Эффект Фостера (СИ) - Аллен Селина

Но зачем ей это? Мои отношения с отцом и так испорчены.

Я сморгнула подступающие слезы. Мне хотелось выставить ее за дверь, свернуться калачиком и просто реветь, ведь она разрушала этот дом и медленно убивала душу моей мамы. Дело было даже не в платье, дело было в том, что Пейсли намеревалась сломить меня, подчинить себе отца и стереть из этого дома память о самом важном человеке в моей жизни.

– Неужели тебе недостаточно того, что я не живу здесь? – в недоумении спросила я.

Ее губы скривились в презрении.

– Нет, ведь он по-прежнему говорит только о своей дочурке Барбаре. Но в этом доме нет места для четверых, ты явно лишняя.

Я тщетно пыталась понять, о чем говорила Мегера, в глубине души я знала, но мозг все никак не хотел принимать это.

Четверых.

Четверых.

Четверых.

Это слово без конца крутилось в моей голове.

Я взглянула на Пейсли, та подмигнула мне и со всей силы, что была в ее тощем теле, ударила себя по лицу. Я дернулась от неожиданности и отступила на шаг назад.

– Ты сбрендила? – недоуменно спросила я.

Она хищно усмехнулась и в следующее мгновение напрыгнула на меня и повалила на пол. Она вцепилась в мои волосы, оттягивая их в стороны. Боль пронзила мою голову, я вскрикнула и пыталась ее скинуть с себя. И когда мне это удалось, мы перевернулись, и я оказалась на ней верхом. Пейсли вдруг завизжала как самая настоящая психопатка, чего я даже от нее никогда не ожидала, и начала изворачиваться подо мной. Ее руки без конца цеплялись за мое лицо, кажется, она била меня или царапала, но я была так ошеломлена происходящим, что попросту не чувствовала боли.

– Оливер, боже! Она сошла с ума, она убьет меня! – орала Пейсли.

– Что? – мой лоб так сильно нахмурился, что мне стало больно. – Что ты несешь?

– Оливер!

Пейсли вдруг схватила с прикроватной тумбы хрустальную лампу и попыталась ударить себя по голове. Я успела выхватить ее и занести над нами, чтобы она точно не достала ее.

Эта женщина сошла с ума, но даже она не заслуживает того, чтобы быть убитой лампой.

– Что здесь происходит? – взревел отец, влетая в комнату.

Пейсли подо мной замерла, ее тело трясло, а на лице застыла маска полного ужаса.

И тогда я поняла все.

Я сидела верхом на мачехе, которая изображала дикий испуг, в моей руке была лампа, которую я занесла над ее головой.

Подлая сука!

– Барбара! – зарычал отец, одним резким движением стягивая меня с Пейсли и помогая ей подняться на ноги. Он вырвал из моих рук лампу, его грудь часто вздымалась, глаза налились кровью, взгляд говорил куда красноречивее слов. Он считал меня монстром. – Что ты вытворяешь?

Он уже поверил ей, он был на ее стороне.

– Я случайно увидела ее манекен в гардеробной, она взбесилась, напрыгнула на меня, порвала платье, и едва не убил меня, – в панике шептала Пейсли, из ее глаз градом лились слезы, а лицо было как у обиженного ребенка.

И это мне он говорит повзрослеть?

Чертова актриса.

– Я не трогала ее, она сама набросилась на меня! – одолеваемая чувством несправедливости, кричала я. – Зачем мне рвать платье, в котором я иду на выпускной?

Отец трепетно сжимал плечи рыжей собаки динго, успокаивая ее, на меня он даже не смотрел. Кожа на моем лице горела, я коснулась пальцами щеки, а затем осмотрела их.

Кровь. Она исцарапала все мое лицо.

Мои волосы были растрепаны, торчали во все стороны, и несколько клочков лежали на полу.

Ведь очевидно, что жертва я. Почему он успокаивает ее?

– Никакого выпускного у тебя не будет. Ты возвращаешься домой и просидишь все лето за учебниками. А еще, мне кажется, тебя пора показать врачу, твои вспышки гнева беспокоят меня.

Я задохнулась. Почему это меня нужно показать врачу?

– Покажи врачу эту психичку! Она накинулась на меня, исцарапала мое лицо, а сейчас делает вид, что это я монстр. Она манипулирует тобой, и она просто…

– Замолчи! Я видел достаточно и не могу поверить, что моя дочь дошла до такого. Избить человека… Пейсли беременна, что если ребенок пострадает?

Четверых.

Четверых.

Четверых.

– Что? – не веря, переспросила я. – У вас будет ребенок?

А вот теперь мой мозг, наконец, обрушил это на меня. Мою грудь сжимало прямо как в тот день, когда я едва не утонула. Я не могла сделать вдоха, мои руки затряслись, все перед глазами расплывалось. По моим щекам покатились слезы и царапины, оставленные когтистыми лапами Пейсли, защипало.

– Нет, – тихо сказала я.

Отец тем временем прошел в гардеробную и взглянул на манекен и плохо спрятанную швейную машинку. Его глаза потемнели от ярости и разочарования. Он не проронил больше ни слова, молча вывел Пейсли из моей комнаты. Дверь закрылась, а я обессилено опустилась на кровать. Через пять минут послышался щелчок замка, а это значит, что меня заперли в собственной комнате.

Я подбежала к двери и начала дергать за ручку.

– Черт! – закричала я, со всей силы ударяя по двери. Руку пронзила острая боль. – Открой дверь! Я никогда тебя не прощу, слышишь? Никогда!

Мне никто не отвечал.

Он бросил меня.

Он поверил Пейсли.

У них будет ребенок.

Я была в отчаянии. Моя мама умерла при родах из-за него, она собиралась родить ему наследника. И что сделал он? Заменил ее этой гиеной?

Паника накрывала меня, и только мне удавалось не задохнуться от переполняющих меня эмоций, как я снова тонула.

– Боже, я одна, я совсем одна, – шептала я, размазывая тушь по лицу.

У них будет новый ребенок, он выдрессирует его, как полагается, не допустит больше таких ошибок, которые допустил в моем воспитании. Наследник встанет во главе компании.

Мне бы радоваться, но я и здесь проиграла. Когда родится ребенок меня просто попрут из этого дома, ведь я больше не нужна. Все, как и говорила Пейсли. Я одна, у меня никого не осталось, кроме…

Джефри.

Мне нужен Джефри.

Я написала ему короткое смс, что скоро буду и что нуждаюсь в нем, как никогда прежде, и подошла к окну.

Давай, Барбара. Всего лишь второй этаж.

Глава 42

Барбара

Я вломилась в комнату Джефри, словно ураган, едва не срывая дверь с петель. Он сидел за столом, что-то печатая в своем ноутбуке, но услышав шум, обернулся. Его глаза в удивлении заскользили по мне, и с каждой секундой удивление таяло, уступая место беспокойству.

Да, я выглядела ужасно. Мой спортивный костюм был порван, серая ткань испачкана. От укладки ничего не осталось, исцарапанное лицо опухло от слез, косметика была размазана.

– Что произошло? – Он запнулся, в десятый раз спрашивая меня, когда мы сели друг напротив друга на его кровати. В его глазах горела ярость. – Назови мне имя.

Я вздохнула и покачала головой.

– Я сама, – ответила я. – Выпрыгнула из окна, потому что отец запер меня в комнате. – Я рассказала ему все: о Пейсли, о платье, об отце и о беременности. Джефри был мрачнее тучи, и я понимала почему. Эти проблемы он просто не мог решить, в отличие от сломанных ребер Данкрафта, который теоретически мог меня обидеть.

После моего долгого монолога в красках, он ушел в свою ванную, а вышел оттуда со смоченным теплой водой полотенцем. Он сел напротив меня и аккуратно обхватил мой подбородок пальцами. Теплое полотенце коснулось моей щеки. Я закрыла глаза. Нежными, почти призрачными касаниями он стирал засохшие следы крови и остатки косметики с моего лица.

Он молчал, я тоже молчала, чтобы не мешать ему. Да я и не посмела бы мешать. Джефри был единственным человеком в этом мире, который дарил мне эту заботу и нежность, у меня больше никого не было. Он единственный свет во тьме, мой маяк в ночи и буре.

– Я выгляжу ужасно, – прошептала я, нервно сглатывая.

Он долго молчал, и я забеспокоилась и хотела уже открыть глаза, как почувствовала легкое прикосновение к моему рту. Сладкие губы Джефри завладели моими, затягивая в трепетный поцелуй. Его язык двигался так осторожно, словно он опасался сломать меня, но он не знал, что я уже была сломлена, а он помогал мне прийти в себя, помогал поверить мне, что в этом мире есть и достойные люди.