Капитан "Старой черепахи" - Лев Линьков

Кирилл сразу узнал этот приметный овраг: на дне его моховое болото. Именно здесь пограничники под­стрелили прошлым летом лакомившегося брусникой медведя.

Кирилл предупредил Тараса, чтобы тот был по­осторожнее, и они полезли по крутизне вниз, держась за провода, как моряки держатся за протянутые вдоль палубы штормовые леера.

На счастье обрыв обнаружился неподалеку от склона. Они сравнительно быстро распутали прово­да, нарастили и соединили их.

— Полетели телеграммы! — ухмыльнулся Ки­рилл.

Тарас промолчал. Он промерз, руки закоченели. Пурга утихла, но заметно похолодало. А впереди еще добрых два часа обратного пути...

Установить поваленные телеграфные столбы двоим было явно не под силу. И все же, поразмыслив, Ки­рилл нашел выход: они срубили две осинки, припод­няли ими верхушки столбов и подсунули под них ро­гатки — только бы провода не лежали на снегу.

— Завтра рабочие устроят все, как надо, —сказал Кирилл, когда они возвращались с северного склона оврага.

Сказал и вдруг, как-то по-детски тихонько ахнув, провалился по пояс.

Тарас не сразу сообразил, что Прокофьев угодил в скрытую сугробом трясину, и, сбросив с плеч ин­струмент, кинулся к товарищу.

— Не подходи! — остановил Кирилл.

Тогда Тарас схватил лопату и начал разгребать сугроб.

— Сдурел «фасоль»?! — почти зло крикнул Ки­рилл. — Подай лопату мне и тяни...

Ухватившись за конец лопаты, он спокойно добавил:

— Помаленьку...

Под ногами у перепуганного Тараса все колеба­лось, он чувствовал, что сам того гляди провалится в трясину, но все же, весь напружась, вытянул на снег товарища.

Валенки у Кирилла насквозь промокли; он по­спешно скинул их, размотал портянки, стянул с ног шерстяные носки.

Луна выглянула из-за зубчатой стены леса, и в свете ее Тарас увидел на лице Кирилла показавшую­ся странной улыбку.

— Спички мы забыли, — порывшись в карманах, сказал Кирилл. Что же делать?..

Тарас поспешно скинул валенки, расстегнув зако­стеневшими пальцами полушубок, стащил с шеи шарф (Олин подарок!), разорвал зубами надвое.

— Вот тебе портянки!

Кирилл шарфом обмотал ноги, всунул их в свои дымящиеся на морозе валенки, сказал тоном приказа;

— Обувайся!

— Замерзнешь, — встревожился Тарас.

— На ходу обсохну, — приплясывая, успокоил Ки­рилл.— Не отставай...

Они выбрались на просеку, на свои недавние сле­ды. Там, где ветер успел намести новые гряды снега, Кирилл — он опять был первым — прорывал, про­таптывал чуть ли не траншеи. Они бежали, не сбавляя темпа: только движение, быстрое, безостановочное движение могло влить в них тепло.

Временами Тарасу казалось, что они никогда не выберутся из тайги, никогда не добегут до заставы. Думы о Каменке, о родных, об Ольге, неотступно за­полнявшие его голову в первые часы похода, совсем почти оставили его. Дом, семья, Оля — все это стало далеким, почти детским воспоминанием. Он бежал, тяжело дыша, с трудом переставляя ноги, механически ступая в след Прокофьева. Думалось, что, сделав еще несколько шагов, он упадет и больше уже не вста­нет... Его обиды на Прокофьева, на Кирилла... Каки­ми же мелкими, никчемными представлялись они ему теперь! Какой замечательный друг Кирилл...

А ветер все дул вдоль просеки, пронизывал. Гу­дели телеграфные провода, по которым снова неслись телеграммы. Тарасу так хотелось, чтобы Кирилл сейчас же, немедля, узнал, что думает о нем он, Тарас. А Кирилл даже не оглянется, бе­жит не сбавляя темпа... Чего он это вдруг остано­вился?...

Кирилл предостерегающе поднял руку, на мгно­вение включил электрический фонарик, осветил снег. На снегу были едва видны следы.

Дозор соседней заставы, проверявший идущую вдоль границы контрольную лыжню, еще несколько часов назад обнаружил, что она кем-то пересечена. След был занесен снегом, едва заметен, но это мог быть только след врага, под покровом ночи и пурги перебравшегося через границу.

Для поиска нарушителей с заставы была выслана тревожная группа, однако поиски оказались тщетны­ми: усилившаяся пурга окончательно замела следы. Невозможно было даже определить, в какую именно сторону направлялись нарушители. Тогда была объяв­лена боевая тревога и на заставе старшего лейте­нанта Кожина.

Несколько десятков пограничников двумя полуду­гами охватили большой участок тайги, постепенно сжимая кольцо, внутри которого где-то должны были находиться враги.

Меньше всего мог предполагать Кожин, что нару­шители границы сбились с пути и не только не по­дались к северу, а, наоборот, очутились чуть ли не рядом с заставой.

Когда вскоре по окончании пурги был обнаружен свежий, отчетливый след, старший лейтенант не сразу поверил, что это те самые нарушители, которых так долго искали пограничники. Он с опаской подумал было не проскочили ли через границу новые лазут­чики.

На просеке, по которой сквозь тайгу с холма на холм шагали телеграфные столбы, Кожин сразу уз­нал след Прокофьева и Квитко. Значит, живы, здо­ровы! Умаялись наверняка, а не прозевали чужую лыжню, свернули по ней в глубь тайги. Далеко ли они успели уйти?..

Словно в ответ на размышления начальника со стороны речки Бездны гулко ударили два выстрела— сигнал тревоги.

Спустившись по крутому склону, Кирил и Тарас услышали непонятные звуки, доносившиеся из-за при­брежных кустов. Похоже было, что там происходила яростная борьба.

И вдруг все стихло.

Держа наготове винтовки, Кирилл и Тарас.,нача-ли осторожно пробираться меж кустами. Раздвинув ветви, они опешили: на утоптанном, примятом снегу замертво лежал рослый мужчина; второй, поменьше ростом (почему-то в кальсонах и носках!) стаскивал с его ноги, сжав локтями, меховой сапог.

Услыхав шум, неизвестный поднял на погранич­ников помутневшие от злобы и страха глаза. Шапка слетела с его головы, и ветер шевелил седые спутан­ные волосы. На губах и на подбородке краснела за­леденевшая кровь.

Только тут, сделав еще шага два, Кирилл и Тарас разглядели, что шея лежавшего на снегу человека была чем-то перерезана. В свете луны на снегу ря­дом с его головой отчетливо выделялось большое темно-красное, почти черное пятно.

Кирилл поднял руку и дважды выстрелил в воздух.

...Скорый поезд «Москва—Пекин» подъезжал к мо­сту через Бездну, слегка замедлив ход. Наступило мглистое утро, какое всегда бывает, когда оттепель внезапно сменяется крепким морозом. Успевшие под­няться от сна пассажиры разглядели сквозь разрисо­ванные причудливыми узорами окна небольшую про­цессию — заиндевевших лыжников с винтовками за плечами. Первым шел высокий лыжник; он нес на спине явно обессилевшего человека. Замыкавшие процессию лыжники тащили на волокуше из еловых ветвей какой-то, по-видимому, тяжелый груз; что именно, разобрать было трудно.