Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде - Валерий Вьюгин

При общем повышении уровня перевода, обеспечиваемом переводчиками-профессионалами и мастерами художественного слова, книжный рынок был переполнен недоброкачественной переводной литературой. Массовый размах приобрел выпуск адаптированной, приспособленной к нуждам неискушенного читателя иностранной классической литературы, простенькой беллетристики и книг с революционной и социально-значимой тематикой, не имеющих художественной ценности. «Тенденция идеологического утилитаризма» (выражение Л. Вайсенберга)[872] и качество подобных переводов, нередко создаваемых переводчиками невысокой квалификации, в жесткие издательские сроки, при низкой оплате труда переводчика, не считавшегося профессией, вызывали постоянные нарекания критики[873].

Издательства в коммерческих интересах широко практиковали перепечатку старых, «подредактированных» переводов. Такие издания зачастую выходили без указания имени переводчика и выплаты гонорара. Так, в середине 1924 года в московском частном издательстве Н. А. Столляра «Современные проблемы» вышла книга Х.-Р. Капабланки «Основы шахматной игры», являвшаяся перепечаткой перевода Д. М. Горфинкеля, изданного годом ранее Ленгизом. Правление Союза писателей неоднократно обсуждало такие инциденты, расценивая их как плагиат, «недопустимый с точки зрения литературной этики»[874]. В 1926 году издательство московской газеты «Гудок» перепечатало роман Ш. де Костера «Тиль Уленшпигель» в переводе А. Г. Горнфельда (Всемирная литература, 1920), не указав переводчика[875]. Широкую огласку в печати получила история с очередным переизданием этого романа в обработке О. Мандельштама (ЗИФ, 1928), представлявшей собой компиляцию перевода В. Н. Карякина (1916) и перевода Горнфельда[876].

На протяжении всего десятилетия остро ощущалась необходимость в координации работы переводчиков и изменении их профессионального статуса, что позволило бы сохранить жизненное пространство переводческой ниши. В первую очередь нужно было обеспечить переводчиков работой, изыскать способы получения иностранной литературы для перевода, особенно современной. Бюро секции неоднократно обращалось в соответствующие инстанции с ходатайствами о послаблениях в получении зарубежных изданий, библиографических журналов, каталогов книг иностранных издательств, о праве самостоятельной выписки книг из-за границы в счет получаемых гонораров (1928), о доступе в библиотеку Госиздата. Обсуждались меры по урегулированию взаимоотношений переводчиков с издательствами, разрабатывался проект типового договора; для устранения параллелизма в работе переводчиков было создано бюро труда, составлялась база данных о поступающей иностранной литературе и книгах, переводимых членами секции.

Порой выдвигались и весьма курьезные способы «добывания» книг. Предлагалось, в частности, организовать конкурс среди европейских писателей «с целью привлечения в Россию той литературы, которая не находит себе отклика за границей, и которая может оказаться желательной в России»[877]. Проект был признан утопичным. Планировалось также издание классики в форме особой «библиотеки иностранных романов», которая дала бы работу большому количеству переводчиков. Так как материалы секции сохранились не в полном объеме, трудно сказать, насколько успешны были эти начинания. Известен итог лишь двух ходатайств. В начале 1925 года удалось получить разрешение на просмотр книг в иностранном отделе Госиздата делегацией секции: Ф. Н. Латернер — просмотр французской литературы, Д. М. Горфинкель — английской и немецкой. Отрицательный результат имело ходатайство в Гублит (1926) об ускорении процесса получения выписываемых книг.

Проблема обеспеченности работой оставалась актуальной весь период существования секции. Общая реорганизация всей системы издательского дела непосредственно затронула интересы ленинградских переводчиков. С середины 1920-х годов Ленинград постепенно утрачивал самостоятельность в издании переводной литературы. В конце 1925 года ЛенГИЗ был присоединен к московскому Госиздату и стал его отделением (ЛенОТГИЗ)[878]. Через два года издательство «Прибой», крупнейшее после ЛенГИЗа по количеству выпускаемой продукции, в том числе переводной, вошло в состав ЛенОТГИЗа[879]. В результате этих преобразований сокращалось и количество заказов на перевод.

В 1926 году, когда секцию возглавил Сологуб, переводчики попытались учредить собственное кооперативное издательство «с целью предоставления работы членам секции и поддержки безработных товарищей»[880]. Активное участие в его организации принимал заведующий иностранным отделом ЛенГИЗа (ЛенОТГИЗа), член секции переводчиков А. Н. Горлин. «Сегодня я была у Ал<ександра> Ник<олаевича> Горлина. Настроение — пессимистическое, — информировала Сологуба секретарь секции Брошниовская. — Нашим планам суждено, по-видимому, оставаться и дальше только планами. Дело в том, что кредит нам может быть открыт, и в любом размере, но лишь при условии личной ответственности кого-либо из членов нашей кооперации. Сама же кооперация, как не обладающая никакими имущественными ценностями — машинами, книгами и пр<очее> — в данном случае во внимание принята быть не может. Ал<ександр> Ник<олаевич> полагает, что можно было бы скорее пристегнуться к какому-либо из существующих уже издательств, хотя мне лично думается — кому мы нужны? Во всяком случае, А<лександр> Н<иколаевич> хочет повидать еще одно лицо — издателя, фамилию которого он пока не называет, чтоб предложить ему подобный симбиоз. После этого свидания А<лександр> Н<иколаевич> сделает доклад бюро. Указать же срок, когда он в состоянии будет это выполнить, он пока затрудняется. Придется подождать»[881].

Замысел издательства совпал с общим бумажным кризисом в стране, кампанией за режим экономии и сокращением издательских планов[882]. Характеризуя положение дел, Брошниовская в очередной раз писала Сологубу: «Вчера я вновь побывала у Ал<ександра> Ник<олаевича> Горлина. Его мнение — в настоящий момент предпринять что-либо невозможно. Общий издательский кризис. „Прибой“ ликвидируется, заведующий его иностранн<ым> отделом переходит служить в Госиздат. В Госиздате происходит сокращение штатов. Денег там не платят, вследствие чего авторы не представляют рукописей, а держат их у себя до лучших времен. <…> Работы нет»[883]. «По соображениям коммерческого характера» вышестоящие инстанции соглашались лишь на учреждение издательства смешанного типа, с изданием как переводной, так и оригинальной русской литературы, и руководству секции пришлось отказаться от этой затеи[884]. Вряд ли, однако, «коммерческие причины» сыграли решающую роль. Государство просто не допускало монополию «на литературно-издательское дело какой-либо группы или литературной организации»[885], и в отношении «бывших» литераторов это постановление неукоснительно соблюдалось. Всероссийскому союзу писателей за всю историю существования также не удалось учредить собственное издательство или печатный орган, хотя, как мы знаем, пролетарские и пролетарско-колхозные организации, проводившие в литературе линию партии, имели свои журналы.

В том же году было задумано учреждение на основе секции самостоятельного Ленинградского Общества переводчиков-литераторов «с целью создания кадра квалифицированных переводчиков»[886]. В инициативную группу вошли А. М. Аничкова, О. Н. Брошниовская, Д. И. Выгодский, А. В. Ганзен, А. А. Гизетти, А. Н. Горлин, Д. М. Горфинкель, К. М. Жихарева, Р. В. Иванов-Разумник, В. Д. Комарова, С. П. Кублицкая-Пиоттух, Н. О. Лернер, М. Л. Лозинский, Ф. Сологуб, К. И. Чуковский. Общество мыслилось широко, как структура, координирующая переводческую деятельность, и школа подготовки квалифицированных кадров. К участию в нем планировалось привлечь лиц, занимающихся переводом литературы научной, научно-популярной и научно-технической. Программные документы Общества — устав (Приложение IV), инструкция о порядке приема (Приложение V), инструкция для квалификационной комиссии (Приложение VI) — отражают сложившееся к этому времени осознание художественного перевода как особого вида деятельности, требующего не только знания иностранного языка, но и разносторонней филологической подготовки и квалификации. Было избрано временное правление — Ганзен, Горлин, Лернер (председатель), Брошниовская, Выгодский (кандидаты), и весьма представительная квалификационная (приемная) комиссия — Сологуб, Лернер, Ганзен, Горлин, Лозинский, К. Чуковский, Выгодский. Это начинание секции, как и многие другие, оказалось нерезультативным: в начале 1927 года Административный отдел Губисполкома отказал в учреждении Общества.