По предварительному сговору - Сергей Николаевич Подило

– Баба Нюра, вы одна живете?

– Одна, соколик мой, совсем одна. Мужа моего бандиты убили, семнадцать годков уже прошло. Прям вот здесь на крыльце дома и убили. Деньги, золото искали. Какое у нас богатство? Сыночек наш, Олеженька, еще в детстве от полиомиелита умер. Дочь, слава богу, замуж вышла, и перебрались с зятем куда-то на Север. Две девочки, внучки, у меня. Но я их только на фотокарточках и видела. Приехать ко мне совсем не желают. Боятся. Обстановка, говорят, у нас сложная. Дом бросили – от войны, бежали. Я за хозяйством и здесь и там в силу своих возможностей приглядываю. Ведь им дом от моих родителей в наследство достался. Хотя кому он сейчас будет нужен, когда умру. Кстати, тот самый дом, что Егор Игнатьевич снимал.

– А вы, почему не уедите к дочери? Тяжело ведь одной. Или не завёт?

На мгновенье в глазах бабы Нюры мелькнула какая-то отрешенная тоска, но затем они вновь наполнились теплотой и лаской.

– Как не зовет? Зовет постоянно. Каждую неделю звонит на телефон. Мне сотовый телефон администрация района подарила, как труженице тыла. Очень удобная вещь. Это раньше письма писали, на почту носили, а сейчас и по «мобильнику» общаться можно. А ведь мне, что еще требуется?

Баба Нюра нежно положила свою ладонь на колено Карпову.

– Родилась я тут и выросла. Замуж вышла, детей рожала. Муж мой тут появился на свет, царствие ему небесное. И похоронен он рядышком с моим сыночком, Олеженькой. Наши родители и прародители здесь произрастали и умерли. На кладбище до сих пор сохранились их могилы, за которыми продолжаю смотреть и ухаживать. Моего прадеда, урядника казачьей Терской сотни, Афанасия Ермолаевича, и моей прабабки. Тут я познала и любовь, и счастье, и горе. Это наш дом, наша родина. Не гневайтесь на меня, но я буду молить бога, чтоб меня, когда придет время, захоронили именно на нашем погосте. Рядом с моими родными и близкими. Вы еще молоды. Над вами еще преобладают мирские дела, которые вы думаете, без вас не решатся. Но это пройдет. Со временем. У нас один, у всех, один путь. Придет время, вы надеюсь, поймете меня.

Утром, как только Старков переступил порог отдела, дежурный сразу направил его к Головину. Там уже находился, ссутулившись, примостившись на краюшке стула, Ковалев, с темными кругами под глазами и припухшими от бессонной ночи веками.

– Заходи, Кирилл,– махнул небрежно рукой Головин, торопливо пожал протянутую руку. – Сентиментальности и пожелания доброго утра, оставим на потом. У нас тут проблем выше крыши, так что действовать и принимать решение необходимо незамедлительно. Анатолий введет тебя в курс, а ты, вместе с молодым сотрудником, проводишь необходимые мероприятия. Копайте по полной. Не хватало нам «кола́ забить»186, три шкуры спустят. Я в Управление, к генералу на доклад.

Ковалев, входивший в состав опергруппы, кратко сообщил суть дела. Около полуночи, из приемной областной клинической больницы, дежурному по РОВД поступило, сообщение, что к ним доставлен гражданин с несколькими ножевыми ранениями в области грудной клетки и живота. В ходе проведения экстренного операционного вмешательства, тот не приходя в сознание, скончался. Установлено, что обнаружила его женщина, на первом этаже дома, проживающая в этой же пятиэтажке, по случаю поздно возвращавшаяся с работы, которая сразу вызвала экипаж «скорой помощи».

– Понимаешь, Кирилл, мы провели осмотр и по возможности опросили жильцов подъезда. Результатов никаких. Раньше этого человека на районе не видел. Дверь подъезда не запирается, домофон, больше года как раздолбан. Могу предположить, в подъезд он пришел еще на своих ногах, так как следов борьбы не обнаружили. Хоть на лице имеется несколько свежих синяков. Видать в ходе драки его и пырнули. Вот список квартир и жильцов, с которыми мне удалось переговорить. Как обычно – «Ни чего не знаем, ни кого не видели и не слышали. Все люди братья и должны помогать друг другу». Кто-то вообще дверь не открыл, или разговаривать даже не стал.

– Личность установили?

– Не-а. Документов в вещах не обнаружили. Но по доли вероятности, это гражданин Китая.

Кирилл оторопел от такого вывода, мозги встали в ступор.

– С чего ты взял? Крыша поехала? Почему не японец или кореец?

– А очень просто. Разрез глаз у него азиатский, и в кармане джинсов отыскался буклет на китайском языке.

– Ты что, китайские иероглифы читать умеешь?

– Все очень просто. Типография, где выпустили буклет, расположена в Китае. А во-вторых, Головин подтвердил. Ты же знаешь, как он на китайском «шпрехает»187. А так ни денег, ни ключей.

– Полагаешь «кесарь»188 постарался?

– Есть такое предчувствие.

– Ладно. Подготовь запрос в миграционную службу, пусть они проверят по своим базам. Надеюсь китайцев в нашем городе не так много. Отвезешь и иди отсыпаться. Завтра ты мне понадобишься.

– Ну, надо так надо, – проворчал Ковалев, усаживаясь перед монитором компьютера. – Наш начальник просто душка.

В кабинет влетел Василий, умудрившись не задеть лбом дверной косяк.

– Где тебя носит? И, в конце концов, перестань носиться по кабинету. Голова начинает кружиться.

– Так ведь до оперативки еще три минуты. Я успеваю, Кирилл Сергеевич, – заныл Василий

– Успевает он, – буркнул Кирилл. – Собирайся, у нас убийство. Поедешь со мной.

Спустившись в дежурку, Кирилл получил свой табельный пистолет. Брать с собой оружие Небесному, он запретил.

Дом, откуда бригада скорой помощи ночью забирала раненного азиата, находился перед пустырем, заросший молодыми неухоженными березками и тополями, где под ними приютились несколько автомобилей жильцов. По соседству расположились еще несколько однотипных кирпичных пятиэтажек. Криминальной округу не назовешь, в отличие от района «Гарлем» с его многочисленными общагами, пивнушками и точками по продаже разбавленным низкосортным спиртом в любое время суток. Кирилл старался припомнить лиц стоящих на «профучете»189 за совершение преступлений против личности, грабежи и разбои, проживающих поблизости, но восстановить таких в памяти не смог. Они повторно прошлись по квартирам всей пятиэтажки, пообщались, с кем могли. Результата никакого. Даже две бдительных бабушки-старушки, отдыхавшие на лавочке, помочь им, не сумели. Зачем-то обошли вокруг дома, заглянули в подвал и на чердак. Кирилл затосковал. Перспектива раскрытия по горячим следам уменьшалась. Оставалась надежда в дальнейшем установить личность погибшего китайца, и отрабатывать его связи. Также предстояла кропотливая работа по отработке элементов возможно причастных к преступлению.

Василий приблизился к Кириллу.

– Что дальше, Кирилл Сергеевич? Может, по соседним домам пройдемся? Ведь у Анатолия было предположение, что в подъезд он мог зайти сам. Но с такими проникающими ранениями долго не пройдешь.

Кирилл чертыхнулся про себя. Этот момент