Девяностые. Север. Повести - Владимир Маркович Гринспон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Дружище! Не вынес ли ты из этого рая хоть корочку для меня.
Как то Влад бросил такому псу кусок хлеба. Еще подумал, а будет ли собака его есть? Пес на секунду открыл алую пасть. Кусок мгновенно провалился, а пес продолжал сверлить взглядом Влада, в надежде на продолжение.
В поселке было обязательное посещение магазина. Разглядывали местный ассортимент. Сети, патроны, запчасти к снегоходам и лодочные моторы. В продуктовом отделе брали бутылку водки и банку консервов. Непьющей трудовичке — сок и конфеты. Не спеша, к обеду возвращались в гостиницу. Принимали «аперитив» и занимали очередь в столовку, высказывая сочувствие другим пассажирам на их неимоверные условия. Под вечер в клубе шли старые фильмы. В зале было почти тепло. Можно было снять шапки.
Через три дня Норильск открылся. Сибирские «каникулы» благополучно закончились.
* * *
Отработав более тридцати лет в Заполярье, Влад с Ниной купили жилье на острове Кипр. Хороший климат, море, доброжелательный местный народ одной с русскими веры, всё располагало к спокойной размеренной жизни. Но чего не хватает, так это дружеского общения с прекрасными людьми, к которому они привыкли в родном Норильске. Вспомнился один пример, связанный как раз с темой задержек рейсов.
* * *
Они всей семьей возвращались из долгого отпуска. На Севере, в основном, отпуска брали за два, а то и за три года. Закон разрешал. Улетали они в мае, обратные билеты были на начало октября. Детям тогда было — сыну шесть, а дочке два годика. Чтобы не таскать весь отпуск за собой теплые вещи, договорились с соседкой по площадке, что она их подвезет в аэропорт, к прилету. Соседка. Люда, добрейшей души человек, постарше их лет на восемь, жила одна с двумя детьми школьниками. Младшая тогда ходила в первый класс.
К прилету рейса Людмила взяла сумку с вещами, дала наказ детям, что кушать и когда вернется, села в электричку и поехала в аэропорт.
И только там объявили, что погода нелетная и вылет отложен на три часа. Устроилась на скамейке в зале ожидания и стала ждать. Ждала трое суток!
— Как же я уеду? — рассказывала она потом.
— Дети малые без теплого одеяния! Померзли бы!
— Да как же ты своих — то оставила так надолго?
— Да они ж, в тепле. Дорогу до школы знают. Макароны дома есть. А рейс то на два часа задерживают, то на четыре. Куда тут уедешь! Я уже тут со всеми такими же встречающими познакомилась. Друг другу денег на буфет одалживали. Ни кто не уехал.
Да! Норильское братство не забывается.
Влад и сам несколько раз одалживал в аэропортах денег землякам. Давал телефон, чтобы могли найти, рассчитаться. Ни разу не было, чтобы по прилету не примчался земляк отдать долг.
* * *
Влад достал книгу и настроился на интересное чтение. Шел четвертый час полета. Рядом подремывала жена. Но полетная тема не отпускала. Он смежил веки. И всплыло…
* * *
1971 год. Нина с их первенцем была "на материке", у родителей. Влад мечтал об отпуске. Но начальство тянуло… ни да, ни нет. И вот, в двадцатых числах мая, дали добро.
Что такое конец мая в Норильске? Школьники закончили учебу. Отпускники, скопившие отпуска за два — три года, летят тысячами. Все билеты надолго вперед проданы. А из этого Заполярья можно выбраться только самолетом! В середине июня, правда, откроется навигация на Енисее. Можно попасть на редкий теплоход и за 10 дней доплыть до Красноярска.
Влад собрал небольшой чемоданчик, запер квартиру и на электричке поехал в аэропорт. На удачу. Другого способа сообщения с летными воротами города не было. Дорога еще только проектировалась.
В небольшом аэропорту закончилась регистрация на очередной московский рейс. Багаж еще лежал горой у стойки, пассажиры ждали команду к посадке. Метрах в двухстах, на стоянке, блестел на солнце ИЛ-18 с примкнутым трапом.
Влад огляделся вокруг. Недалеко от выхода на поле стояла группа в летной форме.
— Вы с московского рейса? — задал вопрос Влад.
Ответил ему самый молодой из летчиков. Радист, или борт инженер.
— Да. Скоро полетим. А что?
— Да мне бы с Вами…
— А билет у тебя есть?
— Да вот, нету.
— Но это хорошо! Ты знаешь, сколько он стоит?
— 70 руб.
— Тогда второй вопрос, — с улыбкой вопрошал пилот, — много ли багажа везешь?
— Вот всё, — Влад качнул в руке чемоданчиком.
— И это хорошо! Вон видишь бородатого с рюкзаком? Бери его и поднимайтесь в самолет. Там Лариса разместит. Скажете, Валера послал.
Никаких заборов в ту пору вокруг летного поля не было. Попутчики быстро познакомились и, не спеша, залезли по трапу. Бортпроводница Лариса оценила габариты безбилетников. Огромного бородатого бульдозериста из Снежногорска она посадила на место радиста и напялила ему на голову летную фуражку. А Влада, как менее габаритного, засунула под стойку в кухоньке и прикрыла контейнерами с едой.
— Это на время проверки пограничников. Потом выпущу.
Норильск тогда был погранзоной. У всех пассажиров проверяли прописку или командировочные удостоверения.
— Как хорошо, что наряд ходит без собаки, — вспомнил Влад тогдашние свои мысли.
Порулили на взлет. Оказалось, что экипаж взял аж четырех зайцев. Валера, что вел переговоры, быстро собрал деньги "за билеты". Усадили их в тамбуре на выходе из самолета, двоих на откидном сиденье, двоих на деревянных ящиках из под лимонада. Зато кормили их стюардессы в первую очередь и не скупились на добавку. А закуска пригодилась. Другие два попутчика, постарше, затарились в полет водкой. Так что все пять часов до Москвы прошли в дружеском приятном общении.
Один раз, Вспомнил Влад, его, вообще, взяли без места. Предупредили, что полетишь стоя, как в трамвае. Таких было человек семь. Выстояли все четыре часа. Зато долетели куда надо.
* * *
За свою богатую летную практику у Влада накопилось много приемов решать билетный вопрос. Во времена СССР он подружился с главным врачом Норильского авиаотряда Петром Зубовым. Тот был заядлый рыбак и охотник. Иногда просил Влада помочь с материалами для тундрового домика, или с ремонтом мотонарт. А сам с
