Рим. Цена величия - Юлия Голубева

– Как твое имя? – спросил он.

– Юлий Луп, – ответил молодой преторианец.

– У меня для тебя важное поручение. – Макрон всмотрелся в его лицо. Стоит ли ему довериться?

Глаза Лупа смотрели жестко из-под густых сросшихся бровей, широкий лоб выдавал ум, а плотно сжатые, тонкие, почти бескровные губы свидетельствовали о твердости характера. Префект решил рискнуть:

– Слушай, преторианец. Сейчас из этой кубикулы вышли двое, одетые в черные плащи. Боюсь, они затевают недоброе, проследи, но не вмешивайся. Утром явишься ко мне и обо всем доложишь. Теперь поспеши, я думаю, тебе хватит смелости и хитрости, чтоб найти их и не выдать своего присутствия.

Луп повернулся, чтоб уйти, но оглянулся на Макрона:

– Префект претория может назвать их имена?

Невий вздохнул:

– Это были наследник императора и его супруга.

Луп убежал. Ему не хотелось, чтобы префект видел его удивление. Приказ есть приказ.

Преторианец заметил черных всадников, которые удалялись от дворца. Их было трое, двое сидели на одной лошади, и по их одеждам Луп догадался, что это те, за кем велел проследить Макрон. Лошади шли галопом, ему, пешему, трудно было поспевать за ними, но он старался не упустить всадников из виду. Они спустились на широкую улицу Патрициев, обогнули Большой цирк и въехали на крутой подъем Авентинского холма. Лупу казалось, что от быстрого бега его сердце выскочит из груди, недобрые предчувствия не отпускали преторианца всю дорогу, заставляя дрожать, но он пересиливал себя, как мог, стараясь не отстать.

Но он все же потерял их из виду неподалеку от храма Дианы, заметался по сторонам, но тщетно. Юлий попытался проникнуть в священную рощу за храмом, но устрашающий вид мрачных, недобро гудящих деревьев остановил одинокого преследователя. Ужасные суеверия овладели его душой, вспомнились все жуткие слухи, что ходили по Риму о таинствах жертвоприношений подземной Гекате. Он слышал, что на этой древней земле этрусского кладбища собирались у темного алтаря ее тайные последователи. Никакие силы не могли заманить туда случайного прохожего. Юлий Луп не посмел зайти в рощу, но ему и так стало понятно, куда направились наследник императора с супругой. Он решил дождаться их возвращения здесь, у храма Дианы, затаившись на ступенях у алтаря.

Теплая ночь новолуния навеяла крепкий сон. Разбудили его громкие крики и едкий запах гари. Авентин пылал подобно гигантскому погребальному костру. Луп в ужасе заметался, не осмеливаясь покинуть прохладный мрамор храма, чувствуя, как разрастается пожар. Ему было уже не до задания префекта, и он кинулся внутрь храма, чтобы там дождаться утра. По крайней мере, думалось Лупу, богиня защитит от огня свое священное место. И действительно, огонь пощадил красивое строение, и когда Юлий утром вышел из храма, взору его предстало огромное пепелище на месте Авентинских кварталов.

Руины кое-где дымились, выбрасывая снопы искр, стоны раненых и горестный плач слышались отовсюду. Бедняки возились на пепелищах, выискивая уцелевшие вещи, под наблюдением вигилов грузили обгоревшие трупы на деревянную повозку. Юлий, шатаясь, выбрался из своего убежища и побрел по закопченной мостовой центральной улицы Авентина. Сначала он шагал не спеша, обхватив голову руками, чтобы не видеть, не слышать людского горя, затем не выдержал и побежал прочь ко дворцу префекта претория.

Номенклатор долго не пускал грязного испуганного Лупа, но тот настоял, чтобы вызвали секретаря Макрона. Деловито сновали домашние рабы, обсуждая страшный пожар. Когда Луп наконец попал в таблиний, он уже не мог стоять на ногах, голодный и злой, раздавленный ночными кошмарами.

Макрон появился не скоро. Седая голова его была всклокочена, глаза припухли и покраснели, он потирал огромной ладонью свой мощный подбородок, заросший седой щетиной.

– Ну, говори! – буркнул он, не ответив на приветствие. – Мне и так не удалось поспать из-за этого проклятого пожара. Целое утро выслушиваю жалобы и просьбы.

Луп, прижимавшийся к стене, обессиленно сполз на пол, невидящими глазами глядя перед собой. Слова, вырвавшееся из его проваленного рта, зловещим шипением разнеслись по таблинию, вспоров, точно кинжалом, воспаленный мозг префекта претория.

– Калигула – тайный приверженец поклонников Гекаты. Ночью они приносили жертвы в роще богини за храмом Дианы на Авентинском холме. Я потерял их след, не решившись вступить в проклятую рощу, но я уверен, поджог кварталов бедняков – это их рук дело. Я пересидел ночь, спасаясь от огня в храме Дианы, но я видел зарево, слышал треск горящих домов, крики о помощи, вопли сгорающих заживо. Это было ужасно!

Луп неожиданно зарыдал, обхватив колени, точно маленький ребенок. Макрон молча смотрел на него, осознавая услышанное. Мысли вихрем носились в его затуманенном мозгу. Калигула – поджигатель! Нежная Юния – его сообщница, поклонница Гекаты! Ехать на Капри! Донести Тиберию! Что делать? Месть! Месть! Смерть!

Но все эти мысли исчезали, подобно беззвучным вспышкам далекой грозы в ночном небе, и лишь одна все настойчивей билась пульсирующей болью, от нее перехватывало дыхание и громко стучало сердце. Если Юния виновна, то теперь ей не уйти от Макрона. Он восторжествует над ней, подчинит своей воле, заставит любить его! Ради этого стоило сгореть Авентину! Если б он знал, что за обладание Юнией нужно заплатить такую цену, то, не задумываясь, поджег бы весь Рим!

Невий усилием воли взял себя в руки, отдал приказание накормить и дать постель преторианцу. Рабы увели Юлия Лупа. Тот уже едва стоял на ногах: страшная смерть миновала его, но опалила душу жарким дыханием.

Макрон остался в таблинии один. Там его и нашла Энния – он сидел, подперев голову руками, и размышлял. Вокруг в беспорядке валялись стили и разломанные восковые дощечки. Невия присела рядом, прижалась щекой к колючему лицу мужа.

– Ты думаешь о минувшем? – спросила она после некоторого молчания. – Меня тоже потряс страшный пожар. Впервые за много лет выгорело дотла столько кварталов, погибшие исчисляются сотнями. Ты отправил курьера на Капри?

Макрон шумно вздохнул и с недовольством посмотрел на жену. Вечно она поучает его.

– Я лично поеду к цезарю. Это страшное бедствие невозможно описать на бесстрастном пергаменте, к тому же я уже три месяца не виделся с ним, отделываясь письмами. Неужели ты не заметила, как редко стала приходить от него почта, теперь все указания сенату он передает через Юния Силана. Тесть Калигулы уже нажил баснословные богатства и приобрел в обществе огромный вес. Этому надо положить конец. Мне ни за что нельзя лишаться доверия цезаря, которое было приобретено благодаря успешной расправе с заговорщиками Сеяна.