Новый Мир ( № 7 2007) - Новый Мир Новый Мир

Марк Амусин.

Израиль.

Туфли от Manolo Blahnik и удел человеческий

Обсуждаем “Секс в большом городе”. Под редакцией Ким Акасс

и Джанет МакКейб. Перевод с английского А. Бочарова. М., “Ad Marginem”, 2006, 316 стр.

По сути дела, на месте “Секса в большом городе” могло быть что угодно.

Нашумевший сериал спокойно можно не смотреть. К художественным достоинствам длинной истории о четырех подругах, которые все никак не могут устроить личную жизнь по собственному вкусу, книга имеет не такое уж большое отношение. (Кстати, эстетические аспекты фильма там почти и не обсуждаются: слишком очевидно, что не в них дело.) Фильм — не более чем повод к тому, чтобы поговорить о... А вот и нет — не о сексе. О нем как раз — в последнюю очередь. Хотя, казалось бы, — только о нем и речь.

На мысли о несущественности и секса, и сериала как такового наводит простое обстоятельство: обычно художественная продукция такого рода и уровня если и оказывается действительно интересной, то не раньше, чем спустя несколько десятилетий — когда автоматически превращается в памятник времени, в котором важна, неожиданна, полна подтекстов и смысловых отсылок каждая второстепенная деталь — главное, чтобы она была хорошо забытой (так сегодня с интересом смотрятся самые посредственные фильмы советской эпохи). Примерно тогда же она дозревает до того, чтобы превратиться в предмет исследования.

Но “Секс в большом городе” — случай особый. Он удостоился внимания “лучших умов” англоязычного мира, будучи совсем свеженьким (последняя серия вышла пять лет назад). И это при том, что, как признаются во введении к сборнику Джанет МакКейб и Ким Акасс, в 1998-м, когда сериал впервые показал американский канал НВО, его не ругал разве что ленивый, а Шарлотта Рейвен в британской газете “The Guardian” в сердцах обозвала это произведение “бессмысленной грудой мусора”. Однако, пока критики негодовали, “Секс…” “молниеносно стал телевизионным хитом” и вообще “самой рейтинговой комедией на кабельном телевидении”, а за пять отпущенных ему “сезонов” превратился аж “в мировой блокбастер с преданными поклонниками во всем мире”. Да что там! МакКейб и Акасс заявляют еще и не то: “Ни один из сериалов так не повлиял, — пишут они, — на нашу современную культуру”.

Ответ на растерянный возглас “почему?!” напрашивается сам собой: должно быть, задел за живое. Предложил некие ответы на внутренние запросы. Причем интеллектуалам тоже.

Действительно: только посмотрите, что они обсуждают.

“Сексу, сексуальности и отношениям” как таковым посвящен лишь первый раздел сборника. Во втором речь заходи

т уже об “одинокой женщине” и ее “социосексуальных контекстах”. В третьем — о моде и культурных моделях, в четвертом — о “повествовании, жанрах и интертекстуальности”, а в пятом — в связи с таким феноменом нынешней культуры, как “сериалопоклонничество”, — и вовсе о том, “кем бы мы хотели быть”. От секса — все дальше и дальше. Зато к сути дела — все ближе и ближе.

Впрочем, и в первом разделе, который вроде бы “о сексе”, не все так просто.

Уже в открывающей раздел статье Джоанна ди Маттиа, преподаватель “феминистической культурологии” в Университете Монаш (Австралия), анализирует траектории “романтического поиска” одной из героинь того, кого на американский манер она именует “Мистером Идеалом” (“Что плохого в вере? Мистер Биг, Мистер Совершенство и романтический поиск Мистера Идеала в „Сексе в большом городе””). Этот поиск ди Маттиа вообще считает “главной движущей силой повествования” (правда, самый интересный вопрос: откуда вообще взялось представление, согласно которому жить надо не иначе как с воплощением идеала, и с какой стати оно так безусловно подчиняет себе людей, подминая под себя их поступки и в конечном счете судьбы, — остается, увы, без рассмотрения). Речь идет, по сути, о “ролевых моделях”, о необходимости им соответствовать — и неустранимых трудностях этого в условиях, когда “правила поведения в гетеросексуальных отношениях постоянно меняются”. Вплоть до того, что “распределение мужских и женских ролей” оказывается “поставлено под вопрос на фундаментальном уровне”.

“Секс в большом городе” привлек теоретиков, вероятно, прежде всего тем, что он — повествование о сбитости, спутанности ролей. (К слову, спутались они и в головах самих исследователей. Бостонский преподаватель литературы Дэвид Гревен — “Музей противоестествознания: мужчины-фрики в „Сексе в большом городе”” — всерьез подозревает героинь в том, что и сами-то они лишь “временно закрепились в шатком пограничном состоянии между реальными женщинами, которыми они являются, и мужчинами-гомосексуалистами, которых они играют”.) Сбитости вынужденной, невольной: ведь представления об этих ролях у героинь — а пожалуй что и у создателей сериала — остаются до простодушного классическими. “В поисках идеального партнера, — пишет ди Маттиа, — Кэрри проецирует свои фантазии на двух мужчин: Мистера Бига, классического „фаллического” соблазнителя, напоминающего героя „Унесенных ветром” Ретта Батлера, и Эйдана Шоу, сильного и чувственного „спасителя” вроде персонажей современных любовных романов <…>”: этот последний “готов играть роль „спасителя”, следуя сценарию, который ведет к предложению о браке и ответу „Я согласна””.

Все искренне готовы играть роли из предлагаемого (массовой) культурой репертуара и ждут того же от других. Ан нет: не получается.

Речь идет, похоже, о серьезном кризисе моделей существования, о принципиальной проблематичности нынешних образцов для выстраивания себя. О том, как человек “посттрадиционного” общества изо всех сил изобретает традиции. О жгучей потребности его (если угодно, человека вообще) в условностях — и о неминуемых сложностях, которые вызывает необходимость этим условиям подчиняться.

Но почему обо всем этом надо говорить на материале заведомых пустяков вроде “Секса в большом городе”?

Ответ опять же напрашивается сам собой: современному человеку — даже если он интеллектуал — так всего понятнее. И потому что сериал (еще и комедия, между прочим) — вещь, по определению не претендующая ни на какую серьезность. И разумеется, потому, что он — как бы — об отношениях между полами.

“Эпохи, в которые секс делается объектом обостренного внимания культуры, — писал некогда Юрий Лотман, — время его физиологического упадка, а не расцвета”. Насчет физиологического сказать трудно, а вот о смысловом его упадке задуматься, кажется, пора. Несмотря на очевидное перепроизводство дискурса по поводу секса, то есть как раз даже вследствие этого. (Еще Ролан Барт, помнится, иронизировал, что в европейской культуре секс есть везде, кроме самого секса.) Всякий избыток дискурса — несомненный показатель культурной тревожности.

Правда, с сексом она если и связана, то явно в последнюю очередь. О нем сегодня вообще проще всего говорить. Куда проще, чем, скажем, о — не к ночи будь помянут — смысле жизни.

Очень возможно, секс — самая бестревожная, самая безопасная (или кажущаяся таковой — не важно) тема современной западной культуры. После долгого “викторианского” замалчивания, в порядке, надо полагать, реакции на него, секс еще со времен Фрейда стал превращаться в универсальное иносказание. Теперь он уже просто — универсальный язык, который годится для выговаривания едва ли не всех смыслов.

То же можно сказать и о повседневных мелочах, бытовых предметах и привычках, которых в сериале великое (и тщательно продуманное!) множество. Исследователи уделяют им ничуть не меньшее внимание, чем зрительницы. И у них есть для этого все основания: в ситуации “сбитости ролей”, проблематичности глобальных сценариев выстраивания жизни разговор на такие темы едва ли не автоматически оборачивается разговором об уделе человеческом.

Смысловой потенциал мелочей в такие времена становится особенно явным. Не то чтобы они “вдруг” насыщаются смыслом — он всегда в них есть, просто человек далеко не всегда к этому восприимчив. В них ищут подсказок, как быть, что делать с собой. И что, думаете, не находят? Еще как находят.

Казалось бы, ну чего искать глубоких значений на заведомо мелком месте? Нормальный коммерческий проект, развлекающий зрителей и заодно пиарящий определенные торговые марки. Об этом, кстати, составители сборника пишут откровенно и с симпатией. “„Секс в большом городе”, — говорят они, — с его маниакальной привязанностью к дизайнерским лейблам” — типичный продукт канала НВО, “который сам преподносит себя как качественный бренд”. “„Секс…”, как и НВО, воспевает fashion, эксклюзивную дизайнерскую обувь, а также модные рестораны и кафе Манхэттена, где престижно появиться”.