Кусачий клуб - Рэйчел Кейн

Что это не была моя вина.

Что я не мог остановить это.

Правда в том, что пожар не был моей виной. Никто не смог бы добраться до моей сестры, чтобы спасти ее.

Но это…это была моя вина.

Я откинулся назад, глядя на него сверху вниз. Его голубые глаза налились кровью, мерцая красным, но он вовсе не собирался проявлять свою вампирскую сущность со мной, хоть я и сильно навредил ему. Он просто терпел.

— Это Глори, — произнес он. — Ты знаешь это, верно? Не твоя вина.

Глори. Я огляделся, но я не видел ее. Сейчас это было просто морем лиц, кричащих лиц, которым не было дела до меня или Майкла или чего-либо, кроме их собственного развлечения.

За исключением Евы, выглядевшей такой пораженной и напуганной, по другую сторону решетки. Она волновалась о нас. Слишком сильно, наверное.

— Бишоп здесь, — сказал Майкл. — Они хотят выставить его против тебя, как только я измотаю тебя. Я не могу допустить, чтобы это произошло. Я должен остаться здесь с тобой.

Только вдвоем мы сможем справиться с ним. Ты понимаешь? Мы должны встать вместе, Шейн.

Я понимал. Я был прав раньше — это был какой-то кошмар, какое-то странное заклинание, которое могло включиться в любой момент, и вещи стали бы нормальными, все было бы хорошо. Ничего из этого не было… реальным…

Потом я увидел Клэр.

Она стояла за пределами клетки, на трибуне, и Мирнин держал ее за руку, будто пытался удержать ее от превращения в полную копию Евы и побежать к клетке, но я не думаю, что она пыталась. Как и я, она была парализована, захвачена в ее ночной кошмар, и эти темные глаза смотрели на меня, видели меня, и я тоже увидел себя. Потного, избитого, дикого, злого, жестокого.

От этого меня затошнило.

Я откатился подальше от Майкла и свернулся в клубок, лицом к Клер, глядя назад. Может, это боль в моей руке, все еще мчащаяся сквозь меня, может, это, наконец, мой собственный мозг просыпается и кричит.

А может, это был вид того перепуганного выражения на ее лице. Меня даже не волновало то, что она была с Мирнином — я был рад, что с ней был кто-то для защиты. И я знал, что он защитит. Лучше бы ему это сделать. Я убил бы его, если бы он допустил, чтобы что-нибудь с ней случилось, и он знал это.

Я видел, что ее губы шептали мое имя. Шейн. Я не мог ее услышать, но я знал, как это звучало бы, насколько душераздирающе, разочаровано и напугано. Я оставлю все это позади. Я причинил ей боль, она сделала больно мне, и мы должны это исправить. Мы должны. Потому что я не мог позволить этому уничтожить людей, которых я любил.

Включая Майкла, осла. Я перевернулся на спину, тяжело дыша, и увидел, что он сидит.

Слишком бледная-чтобы-быть-нормальной кровь бежала по его подбородку и капала на его голую грудь. Без рубашки, он выглядел накаченным, но очень, очень бледным, почти призрачным. Однако, все еще Майкл.

Все еще мой друг.

Всегда оставался моим другом, даже когда я был самым большим придурком на планете.

Он смотрел на меня с неодобрением, проверяя, был ли я все еще в том другом, страшном состоянии, и я кивнул ему головой и вытер пот со лба. Я чувствовал сейчас озноб, а не жар, как это было раньше. Когда я согнул руку, боль от сломанных костей пронзила меня, как чистый раскаленный нож, отгоняя все тянущиеся призраки гнева.

— Ты не дрался, — сказал я. — Господи, мужик, я мог убить тебя.

— Не думай, что у тебя получилось бы, не надолго, — сказал он. — В любом случае, ты этого не сделал. — Он оглянулся и увидел Еву. Его улыбка была настоящей и полной радости, но была в ней примесь чего-то еще.

Чего-то почти испуганного.

— Я в порядке, Ева. Временные повреждения.

Она цеплялась за решетку, будто намеревалась пробиться внутрь одной лишь чистой яростью.

— Шейн, если ты причинишь ему боль, я убью тебя!

Я устало помахал ей рукой.

— Да, спасибо. Я здесь единственный со сломанной кости.

Я обменялся взглядом с Майклом, который строил планы.

— Отойди от двери, — сказал он.

— Зачем?

Майкл поднялся.

— Потому что я открою ее ударом ноги.

Потребовалось семь настойчивых, вампирской силы пинков, чтобы сломать замок и отбросить детали подальше; Ева отошла, но не намного. Я наблюдал за толпой. Василий, что не удивительно, исчез.

Он никогда не намеривался задерживаться здесь надолго, лишь на такой срок, чтобы собрать выручку от ставок и умчатся восвояси. Но мне не было до него дела. Он был жадной задницей, не такая большая потеря.

Я беспокоился из-за Глорианы, потому что я все еще мог чувствовать то едва уловимое серое напряжение внутри меня, означавшее, что она была где-то поблизости. Не сосредоточена на мне, не прямо сейчас, но, определенно…

Я увидел ее за секунду до того, как она схватила Еву за горло и потащила назад, держа ее крепко, словно готический живой щит. Странная шляпа Евы потерялась в хаосе — и теперь это был хаос, потому что люди на трибунах выяснили, что происходящие события не соответствуют стандартному плану Бойцовского клуба, и они хотели выйти. Только отсюда не было выхода.

Двери были заперты. Большинство вампиров уже сбежали, оставляя Мирнина, Майкла и Глориану позади.

Голубые глаза Глори встретились с моими поверх плеча Евы, и я застыл в процессе подъема на ноги. Мой разум щелкнул и свел на нет прекрасную, приятную белизну, и я почувствовал, как ярость снова закипает во мне — горячая, безумная, превосходная. Она знала меня. Она точно знала, куда надо нажимать, и что причиняло мне наибольшую боль. Я не должен был даже думать об этом осознанно больше для того, чтобы причинить боль.

Боль. Ну конечно же…

Я обрушил свой правый кулак на пол, послав еще один толчок боли в мое тело. Ярость разбилась и растаяла, и я улыбнулся Глориане. Одной из своих самых лучших улыбок. — Думаю, нет, — сказал я. — Ты хотела заставить меня убить Майкла, не так ли? Вроде тех «если я не могу им обладать, то никто не сможет» маниакальных штучек, верно? Я — просто твое оружие. Черт, девочка, полечись.

Она злорадно ухмыльнулась.

— Это все, на что ты пригоден, Коллинз — быть оружием в чьих-то руках, — сказала она. — Это все, на что ты когда-нибудь будешь пригоден. Для истребления врагов.

— Для меня достаточно, — сказал я. — Но ты только что возглавила мой личный список врагов. Очень плохо для тебя. Ты так не думаешь?

Она сжала руку. Глаза Евы стали огромными, и она бросила на меня умоляющий взгляд, затем устремила его на Майкла, который спускался по лестнице из клетки, направляясь к ней и Глори.

Я чувствовал, как сила Глори, ее чары, врезались в него, как товарный поезд, и он замедлил шаг… и остановился.