Неизвестные страницы истории советского флота - Владимир Шигин

Вспомним и мы еще раз тех, кто, рискуя жизнью, пришел на помощь советским подводникам, делился с ними куском хлеба.

Вспомним, чтобы еще раз воздать им должное за мужество и братскую помощь! Вот их имена: старший помощник капитана Георгий Петров — это он командовал спасательной шлюпкой, а затем оказывал медицинскую помощь пострадавшим подводникам, первый помощник капитана Богдан Младенов, третий помощник капитана Любен Волкович, четвертый помощник Гавриил Спиров — это он первым заметил сигнал аварии с подводной лодки, второй механик Святослав Илиев, третий механик Владимир Архангелов, четвертый механик Димитр Антонов, боцман Никола Гюрчев, моторист Янко Стоянов, матросы Николай Ангелов, Божидар Милчев, Георгий Янков и Стефан Николов…

В это же самое утро в Средиземном море в район поиска погибшей французской подводной лодки «Эридис» прибыло американское поисковое судно «Мизар». С него спустили необитаемый подводный аппарат. Поиск погибшей лодки осложнялся сильным подводным течением. Трудным был и рельеф дна, изрезанный глубокими скальными каньонами.

На «Мизаре» с волнением ждали сообщений. Вскоре аппарат начал передавать на поверхность одну телекартину за другой: ржавые канистры и бутылки, невесть как попавший на дно чей-то рваный ботинок и обрывки газет. Но «Эридиса» не было нигде…

Погибшую подводную лодку найдут лишь спустя семнадцать дней после начала поисковых работ «Мизара», когда магнитометр внезапно среагировал на разбросанные в разные стороны останки разрушенной лодки. Глубина в месте гибели «Эридиса» составляла 1100 метров. Однако, несмотря на обнаружение подводной лодки, причина гибели «Эридиса» так и осталась нераскрытой…

В 15 часов 10 минут 11 апреля «Комсомолец Литвы» донес через Балтийское пароходство, что электроэнергия на подводной лодке отсутствует и буксир приходится выбирать вручную.

В 19.00 главнокомандующему через Балтийское пароходство было сообщено, что «Комсомолец Литвы» взял подводную лодку на буксир. Однако, радовались в Главном штабе недолго: почти сразу же пришло новое сообщение — буксир оборван и повторно завести его никак не удается.

К этому времени вся кормовая надстройка от восьмого отсека и дальше уже постоянно была в воде. К Бессонову снова подошел Пашин:

— Всеволод Борисович! Давайте продуем кормовую группу ЦГБ!

— Продуем, когда возьмут на буксир!

Однако буксир все не заводился, и командир разрешил немного продуть корму. Шторм все усиливался. Теперь, разбиваясь о борт лодки, волны то и дело осыпали водопадом брызг находящихся на мостике. Попытки взять лодку на буксир предпринимались в течение всего дня, но все было безрезультатно — К-8 по-прежнему была предоставлена силе волн и ветра.

В 22 часа 10 минут внезапно послышались удары из задраенного первого отсека. Личный состав просился выйти наверх. Бессонов отказал.

Через несколько минут снова послышалась дробь — условленный сигнал аварийной тревоги. Находившиеся наверху отдраили люк. На палубу выбрался командир БЧ-5 Пашин в угоревшем состоянии. Его рвало и шатало. С ходового мостика спустился командир.

— Всеволод Борисович! В отсек все интенсивнее поступает угарный газ. Начинается массовое отравление. Многих рвет, некоторые уже теряют сознание!

Следом выбрался начальник химической службы:

— СО2 превышает норму вдвое!

— Выводите людей! — распорядился Бессонов. — Теперь все будем ютиться наверху.

Начали выбираться, держась за натянутые леера, матросы и офицеры. Дело это было достаточно сложным, так как волна полностью то и дело захлестывала люк. Наконец первый отсек оставил последний человек. На мостике совещалось командование лодки. Решили снять еще часть личного состава, так как размещаться им теперь было просто негде.

Дали сигнал — пять красных ракет. Находившийся ближе всех «Касимов» вскоре подошел к лодке. Сложив руки рупором, Бессонов прокричал на транспорт:

— Можете ли взять на борт тридцать человек?

— Могу и приму! — отозвался капитан «Касимова». — Спускаю баркас!

Бессонов занялся составлением списка тех, кому необходимо было остаться на лодке для буксировки и восстановительных работ. Волна к этому времени уже, проходя от кормы лодки в нос, заливала всю надстройку вплоть до первого отсека.

Из объяснительной капитана 1-го ранга А. В. Каширского: «В это время дифферент лодки составлял примерно три градуса. Состояние лодки мне и командиру опасения не внушало. Считали, что сможем провести восстановительные работы в третьем и четвертом отсеках…»

Бессонов собрал экипаж. Заливаемые водой, продрогшие и смертельно усталые люди, поддерживая друг друга на качке, слушали своего командира.

— Кто желает уходить, того оставлять не буду! — обвел Бессонов взглядом обступивших его подводников.

Желание добровольно покинуть корабль не высказал никто. Тогда командир зачитал список остающихся, записанный им в книжке «Боевой номер», которую он взял у сигнальщика. Набралось порядка двадцати человек.

— Остальные покидают лодку! — объявил Бессонов.

Сразу же к нему обратились двое: старший помощник командира корабля капитан 2-го ранга Виктор Ткачев и старшина 1-й статьи Леонид Чекмарев.

— Товарищ командир, — взял Бессонова за рукав канадки Ткачев, — я решил остаться. Вместе плавали, вместе и умирать будем!

— Брось, Витя, мы еще повоюем! Уходи, у тебя жена, дети! — ответил командир.

— Все равно я обязан остаться, как ваш первый заместитель. Мало ли что может случиться!

— Хорошо, оставайся!

С Чекмаревым Бессонов решил долго не разговаривать.

— Чекмарев, в баркас!

— Товарищ командир, — не отступался, однако, тот, — пусть вместо меня уходит кто-нибудь из молодых матросов. У нас ведь и женатые есть, и с детьми.

— Ты на что это намекаешь? — нахмурил было брови Бессонов.

— Да ни на что, лучше все же остаться мне, я все же более опытный!

— Ну ладно, оставайся, — махнул рукой Бессонов.

Замполит Анисов тем временем уничтожал на всякий случай шифродокументы. У тех, кому предстояло покинуть корабль, отрывал маркировку с карманов курток.

Точки над «и»

Здесь мы подходим к моменту, который всегда вызывал и вызывает до сегодняшнего дня множество различных кривотолков: почему с последней группой с К-8 ушли представители командования лодки — заместитель командира дивизии капитан 1-го ранга Каширский, заместитель командира корабля по политической части Анисов и командир электромеханической боевой части капитан 2-го ранга Пашин?

Из объяснительной записки капитана 1-го ранга В. Каширского: «Мы с командиром считали, что главное донести главкому ВМФ о состоянии подводной лодки и принять меры по выяснению возможности находящихся в районе подводной лодки теплоходов в обеспечении изолирующими дыхательными приборами, средствами автономной связи и взаимодействия при заводке буксира на подводную лодку. Решили, что я схожу на „Касимов“».

В процессе работы над книгой автор нашел среди документов, относящихся к К-8, и одну из радиограмм, адресованных главкомом ВМФ на аварийную лодку. В ней С. Г. Горшков прямо приказывает замкомдиву перебраться с атомохода на один из находившихся поблизости транспортов и быть постоянно на связи, возглавив одновременно и действия по спасению лодки. На самой же «восьмерке» положение у него было к тому же несколько двусмысленное.

При всей трагичности обстановки командир лодки Бессонов действовал грамотно и решительно, так что отстранять его от командования у замкомдива не было никаких оснований. Его же роль при этом сводилась лишь к советам командиру и руководству личным составом, когда Бессонов просто не мог быть в двух местах одновременно. Другое дело, что тогда было не до объяснений личному составу причин ухода, и у части офицеров и матросов сход с борта аварийного корабля старшего начальника вызвал полное непонимание и даже осуждение.

Из объяснительной записки заместителя командира корабля по политической части капитана 2-го ранга В. В. Анисова: «Я настаивал оставить на лодке 5–7 человек, остальных отправить на „Касимов“, но командир приказал садиться в шлюпку, чтобы проводить работу среди личного состава, находящегося на „Касимове“». Вторая объяснительная В. В. Анисова: «…Командир зачитал список убывающего личного состава. К борту лодки подошел спасательный бот. Я обратился к командиру: „Прошу остаться с вами!“ Он ответил: „Немедленно в бот! Мы здесь справимся, а на „Касимове“ много народу“. Я спустился в бот, там уже был Каширский». Претензий к поведению и действиям замполита ни у кого из оставшихся в живых членов экипажа не было. Наоборот, все, с кем довелось встретиться автору в процессе работы над книгой, отзываются о нем с неизменной теплотой. К тому же реальной помощи Анисов оказать оставшимся явно не мог. Немолодой уже человек (фронтовик) со слабым зрением, в очках, которые беспрестанно обдавало брызгами, он действовал временами почти на ощупь. К слову, замполит едва не погиб, когда перебирался с баркаса на борт теплохода. Не разглядев того, что корпуса «Касимова» и баркаса сходятся, он едва не был ими раздавлен.