Темное эхо - Ф. Коттэм

Прямоугольная тень действительно оказалась дверным проемом чулана. Когда глаза привыкли к темноте, Сузанна увидела там сидящую фигуру. Человек поднял лицо на девушку и тут же вскочил на ноги. Одет он был в форменные брюки и свитер с вышитым названием музея. Стало быть, здешний смотритель. Причем время обеденного перерыва еще не наступило. Он явно лодырничал. Мужчина выключил свой транзистор.

— Вам чем-то помочь? — спросил он, смущенно приглаживая волосы пятерней.

— Я собираю материалы на бывшую жительницу Саутпорта по имени Джейн Бойт. — Сузанна достала журналистское удостоверение от Би-би-си и показала его мужчине.

— Вообще-то у нас принято заранее записываться. Ну… по телефону там или по электронной почте. Если, конечно, речь не идет об обычных посетителях.

— Как вы изволите видеть, я не отношусь к обычным экскурсантам. И к тому же не из Саутпорта. Признаться, я раньше и не подозревала о существовании этого ресурса… я имею в виду ваш музей.

Смотритель окончательно пришел в себя после ее неожиданного появления. Похоже, ему польстило, что место его работы назвали громким словом «ресурс», да еще сделала это всамделишная журналистка. «Вот ведь сачок», — тем временем думала Сузанна, разглядывая радиоприемник на скамейке. Серебристый, прямоугольный корпус, перетянутый с одного угла клейкой лентой.

— Ну, тут у нас два отдельных архива, — сказал мужчина. — Фотоархив с каталогом по дате и теме. А вот письменный архив вообще не имеет картотеки. Года три-четыре назад собирались нанять архивариуса, который составил бы каталог и привел документы в порядок, но бюджет срезали и…

Сузанна кивнула. Знакомая жалоба.

— Если хотите покопаться, то ради бога. Все стоит на стеллажах, примерно по алфавиту согласно имени автора. — Он начал подыскивать ключ из той связки, что висела у него на поясе. — Только это все находится в подвале. Вам придется пройти туда вместе со мной, а вход с тыльной стороны. Там есть дверь в конце и ступеньки вниз. У вас мобильник с собой?

— Да.

— Тогда запишите мой номер. Потому что я за вами запру дверь. Не обижайтесь, но у нас такие правила.

— Ладно, — пожала плечами Сузанна.

Смотритель пошел вперед.

— Надеюсь, вы не страдаете аллергией?

— Что-что?

— Я про аллергию. На пыль.

Сузанна скорее ожидала наткнуться на плесень, на страницы в разводах, прогнившие книжные корешки, но когда мужчина включил свет, в углу подвального помещения обнаружился тихо урчавший осушитель воздуха. Место выглядело сухим, относительно чистым и незагроможденным. Аккуратно расставленные стеллажи. Лампы яркие, белые. В их ослепительном свете бифокальные очки смотрителя посверкивали жадным блеском. Сузанна сообразила, что намек на пыль был всего лишь попыткой розыгрыша.

— Удачи в поисках.

— Спасибо.

— Мы закрываемся в пять. Буду признателен, если вы позвоните… э-э… минут за пятнадцать. Желательно не позднее.

Сузанна бросила взгляд на часы. Около часа дня. Сегодня она даже не позавтракала, но в такой день и обед может подождать. Пешеходная прогулка по Роу-лейн до Черчтауна, похоже, успешно совладала с похмельем, от которого не осталось и следа. Она ощущала себя бодрой и свежей, чувствовала даже прилив возбуждения оттого, что оказалась в архиве, которым, несмотря на старательно поддерживаемый порядок, никто почти не пользовался. Здесь вполне могут оказаться секреты, запечатленные на бумаге рукой Джейн Бойт до того, как она утратила свои бунтарские склонности. Ключ, запиравший подвальную дверь, еще проворачивался в замке, а перед глазами Сузанны уже всплыл облик Джейн, стоявшей между братьями Жиро на песчаном пляже в кожаной летной куртке. По-кошачьи гибкая, восхитительная фигура с иссиня-черными волосами и улыбкой, сверкавшей в солнечном свете жизнью и озорством.

Предмет поисков обнаружился минут через пятнадцать. Фотоснимок американской делегации в ирландском парламенте уже намекал на то, что документ окажется напечатанным на пишущей машинке. Так оно и вышло. Восемьдесят страниц с двойным интервалом, профессионально выполненный переплет из плотного картона, обтянутого синим дерматином, чей кобальтовый цвет сильно поблек за прошедшие десятилетия. Обложка без каких-либо надписей, но вот на узком корешке имелась строчка слов: «Джейн Элизабет Бойт. Мое свидетельство. 12 августа 1927 г.».

В углу подвального помещения стоял письменный стол. Сузанна подвинула себе стул и присела. Она не захватила перчаток, чтобы переворачивать страницы, не оставляя на них вредных для бумаги следов. С другой стороны, она была уверена, что оказалась первым человеком, который за минувшие восемьдесят лет удосужился раскрыть этот томик. Ничего страшного, древние страницы переживут прикосновение ее рук. Она откинула обложку и бегло пролистнула документ. Бумага оказалась весьма плотной, скорее машинописной, чем писчей, и, наверное, даже похрустывала, когда Джейн заправляла ее в свой «Ремингтон» или «Ройял». Буквы напечатаны ровно, вмятины от индивидуальных литер аккуратно заполнены краской. Судя по всему, Джейн Бойт была опытной машинисткой, печатала быстро, уверенно и чисто. Ни одной ошибки. Судя по проставленным датам, эти «свидетельские показания» можно скорее считать дневниковыми записями. По крайней мере, они следовали строгому хронологическому порядку. Текст охватывал период с 10 мая по 8 августа. И речь в нем шла исключительно о периоде между двумя этими датами 1927 года.

Итак, все «свидетельские показания» Джейн Бойт были сделаны в течение саутпортовского лета Гарри Сполдинга.

Имелось нечто вроде вступления. Джейн подписала его перьевой ручкой, указав полное имя. Это обстоятельство несло с собой намек на необычную и мрачноватую официозность. Да решила Сузанна, здесь наверняка кроятся какие-то тайны. Она поднесла томик к носу. Слабый запах древнего табака и дорогих духов. Сузанна была практически уверена, что в ту пору Джейн пользовалась духами «Шалимар». Мисс Бойт была протофеминисткой, привилегированной революционеркой, которая пилотировала аэропланы и курила на публике. Умная девушка. И прославленная красавица. В возрасте девятнадцати или двадцати лет вполне могла разделять ложе с Майклом Коллинзом.

Сузанна приступила к чтению вводной страницы.

«Каждое написанное здесь слово продиктовано искренностью. Вы, читатель, можете самостоятельно сделать умозаключение о достоверности моего рассказа. Не было ни пересмотра, ни переделки, ни ретроспективного редактирования. Я описывала события именно так, как они происходили. Мой собственный вывод основан на убедительных свидетельствах. Эти доказательства носят косвенный характер, однако после прочтения вы, возможно, согласитесь, что сей досадный факт продиктован вовсе не моим личным желанием скрыть улики. Напротив, я попыталась сделать все, чтобы этого не случилось. Увы, даже в наши дни богатство обладает большей притягательностью, нежели истина. А мнение женщины и ее обоснованные подозрения до сих пор весят меньше, чем слово мужчины. Порой я задаюсь вопросом, суждено ли такому порядку вещей продолжаться вечно.