История одного эльфа - Галина Романова

Это заявление было встречено понимающим гулом. Ведун переглянулся со старостой и несколько раз кивнул ему. Три бывших товарища убитого Суха понурились.

— Ну, ежели дело обстоит так, — подумав, сообщил староста, — то решение наше таково. Взыскать с хозяина раба пять серебряных звезд за голову убитого на нужды общества, а троих его товарищей, которые с ним тогда были, гнать отсюда в три шеи. А ежели сами не уйдут — вязать и везти к боярину на суд!

Настроение собравшихся мигом переменилось. Обо мне все разом забыли и уставились на незадачливых грабителей. Видимо, за их головы тоже можно было получить несколько звезд. Грабители попятились, озираясь по сторонам, как загнанные в угол волки.

— Да чего вы, люди добрые? — забормотал один, по голосу тот, который ночью высказался против убийства детей, но согласился прирезать «старикашку». — Мы сами уйдем… Сами!

Он попятился первым и, не выдержав, развернулся, изо всех ног припустившись бежать. За ним с места сорвались и его товарищи. Их провожали криками и улюлюканьем, а мальчишки приноровились кидать камни и свистеть. Ох уж эти мальчишки! Вечно они… вот, помнится, в детстве я сам несколько раз…

— А ты, — негромкий голос мастера Ларсуса вернул меня к действительности, — на колени, раб!

— Что? — Я не поверил своим ушам. — Вы это серьезно, мастер?

— Господин Ларсус, — жестко поправил он. — Для тебя — только господин! Ты заставил меня расстаться с пятью звездами, из-за тебя я пережил несколько неприятных минут. Но ты спас мне жизнь, и я просто оставляю тебя при себе! Впрочем, — добавил он чуть погодя, — если хочешь, давай прощаться. Отправляйся на все четыре стороны, я даже согласен выплатить тебе остаток вознаграждения — двадцать пять звезд за вычетом тех, которые отдал как виру за твои дела. Хочешь быть свободным?

Я промолчал.

— Так как? Признаешь меня хозяином или отправляешься на все четыре стороны?

Я смерил взглядом толпу поселян, потом посмотрел на мастера… тьфу ты, господина Ларсуса и…

— Я согласен.

— Тогда на колени и проси меня о милости взять тебя с собой!

Я покосился на полуорка, который как раз в это время подошел, чтобы развязать меня. Его физиономия так и светилась самодовольством. Впрочем, что это я! Орочья кровь в жилах — достаточный повод для того, чтобы ненавидеть наемника. Я смерил взглядом толпу — и преклонил оба колена.

— Проси!

— Господин мой, позвольте мне…

— Ничтожному рабу, — подсказал торговец.

— Хм… ничтожному рабу… — вздохнул я, — следовать за вами!

— Вот то-то. — Жесткая рука взлохматила мне волосы. — Так-то лучше…

Вот так я второй раз за месяц приобрел хозяина. И если первый обращался со мной как с драгоценностью — все же я был подарок, который нельзя сломать, — то второй, купивший меня за какие-то пять монет, не был склонен беречь свою собственность. Первым делом он распорядился остричь мне волосы как можно короче, чтобы всем был виден ошейник и ни у кого не возникло сомнений в моем статусе.

Выехали мы в этот день позже обычного — пока господин Ларсус улаживал дела со старостой, мне выпала сомнительная честь похоронить покойного грабителя Суха где-нибудь подальше от селян. Желательно на перекрестке дорог, куда я и отправился, взвалив на плечо начавшее коченеть тело.

Именно там меня и нашел ведун. Земля на перекрестке была утоптанная до твердости камня, я порядком вспотел и еще трудился над могилой, углубляя ее, когда послышались шаги и какая-то тень закрыла мою спину от палящих лучей солнца.

— Все трудишься, раб? — послышался голос ведуна.

— Вообще-то я родился свободным, — не прерывая своего занятия, ответил я. — Просто на войне меня взяли в плен…

— Понятно. Тогда ты убежишь.

— Почему? — Я выпрямился. Стоя в яме почти по пояс, из-за своего роста я не слишком задирал голову.

— Ты — эльф, — улыбнулся ведун. — Эльфы в рабстве долго не живут. Они либо сбегают, либо умирают от тоски, а иногда их выкупают сородичи.

— Откуда ты знаешь?

— Говори мне «вы, господин», ты, всего лишь раб, — отрезал ведун и вскинул правую руку.

Земля вокруг меня внезапно зашевелилась, поползла, стала рассыпчатой, словно каша. Дно ямы сделалось мягким и вязким. Не успев опомниться, я погрузился в него но щиколотки, а земля, выброшенная наверх, стремительным потоком ринулась обратно. Я не успел сосчитать до трех, как меня засыпало по колени, а потом и по бедра.

Только после того, как глина добралась мне до пояса, ведун опустил руку.

— Я мог бы сделать и больше, — промолвил человек. — Но, надеюсь, ты и так все понял.

— Откуда ты… то есть вы, господин, знаете про эльфов? — спросил я.

— Несколько лет назад я воевал на стороне орков против эльфов. И успел кое-что узнать про вас… Вы проиграете эту войну. Вы ее уже практически проиграли.

— Что? — Я попытался вскочить. Земля не успела слежаться, и со второй попытки мне удалось выбраться наружу.

— Я это видел, — сообщил ведун. — До полной победы ваших врагов осталось совсем немного — несколько месяцев. Эта осень станет для вас последней. Радужный Архипелаг «уйдет под воду» и не всплывет уже никогда!

— Что? — Я рванулся, но неожиданно понял, что не смогу сделать ни шага. Какая-то невидимая сила сковала мои ноги. Чуть не упав, с трудом восстановил равновесие и опустился на колени.

— Куда спешишь? — Рука ведуна легла мне на плечо. — Ты ничего не успеешь сделать. Так было предопределено. Я, между прочим, больше, чем простой деревенский ведун. Я знаю то, о чем не догадываются многие из живущих на этом свете. Хочешь, я расскажу тебе о том, что произойдет этой осенью на твоем Радужном Архипелаге, раб?

— Не надо, — взмолился я.

— А зря! Смерть одного всегда означает рождение другого. Даже когда умирает будущее. Собственно, настоящее, которым мы все как бы живем, всего-навсего процесс умирания. Каждую минуту наше будущее, умирая, превращается в прошлое. Ведь будущее — то, чего еще нет, а прошлое — то, чего уже нет. Есть лишь миг, только тонкая грань между жизнью и смертью. И, встав на грань смерти, можно прозреть, что ждет нас там. — Он повел рукой куда-то вдаль. — Так ты хочешь узнать, что тебя ждет, раб?

— Почему вы разговариваете со мной? С рабом? — поинтересовался я.

— Потому, что тебе не век носить этот ошейник. Вижу венец на твоем челе.

Я нервно рассмеялся. Еще чего выдумал, ведун! Впрочем, он только что продемонстрировал свою силу, и мне не хотелось его злить.

— Ты мне не веришь, — догадался тот. — Что ж, тогда заканчивай свою работу и возвращайся. Хозяин ждет тебя!