Свет далекой звезды - Ирина Леонидовна Касаткина

— Нет, Маша, здесь все не так просто. Насколько я успел узнать Ольгу, не похожа она на легкомысленную особу, готовую повеситься на первого встречного. Видно, что-то было в этом парне, кроме красивой внешности. А я сегодня видел его портрет и скажу тебе — там есть на что посмотреть. Видно, поразил он ее чем-то в самое сердце. Иначе бы она так себя не повела.

— Да что там могло быть особенного? Обыкновенный мент! И к тому же чучмек.

— Скажу тебе по секрету — я был у нее сегодня дома. И видел, как она смотрела на его портрет. Как на святого. Она до сих пор в него влюблена и потому никого к себе столько лет не подпускает.

— Ты сам часом не влюбился в нее? Уж больно заступаешься за эту стерву. Как у меня на нее до сих пор руки чешутся! Но математик она действительно классный, поэтому трогать ее не велено. А жаль!

Так я тебе и скажу, подумал Гарик. И не отвечая на ее вопрос, стал расспрашивать о работе. Работой Тихонова была довольна и зарплатой тоже, − а также широкими возможностями, которые открывала перед ней высокая партийная должность. Но, не услышав с его стороны интереса к ее пикантному рассказу, она вскоре повесила трубку.

Две недели! — думал он, приходя в себя. Только две недели счастья и потом целая жизнь в одиночестве. Бедняжка. А мы еще ей душу мотаем. И эта тоже — святоша партийная. У самой… разве только негра не было. Гадом буду, если кому позволю Олю хоть пальцем тронуть. Не любовником, так хоть другом попытаюсь ей стать. А там посмотрим.

— Мамочка, к нам сегодня в садик наши первоклассники приходили, — радостно сообщила Леночка вернувшейся с работы Ольге. — Веня, Вася и другие мальчики и девочки. Ты знаешь, мы на наших занятиях почти то же самое учим, что они в школе. И Гена, и Марина, и я — все это уже проходили. Ой, я такое придумала, такое! Ни за что не догадаешься.

— Так, может, ты сама мне свою придумку расскажешь?

— Я придумала, чтобы мы за эту зиму выучили то же, что они. И все вместе — Гена, Марина, я, Саша, Ирочка, Шурочка и Шурик — сразу поступили во второй класс. Может быть, так можно? Мамочка, узнай, а. Мы ведь все умеем читать и писать. Я уж не говорю про нас с Геной — мы, наверно, математику и за третий класс знаем. Но я не хочу в третий — я хочу с нашими ребятами соединиться. Чтобы все — в один класс. Вот было бы здорово!

— Что ж, это хорошая идея, — одобрила ее Ольга. — Я постараюсь достать программу первого класса и попрошу, чтобы в конце года учителя организовали вам проверку знаний. И может, тех, кто справится с ней, запишут сразу во второй. Но неужели тебе не хочется побыть первоклассницей?

— Да что там делать? Я же все это знаю. Мне и во втором, наверно, будет неинтересно. Но там хоть все наши будут, не будет скучно. А математикой я и сама могу заниматься. Ты бы достала мне школьную программу по математике и учебники. И мы с Геной потихоньку сами ее прошли бы.

— Вижу, у вас с Геной наладилось. Как хорошо! А то он, бедненький, так переживал, что ты к нему стала хуже относиться. Даже ко мне обращался за помощью.

— Ой, да он совсем другим стал! Не узнать. Со всеми такой приветливый. И за мной не ходит все время, как раньше. Но знаешь, мамочка, он, по-моему, все равно следит за мной. Даже издали. Как чуть что — он сразу рядом. Мы вчера играли в ловитки. Я бежала, а один мальчишка мне ножку подставил. И я с разбегу как растянулась — всю коленку содрала. Так Гена мигом рядом очутился. Поднял меня и помог дойти до доктора. Там мне коленку промыли и зеленкой помазали — вот смотри.

— Не болит коленка?

— Нет, ни чуточки.

— А мальчишку того Гена не побил?

— Нет, тот сразу убежал. Пока мы к врачу ходили, его и след простыл. И знаешь, Гена ничего про него не сказал. Но лицо у него было такое… очень злое. Он мальчишку того, конечно, запомнил. Я боюсь, что он его потом все равно поколотит.

— Большой мальчишка был?

— Нет, из малышовой группы. Там есть такие задиры.

— Лена, запрети ему мстить. А то он натворит дел. Возьми с него слово. Скажи, что маленьких обижать стыдно.

— Да я уже сказала. А он говорит: — А маленьким хулиганить можно? И девочкам ножки подставлять. Ничего, — говорит, — он у меня попомнит! Просто не знаю, что делать.

Не хотелось Ольге вмешиваться, но пришлось. Она нашла того забияку и, показав ему Леночкину коленку, убедила попросить у девочки прощения в присутствии Гены. Гена стоял рядом со сжатыми кулаками и молчал, − но его молчание было нехорошим. Пришлось с ним тоже крупно поговорить. И только после того как он дал честное слово не трогать малыша, у Ольги отлегло от души.

Да, мальчик сильно переменился — Ольга это тоже заметила. Он как-то сразу повзрослел. Много читал и полюбил шахматы. Теперь он без труда обыгрывал девочек, даже когда они играли вдвоем против него. Гена стал не по возрасту задумчив и часами о чем-то размышлял.

Он больше не докучал Леночке своими приставаниями. Но однажды Ольга заметила его взгляд, украдкой брошенный на девочку, когда он думал, что его никто не видит. Это не был взгляд ребенка. В нем таились забота и тревога за нее, и молчаливое безмерное обожание. И снова беспокойство закралось в ее душу.

Но ведь они еще малыши, успокаивала она себя. Вот пойдут в школу, появятся новые друзья, новые привязанности. Детская влюбленность пройдет, должна пройти. Не стоит придавать ей такого значения. Тем более что мальчик меняется в лучшую сторону — значит, это чувство ему на пользу.

Дети очень любят подражать. И когда в их коллективе появляется несколько умных и толковых ребят, остальные стремятся быть похожими на них, стать вровень с ними. В своей группе Гена, Лена и Марина далеко опередили остальных детей. Но они не задавались, не замыкались в своем узком кругу, а наоборот, старались подтянуть других до своего уровня. Особенно в этом преуспевала Леночка. Она постоянно была окружена детьми, которым что-то читала