда увидел через весь зал, как Луиза тоже танцует новый танец, по которому все сходили с ума, и вертится, словно какой-нибудь подросток, так что ее пышная юбка от Олега Кассини взлетает вверх, открывая ее невероятно длинные ноги. Рядом с ней танцевал твист Чарльз с еще одной роскошной штучкой, одной из близняшек Сэнфордов. Бенедикт продолжал наблюдать за ними и заметил, что Луиза крутилась в разные стороны до тех пор, пока не оказалась напротив Чарльза, а ее партнер достался девице Сэнфорд. На них было приятно смотреть, но хорошенького понемногу. Бенедикт пробрался мимо извивающихся пар и сказал сыну:

— Прошу прощения, Чарльз.

Даже не пытаясь изобразить твист, он просто обнял Луизу и, двигаясь в такт музыке, повел ее в быстром квик-степе. Широко улыбаясь, чтобы все видели, он прошептал ей на ухо:

— Ты ведешь себя по-идиотски. Ты каждый раз демонстрируешь задницу, когда поворачиваешься, так что остынь немного.

Она попыталась освободиться из его объятий и вернуться к их столику, но он зашипел:

— Продолжай танцевать, но на этот раз не забывай о своем возрасте. А твистом пусть наслаждаются другие, помоложе.

Стало быть, именно так ее муж намерен вести себя сегодня. Луиза теперь никогда не могла угадать заранее, в каком он будет настроении, но боль, причиненная меткими словесными стрелами, не становилась меньше.

Когда они вернулись к своему столику, там сидела, понурившись, одна Марлен — молодая жена Леонарда, которая выглядела так, словно мечтала убежать и где-нибудь спрятаться. Луизе стало ее жаль. Никто лучше ее не знал, что это значит — сделаться членом высокопоставленного и могущественного клана Тауэрсов. Леонард, тот самый представитель семейства, на которого никто особенно не обращал внимания (его всегда затмевал Бенедикт), удивил всех, женившись впервые в сорок пять лет не на женщине своего круга, а на «неотесанной деревенщине из Теннесси», как описывала ее Сьюзен, на двадцативосьмилетней медсестре, ухаживавшей за ним, когда он сломал ногу, катаясь на лыжах в Колорадо.

— Приглашаю вас на ленч, когда вы вернетесь из своего свадебного путешествия, — импульсивно предложила Луиза.

Марлен вспыхнула.

— О-о, с большим удовольствием.

Она говорила, слегка растягивая слова, что восхитило Луизу, которая до сих пор тратила много времени, совершенствуя свое английское произношение. Она с удовольствием отметила, что, когда она посмотрела на Марлен, та выпрямилась. Вероятно, Марлен быстро научится «соответствовать». А она, Луиза, по мере сил поможет ей.

К ним подошел Леонард, сияющий лучезарной улыбкой, вместе с грузным смуглым мужчиной, в котором Луиза узнала Эмилио Викани, возглавлявшего «Тауэрс фармасетикалз» в Италии. Она увидела, что лицо Бенедикта просветлело. В данный момент Викани пользовался особым расположением, поскольку в течение прошлого года более чем удвоил прибыль в своем регионе.

— А вот и моя маленькая новобрачная, Марли, — восторженно представил жену Леонард. — Марли, познакомься с синьором Викани, великолепным Эмилио. Это тот самый человек, о ком я рассказывал тебе в госпитале, он всегда смешит меня. Ему бы следовало быть комиком, да, Эмилио?

— Садитесь-садитесь. — Бенедикт жестом пригласил итальянца сесть рядом с Луизой. — Рад, что вам удалось приехать на празднование.

Луиза выдавила приветственную улыбку. Как будто Викани мог отказаться! Это было не приглашение, а королевский указ, награда «Тауэрс» за оказанные услуги. Бенедикт весело продолжал:

— Держу пари, вы были удивлены, узнав, что нашлась наконец добродетельная девушка, которая согласилась терпеть моего брата. — Одной рукой он обнял брата за плечи. — Ну, Лен, ты определенно доказал, что никогда нельзя расставаться с надеждой. Жизнь только начинается в сорок пять, а?

— Gallina vecchia fa buon brodo, — любезно вставил итальянец.

— Что это значит? — хором спросили братья.

С чинным полупоклоном Эмилио ответил:

— Из старой курицы получается наваристый бульон. Итальянская поговорка. — Он замялся, а потом добавил: — Так обычно говорят о дамах определенного возраста.

Трое мужчин покатились со смеху. Бенедикт подмигнул.

— Готов присягнуть. — Он повернулся и взмахом руки указал на Луизу. — Не совсем старая и не совсем молодая, однако из-за такого бульона любой мужчина пойдет на край света.

Луиза оцепенела. Она отметила, что Марлен смущена и не знает, нужно ли присоединиться к смеху мужчин, не знает, как реагировать и что думать. Луизе захотелось встать и сбежать в дамскую туалетную комнату и оставаться там, пока она не обретет уверенность, что сможет улыбаться без слез, но она не пошевельнулась.

Чарльз теперь отплясывал напротив их столика, кружил дочь Сэнфордов, весело смеялся и выглядел словно кинозвезда. Быстро, без всякой причины она почувствовала острый укол ревности, отчего ей стало еще больнее. Как же страстно ей хотелось танцевать, кружиться, вертеться рядом с ним, свободно смеяться, без всякого притворства, многозначительного подтекста или скрытого смысла, находить поддержку в его присутствии, как она часто делала в течение рабочего дня.

Луиза стиснула руки под скатертью, услышав слова итальянца:

— Ваш сын так хорош собой и такой ценный сотрудник в фирме. Он пока еще не женат, нет?

Бенедикт с сожалением покачал головой.

— Увы, нет, мой друг. Похоже, мужчины из рода Тауэрсов часто начинают поздно.

— Могу я спросить, сколько ему лет сейчас? Он выглядит очень молодо.

— Он молод. — Луиза не собиралась этого говорить. Бенедикт послал ей насмешливый взгляд.

— Моя жена болезненно реагирует на наши шутки, но она права. Чарльз молод, и моя красавица жена тоже. Какая у вас разница в возрасте? Пять лет, шесть?

Леонард проговорил в своей обычной занудной манере:

— Чарльз родился в 1930 году… следовательно, ему скоро исполнится тридцать один. А Луиза? Я не знаю, в каком году ты родилась, моя дорогая. — И он попытался сделать неуклюжий комплимент: — Я бы сказал, что у тебя нет возраста.

Бенедикту надоел этот разговор. Он вмешался, как бы подводя итог:

— Красивые женщины никогда не говорят о своем возрасте. Возраст не имеет значения, если только мужчина ищет жену не потому, что хочет наследника. — Он повернулся и выкрикнул: — Официант, официант, еще шампанского сюда!