Миры под лезвием секиры - Юрий Брайдер

Как ни странно, но у версии об Эдеме был еще один сторонник, ныне отсутствующий, – Артем. Что, спрашивается, могли означать его последние слова? В каком конкретно месте он назначил встречу? В Отчине? Вряд ли. Ведь за день до этого он вполне аргументирование доказал бесперспективность возвращения туда. Где-нибудь в Кастилии? Но тогда он скорее всего сказал бы: «Ждите меня здесь». Анализ его последней беседы с Цыпфом показал, что Эдем всерьез интересует этого загадочного человека.

Дорога предстояла сверхтрудная, и это понимали все, кроме, пожалуй, одного Толгая, который с одинаковой охотой мог податься и в мало кому известный Эдем, и в страшное Баламутье. Верка не постеснялась высказать свои сомнения:

– А успеем мы? Суток трое-четверо Зяблик еще продержится, а потом не знаю…

– Если будем вино в каждой придорожной таверне распивать, точно не успеем, – ответил Смыков. – Без остановок гнать придется.

– Ну ладно, доберемся мы туда, – кивнула Верка. – А где это снадобье треклятое искать? Не в аптеке же им торгуют. Как хоть эта божья травка должна выглядеть?

– Это, Вера Ивановна, пусть вас не волнует, – сказал Смыков многозначительно. – Не забивайте голову лишними проблемами. На месте разберемся. Барьеры берут тогда, когда к ним приближаются.

Присказка принадлежала Зяблику и всегда вызывала неодобрение предусмотрительного и расчетливого Смыкова. То, что он сейчас воспользовался ею, могло означать лишь одно – в этой экспедиции надеяться можно было только на авось.

Не успел драндулет, в котором плотно расположилась вся ватага (вольготнее всех, конечно, устроился Зяблик – голова на коленях у Лилечки, ноги – на попечении Верки), отъехать от разрушенного города и на пару километров, как из-за придорожного камня вынырнула фигура в черном колпаке. Такая возможность была предусмотрена заранее – Толгай сразу увеличил скорость, Цыпф приготовил к бою гранату, а Смыков поймал аггела на мушку.

Однако тот вскинул над головой обе руки, демонстрируя мирные намерения. Местность вокруг была не то что ровная, а даже чуть загибалась слева и справа к горизонту, что делало засаду маловероятной. Внимательно оглянувшись по сторонам, Смыков сказал Толгаю:

– Притормозите-ка… Гражданин Ламех, кажется, намерен нам что-то сообщить.

– Не верьте ему, кореша, – промычал с заднего сиденья Зяблик. – Покупать он вас будет. По самой дешевой цене…

Не доезжая метров десяти до аггела, драндулет остановился. Толгай положил руку на рукоять реверса, готовый в любой момент дать задний ход. Уточнив прицел, Смыков крикнул:

– Эй, что надо?

– Разговор есть, – дружелюбно ответил аггел, и в самом деле оказавшийся Ламехом.

– Я слушаю.

– Сначала пушки уберите.

– Это уж, братец вы мой, позвольте нам решать.

– Тогда разговора не будет, – сейчас он вел себя совсем иначе: не как жрец жестокого бога, а как нахрапистый и неунывающий урка.

– А мы и не напрашиваемся.

– Как хотите, – Ламех отступил к камню, за которым скрывался до этого. – Думал, вы своего дружка спасти хотите…

– А вы нам, никак, помощь предлагаете? – Пистолет в руке Смыкова вел себя как живое существо, реагирующее на малейшее движение цели.

– Почему бы и нет. Помогло ему это? – Ламех вытащил из-за пазухи подвешенный на шнурке бархатный кисет, в точности такой же, какой был у Гильермо.

– Помогло, да не совсем…

– Верно. Это ведь разовая порция. Ему таких еще штук пять надо… Ну как, будем говорить?

– Попробуем, – Смыков еще раз пошарил взглядом вокруг.

– Тогда уберите оружие… Так. Руки держите на виду. А ты, девка, чего там копаешься? – этот оклик относился к Верке.

– Я врач, – ответила она. – У меня больной на руках. Ему укол пора делать.

– Подождет пару минут… Ну!

Пять пар рук высунулось из машины наружу. Аггел осторожно приблизился, пихнул Лилечку в плечо: «К тебе это не относится» – и покосился на Зяблика, от злобы пускавшего изо рта пену.

– Как он?

– Без сознания, – ответила Верка, прикрывая лицо Зяблика ладонью. – Только на обезболивающем и держится.

Пятясь задом, Ламех вернулся на прежнее место.

– Предупреждаю заранее, причинить мне вред вы вряд ли сможете, – он вытряхнул на ладонь немного серого порошка и слизнул его жадно, как редкое лакомство. – Действие этого вещества вам понятно?

Поскольку Смыков промолчал, ответил Цыпф:

– Приблизительно. Оно влияет на самые глубинные структуры человеческого организма, позволяя… э-э… позволяя осуществлять некоторые самые сокровенные желания. Так?

– В самую точку! – Ламех ухмыльнулся. – Между собой мы называем это зелье бдолахом. Только детям Каина известен секрет его приготовления. Бдолах делает неуязвимым того, кто умеет управлять своими желаниями. Естественно, умирать от ваших пуль я не собираюсь и поэтому буду изворачиваться всеми доступными и недоступными способами. Смогу уйти даже с простреленным сердцем. Впрочем, до моего сердца вам не добраться, – он стукнул кулаком по груди, добыв глухой деревянный звук. – Отправляясь на встречу с вами, я не забыл бронежилет.

– Похвальная предусмотрительность, – Смыков изобразил кислую улыбочку. – Но вы все же, пожалуйста, ближе к делу… Как я понимаю, вы можете ссудить нам необходимое количество этого медикамента?

– Правильно понимаете.

– Естественно, не даром?

– Естественно.

– Какова же будет цена? И учтите, мы люди небогатые.

– Сиротки, известное дело… – понимающе кивнул Ламех и тут же быстро спросил: – А где этот ваш… дон Бутадеус?

– Кто же его знает, – Смыков скорчил постную рожу. – Не отчитывается он перед нами.

– Ты дурака не валяй! – Ламех вдруг зло ощерился. – Слышали люди, как он вам свидание назначил. Встретимся, мол, в скором времени. Где он сейчас? К варнакам ушел? Отвечай!

– Исчез, как чудное видение, – скорбно потупился Смыков. – А если вы, братец мой, на меня еще раз голос повысите, то и бронежилет вам не поможет. На четыре разные стороны полетите. Голова отдельно, руки отдельно, ноги отдельно, жопа тоже отдельно.

– Не обижайтесь… Нервишки подводят. – Ламех перевел дух. – Я ведь давно заметил, что у вашего косоглазого граната в рукаве спрятана… Значит, условие мое будет такое. Сейчас заедем в одно местечко, и вы расскажете все, что знаете о доне Бутадеусе. Расскажете очень подробно. Но только, чур, не врать. Допросят вас каждого в отдельности, а потом показания сравнят. Не мне вам объяснять, гражданин начальник, для чего это нужно… Ну а впоследствии о всех его делах, тайных и явных, будете составлять отчеты. До тех пор, пока он эту землю топтать не перестанет. Ясно?