Мистерия убийства - Джон Кейз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это означает, что ты вершишь свои дела с помощью духов. Действуешь заодно с ними, становишься одним из них, и они работают на тебя, выполняя твои желания. — Он смежил веки и равномерно, словно метроном, закачал головой. — Вот что означает для меня реальная магия. Что она означает для Байрона, я не знаю.
— А его слова о замке…
— Мне не известно, о чём он говорит.
— А что означает «Карфур»?
— Я скажу тебе, что такое «Мэтр Карфур». Вы назвали бы его… святым покровителем.
— Святым покровителем чего?
Даймент поднял на меня глаза, покачал головой и почти неслышно ответил:
— Колдовства.
Глава 40
Я застал Пинки за завтраком в ресторане гостиницы. Он пил кофе и изучал сводку погоды в «Ю-эс-эй тудей». Карта погоды была ярко-оранжевой, и это означало, что вся страна охвачена сильной жарой.
— Что за чертовщина! — воскликнул он, когда я плюхнулся против него на стул. — Для похороненного заживо ты отлично выглядишь. Ну и что же ты там почувствовал?
— Там было темно.
Пинки захохотал, и все присутствующие повернулись в нашу сторону. Почему-то слово «темно» показалось ему настолько смешным, что хохот сменился кашлем.
— Ещё бы, — наконец выдавил он и, отдышавшись, добавил: — Надеюсь, ты узнал хоть что-то полезное?
— Если кратко, то Даймент не знает, где находится Байрон, — пожал я плечами.
— Не знает? Или не хочет говорить?
— Не думаю, что ему это известно. Близнецы имеют какое-то отношение к вуду, но какое именно, я так до конца и не уразумел. Но понял, что близнецы для них — нечто особенное. Мне кажется, он хотел помочь.
— Но не смог?
— Пару вещей он мне сказал. Теперь мы знаем, что после психушки Байрон работал иллюзионистом под псевдонимом Мэтр Карфур. Зарабатывал фокусами себе на жизнь.
— Карфур, значит… Ну что же, теперь мы можем, фигурально выражаясь, дать сигнал всем постам. Можем обратиться в ассоциации иллюзионистов, факиров и прочих магов. Пошлём запрос в театральные агентства. Что ещё?
— Байрон больше не выступает. Отправился на покой, так сказать.
— Так чем же он занимается?
— Даймент этого не знает. Если верить последним сведениям, Байрон сейчас практикует реальную магию.
— А это что за чертовщина? В чём разница между сценической и реальной магией?
— Даймент не сумел этого толком объяснить, или я не смог до конца понять его объяснение. Байрон прошёл специальный ритуал и стал хунганом — жрецом вуду. Все адепты культа верят, что завеса, отделяющая естественное от сверхъестественного, живых от мёртвых, имеет поры и подобные Байрону жрецы способны сливаться в единое целое с лоа и вершить магические деяния.
— Хм… Надо же. Что ещё ты сумел узнать?
— Байрон время от времени посылал Дайменту открытки. Последняя пришла из Калифорнии.
— Из какого места точно?
— Из Пойнт-Арены.
— Не похоже на большой город. И твой колдун думает, что Байрон живёт там?
— Байрон присылал и другие открытки, но Даймент выбрасывал их, когда приходила новая. Старик не обращал внимания на почтовые штемпели. Он хранит лишь последнюю, полученную три года назад.
Пинки нахмурился и побарабанил мизинцем по столешнице. На тонких белых волосках его запястья играл свет.
— Итак, что же мы имеем? — спросил он и тут же продолжил: — Мы имеем Мэтра Карфура и реальную магию. И ещё мы имеем почтовый штемпель на довольно старой открытке. — Пинки посмотрел на меня и покачал головой. — Для человека, проведшего всю ночь в гробу, это до омерзения мало, приятель.
По пути в Новый Орлеан Пинки попытался смягчить свой приговор:
— Из Карфура мы, пожалуй, сможем кое-что выжать. У тебя перед ним есть по крайней мере одно весьма важное преимущество. Ты о Байроне знаешь кучу вещей, включая имя, а он понятия не имеет, что высвечивается на экране твоего радара. Не исключено, что он сидит в местечке, именуемом Пойнт-Арена. Мы можем заняться этим немедленно. Этот парень настолько нагл и самоуверен, что может жить под собственным именем. Мы не узнаем, жил он в этой дыре или находился там проездом, пока не проведём специального расследования. Даже если он там и не живёт, то следы оставил непременно.
Я настолько устал, что не смог подавить зевоту.
— Наверное, мне стоит съездить в Пойнт-Арену, — промямлил я.
— Возможно, стоит, — согласился Пинки.
Я снова зевнул во весь рот.
— Похоже, ты не слишком мирно покоился в своём гробу. Наверное, насквозь пропитался кортизолом.
— Кортизолом?
— Это гормон, вызывающий стресс. Я только что о нём прочитал, — постучал он пальцем по газете. — Очень вредно для организма.
Несколько минут мы ехали молча.
— О чём ещё, помимо реальной магии, было написано в открытке?
— Там было сказано: «Покончил с „Замком“. Занимаюсь реальной магией».
— Интересно. Что это за замок?
— Не знаю. Дайменту это тоже не известно.
— Хм… — произнёс Пинки. — В Калифорнии.
* * *Когда ко мне пришло озарение, я пребывал в полубессознательном состоянии. Озарение было похоже на пузырь воздуха, неожиданно поднявшийся из глубин тёмного водоёма. Перед моим мысленным взором возник ресторан «Перечница» в Лас-Вегасе и сидящий напротив Карл Кавано.
Рассказывая об истории иллюзионизма, он упомянул, что в какой-то момент центр сценической магии переместился из Чикаго в Лос-Анджелес, где в то время открылся клуб под названием «Магический замок».
* * *— Карл, говорит Алекс Каллахан.
— Как же, отлично помню. Вы снова в городе?
— Нет. Я в Новом Орлеане. Проверяю одну версию…
— Связанную с убийством сестёр Габлер?
— Да.
Я не помнил, что рассказал Карлу. Говорил ли я ему о своих детях? Кажется, нет.
— Как идут дела?
— Понемногу продвигаются. Я позвонил вам в связи с «Магическим замком». Вы о нём упоминали во время нашей встречи. Он всё ещё действует?
— Да, и весьма успешно. Представления идут каждый уикэнд одновременно на нескольких сценах. Ужин и магия. Или магия и ужин, если хотите. Если пожелаете посетить шоу, я буду рад вас рекомендовать.
— Разве это необходимо?
— «Замок», по существу, закрытый клуб, и купить билет на представление просто так невозможно. Если вы не состоите в Сообществе американских магов, то надо быть либо членом клуба, либо гостем одного из них.
— Не уверен, что смогу побывать на представлении, но за предложение благодарю. Дело в том, что парень, которого я ищу — убийца сестёр Габлер, — по-видимому, там работал.
— Неужели? И вы знаете его имя?
— Выступал он под псевдонимом Мэтр Карфур, но его подлинное имя — Бодро.
— Карфур. Бодро. — Он немного помолчал. — Имена мне ничего не говорят, но это не важно. Сообщество иллюзионистов Лос-Анджелеса держится замкнуто, практически в самоизоляции. И в последние годы я там бываю крайне редко.
— Может быть, вы знаете кого-то из членов клуба, с кем бы я мог поговорить?
— Конечно. Дайте подумать… Потолкуйте с Джоном Деландом — куратором заведения. Человека лучше вам не найти.
— Вы знаете его телефон?
Он сообщил мне номер и вызвался меня представить.
— Дело в том, — пояснил Кавано, — что мы, маги, являем собой, как бы это выразиться… замкнутую группу. И стараемся держать круговую оборону, если кто-то начинает задавать вопросы об одном из нас. Поэтому, если хотите, я могу проторить для вас путь…
* * *Когда позвонил Кавано, я проверял электронную почту, сидя в арендованной мной крошечной клетушке, расположенной во Французском квартале неподалёку от офиса Пинки.
— Джон Деланд сказал, что будет более чем рад разговору с вами. Он помнит Карфура, выступавшего несколько раз в «Замке» пару лет назад.
— Отлично. Огромное спасибо! Номер телефона Деланда вы мне дали.
— Да… — Он помолчал немного и добавил: — Но, если вы мне позволите, я хотел бы дать вам один совет…
— Я вас слушаю.
— Мне неизвестно состояние вашего бюджета, но, если позволяют средства, я посоветовал бы вам слетать в Лос-Анджелес.
— Вот как? — сказал я, хотя намеревался сделать именно это.
Если Бодро работал в «Замке» на более или менее постоянной основе, он должен был где-то жить. Я мог найти его домовладельца, друзей или какие-то иные следы пребывания в Лос-Анджелесе.
— Джон — превосходный источник информации, но в «Замке» работают и другие иллюзионисты, которые знали Карфура. Джон при встрече скажет вам, кто именно.
— Очень хорошо.
— Кроме того, и сам Джон являет собой некоторую проблему.
— Что вы хотите этим сказать?
— Дело в том… — Он рассмеялся. — Дело в том, что Джону так и не удалось до конца выбраться из девятнадцатого века. Этот старикан орёт в трубку так, словно имеет дело с новомодным изобретением. Вы узнаете гораздо больше, если сядете с ним рядом. В личной беседе он… более открыт.
— Хм…
— Мы, иллюзионисты, лучше открываемся при личном общении. — Он помолчал немного и закончил: — Странная фраза получилась, если подумать.