История одного эльфа - Галина Романова

— Ты сам первый начал, — пропыхтел я, пытаясь вылезти из-под тяжелого соперника.

— Что — начал? Драться или выражаться по поводу происхождения? У нас родство считают по отцу. Значит, я больше орк, чем человек. А что до духов предков, то они есть у всех,…

В какой-то момент я понял, что он прав. Ведь каждый из нас — чей-то потомок. У каждого были отец, мать, деды и бабки. Даже если ты не помнишь их имен, это еще не значит, что у тебя нет родни. Я невольно скрипнул зубами — для меня, жителя разоренного Кораллового Острова, это было как нельзя более актуально.

— Так что давай, извиняйся. — Полукровка несильно тряхнул меня за грудки.

— Извини, — процедил я сквозь зубы, всеми силами пытаясь показать, что эльфа так просто не сломать и что извинение из моих уст выбили силой.

— То-то. — Полуорк слез с меня и, выпрямившись, неожиданно протянул руку, чтобы помочь встать. — Нам с тобой еще в паре работать.

Коротышка смотрел на нас такими испуганными глазами, что захотелось погладить его по голове, как ребенка, и сказать несколько ласковых слов. Его можно было понять — он доверил нам свою жизнь, а мы вели себя так, словно…

Наверное, и полуорк почувствовал себя неуютно, потому что больше не произнес ни одного слова. Мы быстро разобрали лошадей, поправили седла, навьючили дорожные припасы, позаимствованные у покойных обозников, и двинулись в путь.

Полуорк, как быстро выяснилось, уже несколько раз водил караваны по Вольным Княжествам, и в этом походе он как-то быстро стал главным. Нет, мастер Ларсус, как местный уроженец, тоже кое-чего стоил, но вот житейского опыта больше было именно у полукровки. Так что, следуя его указаниям, мы съехали с дороги и направились к цели через поля и перелески.

Следующие три дня путешествия не были богаты на события, зато существенно обогатили мою память.

Официально Вольных Княжеств насчитывалось одиннадцать, но еще десять лет назад их было четырнадцать, а полвека назад — восемь. Объяснялось это сменой поколений. Умирающий князь, как правило, оставлял владения сыновьям. Те делили одно большое Княжество на несколько маленьких и тут же начинали воевать друг с другом, стараясь захватить земли родного брата. Иногда двое объединялись против третьего, желая разделить его земли пополам. А иной раз и соседи вмешивались в споры братьев, дабы под шумок увеличить собственные владения. Ликвидировав «лишних» родственников, князья затихали до следующего витка семейной междоусобицы. За это недолгое время селяне успевали как-то восстановить разрушенное войной хозяйство, поскольку во время войны они теряли практически все, что не успевали спрятать.

Брезень, куда мы держали путь, был стольным городом Вольного княжества Березеньского. Еще недавно оно воевало с двумя соседними Княжествами — Опольским и Латыгорским, — но несколько лет назад война переместилась на территорию соседнего с ними Дедославского Княжества, ибо тамошний князь умер, оставив двух малолетних сыновей — одному было десять, а другому семь лет. Проводив родственника в последний путь, князья как-то сразу вспомнили, что оба являются родней осиротевшим мальчикам по женской линии — в свое время князь Дедославский выдал замуж за них своих сестер, — а это значило, что они имеют полное право на часть княжества. Война за право контролировать сирот-племянников до их совершеннолетия велась именно этими двумя князьями — Опольским и Латыгорским.

Все то время, которое мы пробирались по территории охваченного войной Дедославского княжества, приходилось двигаться по бездорожью, чтобы не попасть на глаза конным отрядам, ибо мы не знали, как далеко продвинулась война и где сейчас войска князей-соперников. Вообще-то на торговые обозы не нападают — торговля слишком важна Для правителей, ведущих непрерывную войну. Однако это не значит, что какой-нибудь барон (здесь их называли боярами) не мог пожелать немного обогатиться за чужой счет.

Правда, утешал сам себя мастер Ларсус, часть захваченного обоза могут и отпустить, стребовав выкуп — если товары по каким-то причинам не понравятся боярину-налетчику.

Во время третьей ночевки в лесу я стал замечать косые взгляды, которые бросали в мою сторону полуорк и мастер Ларсус. Не то чтобы они и раньше вели себя дружелюбно, просто сейчас спутники начали и перешептываться.

— Его заметят, непременно заметят, — шептал торговец, — а у нас ничего при себе нет…

— Глупость. Нас же ограбили! — возражал полуорк.

— Ты предлагаешь мне стать…

— А почему бы и нет?

— Но в Брезене мы его…

— До Брезеня еще надо дойти. У нас впереди несколько дней, во время которых все может случиться!

— А может быть, проще его…

— Знаете что, — не выдержал я перешептываний и косых взглядов, — если вам хочется посекретничать, советую вспомнить, что у эльфов очень острый слух. А если захотелось решить мою судьбу у меня за спиной, могли бы послать меня куда-нибудь для отвода глаз. Или просто удалиться под любым предлогом. Ведь, как я понимаю, мои спутники решают, что делать со мной?

Наемник и торговец переглянулись и синхронно потупились. Меня это неожиданно умилило, настолько, что я встал и пошел прочь.

— Я буду у ручья, — бросил через плечо, — когда закончите тайное совещание, сообщите!

Краем глаза я заметил, что полукровка приподнялся и даже приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но сделал вид, что не обратил на это внимания. Подойдя к ручью, в котором мы только что напоили лошадей и напились сами, я сел на корягу, торчащую из травы, обхватил колено руками и задумался. Этот ручей как-то странно напомнил мне другой такой же ручеек, протекающий на далеком Коралловом Острове. На том зеленом берегу я был счастлив. Там меня любила женщина, которой я отдал сердце. Где она сейчас? С каждым шагом я удаляюсь дальше и дальше от нее и не знаю, удастся ли когда-нибудь увидеться с возлюбленной.

— Страдаешь?

Голос, раздавшийся совсем рядом из кустов, заставил вздрогнуть. Я даже подпрыгнул и чуть не свалился с коряги. Давно ко мне так не подкрадывались!

— Счастье, что мы не поставили тебя в дозор, ушастый, — усмехнулся полуорк, появляясь из-за раздвинувшихся веток. — Ты бы не очнулся, пока тебя не начали убивать!

— Иди ты…

— Да ладно тебе! — вдруг довольно миролюбиво откликнулся попутчик, устраиваясь рядом. — Я о тебе, дураке, забочусь.

— Спасибо. — Я постарался вложить в ответ как можно больше яда.

— Пожалуйста, — отозвалося он. — И не обижайся!

— Я не обиделся. Ты пришел сказать, что вы уже насекретничались и мне можно возвращаться к костру?