История русской торговли и промышленности - Иосиф Кулишер

о рабочих и ремесленниках, которые, теряя сродные им занятия и отстав от землепашества или не имея даже земли, не будут знать, куда обратиться для прокормления»{609}. Но пошлины все же были понижены — и промышленникам не пришлось жертвовать ни жизнью, ни капиталами, они по-прежнему имели прекрасные барыши.

В эпоху 30 —50-х годов был заключен Россией ряд торговых трактатов; так, в 1838 г. был возобновлен (заключенный в 1828 г.) договор со Швецией и Норвегией (он действовал до мировой войны), в 1832 г. подписано соглашение с Соединенными Штатами, в 1845 г. с Королевством обеих Сицилии, в 1846 г. совершена конвенция торговли и мореплавания с Австрией, в 1846 и 1857 гг. заключены торговые трактаты с Францией, в 1842 и 1858 гг. с Англией (последний действовал вплоть до войны), в 1850 г. с Грецией и в 1858 г. с Бельгией (оба также сохранили свое значение до войны).

Важнейшим вопросом международной торговли и мореплавания этой эпохи (в Европе того времени вообще), регулируемым этими трактатами, являлось установление равноправия судов заключающей договор державы с туземными судами{610}. Русские суда повсюду в других странах подлежали повышенным пошлинам, по сравнению с туземными уплачивали и более высокие сборы, чем другие иностранные суда, ибо и в этом отношении не было установлено равенства (права наиболее благопрнятствуемой державы). Так, например, французские суда платили во французских портах 1 фр. 10 сант. тоннажного сбора, русские — 4 фр. 12,5 сант. или почти вчетверо больше, лоцманы получали с первых 24 фр., со вторых — 36 фр. Мало того, с произведений русских, привозимых на русских судах, взималась более высокая пошлина, чем при привозе однородных товаров на французских судах. В Англии к этому еще присоединилось запрещение, согласно Навигационному акту, привозить на русских кораблях товары иностранного происхождения. С другой стороны, русские суда пользовались особыми льготами в русских портах: указом 1845 г. пошлина с иностранных судов, входящих в русские порты, была увеличена на 50%. Упомянутыми международными трактатами (как и приведенным выше указом в пользу Пруссии) это неравенство взаимно уничтожается — отменяется так называемое droit de pavilion[49], которое вообще постепенно исчезает в ту эпоху.

Так, прежде всего, подобно Англии и другим странам, и Россия объявила о своей готовности отменить упомянутую выше повышенную пошлину с иностранных судов в пользу всякой державы, которая согласится признать за русскими судами равные с ее собственными судами преимущества; Австрия на это согласилась, и обоими правительствами были сделаны соответствующие распоряжения, подтвержденные затем трактатом 1846 г.{611} В Англии русские суда пользовались некоторыми льготами по сравнению с другими иностранными судами лишь в силу секретного предписания таможенным властям не применять к ним постановлений Навигационного акта. Но Англия при блестящем развитии своего судоходства уже не нуждалась в Навигационном акте, и трактат 1842 г., освобождающий от него русские суда, явился одним из шагов к полному отказу от этого знаменитого постановления XVII ст.{612}.[50]

В перечисленных трактатах говорится о том, что суда русские, входящие в порты договаривающейся державы (или выходящие из них), и суда последней, входящие в русские порты (или выходящие из них), не будут подлежать никаким иным пошлинам и сборам (иногда они перечисляются: ластовым, портовым, лоцманским, якорным, буксирным, маячным, карантинным, шлюзовым и т.д.), кроме тех, какими обложены или впредь будут обложены туземные суда. Однако не только суда пользуются равноправием, но и все товары, привоз или вывоз которых в данную страну дозволен на собственных судах, допускаются и на судах противной стороны. При этом означенные товары не будут платить иных или больших привозных или вывозных пошлин, кроме тех, которые взимаются с товаров, привезенных под туземным флагом, и им будут дарованы те же льготы и возвраты пошлин. Но право каботажного плавания (т.е. между портами того же государства) сохраняется за собственными судами.

Однако в трактате торговли и мореплавания, заключенном с Францией в 1846 г., эти принципы еще не проведены полностью, ибо Франция незадолго до того установила пониженные сборы со своих судов (сравнительно с иностранными) в портах Средиземного моря. Ввиду отказа с ее стороны отменить это распоряжение было определено, что устанавливается равенство в отношении судов и их грузов, приходящих из северных портов, русских или французских, тогда как оно не распространяется на русские суда, приходящие из какого-либо российского порта на Черном или Азовском море во французские порты, и на французские суда, приходящие в Россию из французских портов на Средиземном море (ст. 3, 4, 5){613}.

Наряду с этим мы находим в трактатах 40-х годов и другие ограничения упомянутого принципа равенства иностранных судов и привозимых на них товаров с туземными, — ограничения, вытекавшие из господствовавшего в первой половине XIX ст. droit d'entrepot. Последнее заключалось в дополнительном сборе, взимаемом с грузов, привозимых не непосредственно из страны происхождения, а из каких-либо иных промежуточных портов, как и с судов, заходящих в такие порты. Целью являлось устранить посредничество других государств, обеспечить себе получение товаров непосредственно из страны происхождения, а не из вторых рук. Англия к этому времени уже отказалась от этого принципа, не придерживалась его и Россия (ибо она без такого посредничества обойтись не могла). Напротив, другие страны еще проводили его по-прежнему{614}.

Так, например, в трактате с Нидерландами 1846 г. гарантируется равенство в смысле уплаты пошлин, наравне с товарами, привозимыми или вывозимыми на русских судах, товарам, привозимым на нидерландских судах в русские порты, какого бы происхождения эти товары ни были (следовательно, произведениям не только нидерландским, но и всяким другим — это прежде стеснялось навигационными актами разных стран) и из какого бы порта они ни прибывали, нидерландского или иного (или в какой бы порт ни отправлялись). Наоборот, товары, какого бы происхождения они ни были, привозимые на русских судах, пользуются равноправием лишь в случае привоза их непосредственно из русских портов, притом только в европейские порты Нидерландов, а не в колонии; для последних существовал особый режим{615}.

Такое же ограничение для русских судов находим еще и в трактате с Францией 1857 г., равноправием пользуются товары, привозимые непосредственно из России во Францию (но не из иных портов), под российским флагом, тогда как прежние оговорки, касающиеся южных портов, в этом договоре уже отпали — из какого бы русского или французского порта суда ни приходили, они и их грузы подлежат равным с туземными сборам и льготам{616}. Однако, ввиду того, что при таких условиях взаимности не получается (Россия ведь не проводила различия между товарами, привозимыми непосредственно из страны происхождения и привозимыми из других портов), указанные трактаты нидерландский и французский стараются смягчить это неравенство предоставлением России в качестве компенсации особых льгот, на которые противная сторона не претендует; например, Нидерланды дают русским судам право каботажного плавания, обычно предоставленного только национальным судам, притом без взаимности со стороны России (ст. 7)[51]. Напротив, ни в бельгийском трактате 1850 г., ни в английском 1858 г. никаких ограничений, ни вытекающих из droit d’entrepót «откуда бы суда ни приходили и куда бы ни шли»), ни обусловленных Навигационным актом (отмененным в 1849 г.), уже не содержится.

В договорах рассматриваемой эпохи находим далее обычно подробное перечисление прав, предоставляемых подданным другой стороны в пределах данного государства, равных с правами собственных подданных: свобода въезда и выезда, странствования или пребывания в какой бы то ни было части обоюдных владений, право нанимать в городах и портах дома, магазины, лавки и земли, право располагать своим имуществом, в том числе перевозить свое имущество из одной страны в другую без особых сборов (раньше существовали ограничения в отношении вывоза наследств и взимались особые сборы при вывозе имущества иностранцами за границу). «Полная и совершенная свобода предоставляется во всяком случае покупателю и продавцу договариваться между собой и определять цену какой-либо вещи или товара» (трактат с Нидерландами 1846 г., ст. 4) — необходимо было еще специально оговаривать право свободного заключения сделок.

Что касается, наконец, третьей группы постановлений, касающихся привозимых, вывозимых или идущих транзитом товаров (транзит специально регулируется в договорах с Пруссией и Австрией, ибо тут он имел для нас значение), то — в противоположность принципу приравнения к собственным судам и подданным — здесь не применяется еще (как мы указывали выше) принцип приравнения к товарам, привозимым из других стран (о равенстве с туземными произведениями не могло быть и речи), т.е. принцип наибольшего благоприятствования. Во всех трактатах первой половины XIX ст. господствует так называемая система возмездия, или эквивалента, согласно которой всякая льгота, предоставленная третьей державе, не распространяется немедленно же на договаривающуюся сторону, а дается ей лишь за известный эквивалент с ее стороны, за предоставление ею в свою очередь тех или иных выгод или преимуществ данному государству{617},[52].