Черный фотограф - Светлана Успенская

— Что ты ищешь? — прошептала девушка.

Леня в это время открывал шкафы, заглядывал под диваны и даже влез головой в камин.

— Не знаю, — ответил он. — Пока не знаю.

Он отогнул коврик, лежавший посередине комнаты. Под ковриком обнаружился вход в погреб. Леня достал из кармана фонарик и посветил в чернильно-черную яму.

— Подожди-ка, — он спустился по лестнице вниз. — Слушай, тут какие-то шмотки лежат. Тьфу, ну и запах! Иди сюда. Не бойся!

Лера спустилась вслед за ним. Она посмотрела на вещи, стоявшие колом от пропитавшей их влаги, и побледнела.

— Посмотри, он местами черный от крови, — сказал Леня, поднимая мужской пиджак.

Лера сглотнула слюну и, задыхаясь от страха, сказала:

— Кажется, это костюм Филипповского.

Пока Соколовский бегал в машину за камерой, она сидела в доме и вздрагивала от шороха обоев, потрескивающих от холодного воздуха, проникающего в разбитое окно.

Приникнув к объективу камеры, Леня обошел дом, спустился в подвал. Горел красный огонек съемки.

— Посвети-ка мне, — сказал он Лере, подавая ей большой автомобильный фонарь. Развернув пиджак, он одной рукой достал из его внутреннего кармана кредитную карту и, сделав так, чтобы ее номер был хорошо виден, снял камерой и карту, и пиджак, положил все на место и, закрывая погреб, спросил:

— Ты точно знаешь, что это костюм Филипповского?

Лера пожала плечами.

— Очень похож. Армани, размер так 52–54. Коричневый в тонкую оливковую полоску. Он еще хвастался тем, что за этот костюм девочки на него неделю должны пахать, такой он дорогой. Только я не понимаю, зачем его Котенок все еще хранит?

— Это как раз ясно как Божий день. Я думаю, что поскольку убивали вдвоем, то Котенок, так как на него падает основная вина, решил подстраховаться и сохранить вещи убитого, чтобы в нужный момент, если Хохол решит на него донести, подбросить вещички и спихнуть на него всю вину за убийство. Я даже уверен, что он специально для этого и кредитку оставил. Сам снял с нее все деньги, а ее оставил как улику. Специально для милиции, чтобы побыстрее отыскали по номеру кредитки фамилию владельца.

Они тщательно убрали все следы своего присутствия в комнате, вылезли из окна, и Леня даже кое-как приладил оконную решетку на место, чтобы со стороны казалось, что на даче полный порядок.

Я сам видел, как из пруда доставали Филипповского, — продолжал Леня. — С этого момента, собственно говоря, и началось мое частное расследование. Он был совершенно голый. Да, Котенок не дурак. Он понимает, что по одежде легче опознать человека. Впрочем, его и без нее опознали достаточно быстро — в газете была заметка. Это нетрудно, если он хоть раз был под следствием. А я думаю, он был под следствием. Татуировка на руке, особые приметы… Хохлу Котенок наверняка сказал, что он одежду выбросил или сжег. Чтобы тот не волновался. Насколько я понял из их пререканий, Хохол во время убийства только держал Филипповского, а Котенок бил его кирпичом по голове.

Они уже возвращались в город. Серая широкая лента асфальта мягко ложилась под колеса. Прозрачный холодный воздух сгущался у горизонта и вставал дымящейся шапкой над городом.

— Ну что, Лера, — весело посмотрел на свою спутницу Леня и даже подмигнул ей. — Шлем Котенку послание «Иду на вы»? Шлем. Теперь у нас достаточно на него улик. Даже если он и кинется на дачу уничтожать костюм Филипповского, это ему уже не поможет, у нас все снято!

Леня весело хлопнул ладонью по камере.

— А потом мы стрясем с него деньги. Как ты считаешь, десять штук баксов хватит? Ну ладно, не будем разорять мужичка. Пусть семь. Пополам — по три с половиной. Неплохо, правда?

— А потом я уеду… — проронила Лера.

Отвернувшись, она смотрела в окно на желто-коричневую обочину дороги и темно-зеленые ели, стоявшие сплошной стеной вдоль шоссе.

Тщательно продумав наступление на Котенка, шантажист решил для начала проверить, как обстоят дела в массажном салоне «Клеопатра». Он засел на чердаке и несколько дней прослушивал разговоры в квартире, жуя между делом бутерброды, заботливо приготовленные Лерой.

Судя по всему, обитатели салона не подозревали о неприятностях, готовых обрушиться на них. Перемена там произошла только одна: прибыло пополнение — две новенькие девушки с тем же южным акцентом. Котенок не появлялся. Хохол ходил мрачнее тучи. А сонные девушки, накачанные транквилизаторами, лениво переругивались.

По-прежнему звонил Митяй, контролировал дисциплину и передавал заказы. Массажный салон не только не загнулся после похищения одной трети работающего персонала, но даже расширился. Вызовов было много, девушки пахали вовсю. После летнего межсезонья в Москве начался подъем деловой жизни и связанная с этим активизация в сфере обслуживания.

— Ну что? — сказал Леня своей напарнице на третий день. — Твои подруги работают за троих, и к ним еще новых «массажисток» взяли.

— Вот глупые девчонки, куда лезут, если б знали! Я бы им такое рассказала…

Собрав воедино все аудио- и видеозаписи, Леня начал компоновать версию кассеты для засылки шефу. Сначала шли кадры, изображавшие Котенка и Митяя крупным планом при входе в подъезд, потом на черном фоне пустого экрана разговор: Котенок и Хохол обвиняли друг друга в убийствах. Далее демонстрация процесса вызова к клиенту «массажисток», обслуживание, расплата и в заключение — несколько кадров, изображающих пиджак Филипповского и его кредитку.

Леня остался доволен. Получалось коротко, емко и достаточно угрожающе. Это должно было сработать. Свои условия Леня наговорил на ту же кассету и предупредил, что у него в союзницах девушка, которая готова дать в суде показания против своего бывшего шефа. После этого в разговор вступила сама Лера.

— Привет, Котенок, — говорила весело она. — Как у вас дела в массажном салоне «Клеопатра»? Я очень скучаю по девочкам и по тебе с Хохлом лично. Жду не дождусь того радостного момента, когда мы наконец встретимся в зале суда. Но есть надежда, что это произойдет раньше, скажем, на следствии. А, Котенок, как тебе такая идея? До встречи, Хохол!

Кассета была подброшена под дверь квартиры, когда Леня, сидевший на чердаке в наушниках, услышал, что девушки собираются для выхода в свет, и понял, что близится время выезда «массажисток» на работу. Он слышал, как открылась дверь и девушка, первой вышедшая на лестничную площадку, сказала:

— Ой, что это такое? Кто-то потерял?

Хохол забрал у нее из рук пакетик и сказал:

— Кассета какая-то. Потом посмотрим. Может, там новый боевичок, наверное, у кого-то выпало из сумки. — И он заторопил своих подопечных: — Быстро, пошли, нам некогда, да шевелитесь же вы, коровы.

Итак, просмотр откладывался на следующий день. Леня вздохнул и отправился домой. Он предвкушал, какое получит удовольствие, когда будет прослушивать реакцию зрителей на свой кинематографический шедевр, ожидая шока, ужаса, паники и всеобщего страха.

Лера с порога спросила с нетерпением в голосе:

— Ну как, они нашли?

— Нашли, но смотреть будут завтра.

— Я же тебе говорила…

— Да какая разница… Днем раньше, днем позже. Завтра я послушаю, что у них там творится. А потом позвоню и скажу, что желаю говорить с Котенковым лично. Пусть попробует отказать!

Когда в полдень Леня устроился на чердаке, обитатели квартиры еще спали после ночной ударной вахты. Только после обеда в наушниках послышались шаги и голоса проснувшихся «массажисток».

— Вчера кассету нашли, — сказала одна из них. — Тащите ее сюда, ща глянем, чего там.

Хохла пока не было слышно. В наушниках царствовало гробовое молчание. Потом кто-то произнес:

— Ой, Лялька, это ты, что ли? И Хохол, и Танька! С ума сойти! Кто это вас снимал?

Наконец раздался голос охранника, искаженный зевотой.

— Что это вы тут смотрите? Порнушка?