Тень рыцаря - де Кастелл Себастьян

Джиллард засмеялся, и на этот раз смех его показался искренним.

– Трин? Это она поставила тебя на колени передо мной? Ты блефуешь, шкурник. Трин завладела армией своей матери, обладая лишь малой толикой ее коварства, – несомненно, она здорово повеселится, бегая по северу страны и играя в командора. – Он наклонился вперед и вкрадчиво добавил: – Но если она попробует пересечь границу Рижу, мои воины окажут ей все те почести, которые я должен был оказать ее матери много лет тому назад.

– Ваши речи чересчур смелы для человека, только что потерявшего рыцаря-командора и армию в двести человек, ваша светлость, – заметил Кест и с искренней заинтересованностью спросил: – Кто же теперь возглавит ваших воинов, когда нападет Трин?

– Жалкие предатели – это та цена, которую мне приходится платить за свое положение. – Герцог откинулся на спинку и махнул рукой. – Кроме того, ты и твой приятель-шкурник только что решили эту проблему.

– Каким образом? – спросил я.

– Разве Уинноу, одна из ваших плащеносцев, не убила герцога Араморского? Исолту никогда не нравилась моя идея охранять границы совместно, но теперь там новый регент – как его, сэр Шуран? Ему понадобится моя поддержка, если он надеется удержать Арамор от аристократов, которые хотят разорвать герцогство на куски, чтобы править самолично. Вообще-то я уже отправил послов, чтобы одолжить у Шурана тысячу его лучших рыцарей.

Но в надменном тоне Джилларда проскальзывала неуверенность: что-то еще таилось под напускным злорадством.

– Кажется, вы всё заранее продумали, – сказал я. – Так почему же вы напуганы, ваша светлость?

– Напуган? Думаешь, я боюсь, шкурник? – Он засмеялся. – Что меня убьют? Мои рыцари, включая сэра Джайрна – простите, конечно же, плащеносца Пэррика, – уже поймали преступника. Конечно, нужно признать, меня огорчило то, что мои отношения с дашини расстроились, после того как ты убил двоих.

Я посмотрел на Пэррика.

– Ты поймал дашини? Живьем? Но как?

– Благодаря удаче и ценой жизней десяти рыцарей. Он не смог выбраться из-под веса мертвых тел в доспехах, и мне удалось его вырубить. – Увидев мой скептический взгляд, он добавил: – Я ударил его рукоятью клинка в голову.

– И сейчас он сидит в темнице?

– Конечно, – ответил Шивалль. – В которой и ты вскоре окажешься. Вот я и поймал тебя, надменный ублюдок.

– Не думаю, – ответил я.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Джиллард.

Даже то, что он задал сейчас вопрос, подтвердило мою правоту.

– Если убийца пойман и все нормально, то почему вы нас сразу не арестовали? Зачем нужно было играть в шарады? Потому что вы все еще боитесь, ваша светлость. Думаю, вы знаете, что будет еще одно нападение.

Джиллард спустился с трона и мельком взглянул на Шивалля, прежде чем обратиться ко мне:

– Тогда почему ты не рассказываешь, каким образом они собираются убить меня после того, как первая попытка провалилась? Оглянись, Фалькио валь Монд. Я правлю самым защищенным городом в мире. Мы находимся во дворце, который смог бы сдержать армию. Пять тысяч человек могли бы осаждать его ворота, но не получили бы ничего, кроме сведенных от голода животов.

Конечно же, он был прав. Из всех герцогов Тристии Джилларда убить сложнее всего. Но если они собирались ввергнуть страну в хаос, то именно Джиллард стал бы следующей целью, и если уж его решили уничтожить, то они будут продолжать подсылать к нему убийц. Всю дорогу от Гарниоля я спрашивал себя, каким образом они смогут подобраться к нему, и находил лишь один ответ.

– Ваш сын, – сказал я. – Томмер. Они найдут способ похитить его, заставят вас выйти ему на помощь и, когда вы это сделаете, вас убьют.

Лицо герцога вдруг вытянулось и застыло, я почти физически чувствовал исходящую от него тревогу. И что-то еще. Отчаянье.

Он что-то скрывает: видимо, это уже произошло.

– И что случится с Томмером, – сказал герцог, и я услышал, как он пытается придать голосу дерзости, – во время этого предполагаемого похищения, если я сдамся?

Я подумал о семье Исолта: его супруге, двух сыновьях и маленькой дочке, которая рисовала щенков в надежде, что отец подарит ей собаку.

– Мне жаль, ваша светлость. Они его тоже убьют. Если я прав… Понимаю, если вы не захотите мне поверить…

– Я тебе верю, – очень тихо сказал Джиллард. – Верю всему.

Плечи его вдруг поникли, и он весь словно сдулся. Как будто актер сошел со сцены не в силах больше продолжать представление.

– Они уже схватили Томмера, не так ли?

И снова Джиллард бросил взгляд на Шивалля, прежде чем повернуться ко мне.

– Да, будь ты проклят. Единственная причина, по которой я тебе поверил и тебя еще не вздернули на яблоне в моем саду, в том, что два дня назад мой сын, единственный человек на свете, которого я люблю, был похищен.

Кровь прилила к лицу Пэррика, и я подумал, что он тотчас же кинется на Джилларда.

– Почему рыцарям об этом не сообщили? – настойчиво спросил он. – Мы должны попытаться разыскать его! Ему, черт побери, всего лишь одиннадцать лет! Он не сможет…

– Вам не сообщили, – сказал Джиллард, – потому что мы точно знаем, где он.

– Где? Я соберу своих людей…

– В этот самый миг Томмер сидит в пятидесяти футах под нами, и убийца приставил клинок к его горлу.

– Он здесь? – спросил я. – В вашей темнице? Но как…

– Томмер сказал, что хочет своими глазами увидеть убийцу-дашини. Он слышал легенды… Увидеть живого дашини – это же такое приключение! Конечно же, я ему отказал. К нижнему уровню темницы есть лишь два ключа: один у охранника, второй в сейфе в моих покоях. Томмер пробрался туда и выкрал мой ключ.

– А как же рыцари, которые его охраняли? – рассвирепев, спросил Пэррик. – Они же должны были находиться с ним постоянно.

– Находились. Он убедил их сопровождать его в темницу, чтобы защитить. Он хороший мальчишка, но не всегда послушный. – Голос у герцога перехватило, и я понял, насколько ему больно. При всей моей нелюбви к герцогу я понимал, что Томмер единственный, о ком он на самом деле заботился.

А еще я вспомнил, чего стоило непослушание этого мальчишки Балу Армидору, трубадуру, которого он так любил. Неужели Томмер настолько бесчувственный, что готов рискнуть жизнью рыцарей, даже зная цену отцовского гнева?

– Проклятые болваны! – выругался Пэррик. – Я выбью из них всю дурь, когда… – Он осекся, поглядел на Джилларда, потом на меня, а затем уставился в пол, вдруг осознав, как неуместна его вспышка гнева в данной ситуации.

– Полагаю, они уже поняли свою ошибку, – сказал Джиллард.

– Что произошло? – спросил я.

– Дашини совладал с рыцарями, палачами и всеми стражниками на нижнем этаже темницы. Судя по запаху, который оттуда исходит, он убил немалое число людей. Раз в день он передает нам свои требования через раненого сэра Тужана, который не может сбежать, потому что к его горлу привязана веревка.

– Каковы его требования?

– Вернее сказать, требование, в единственном числе. Он желает, чтобы я сам предстал перед ним.

– И всё? Когда?

– В любое удобное для меня время, – раздраженно произнес Джиллард. – Он сказал, что Томмер… сказал, что мой сын протянет всего лишь несколько дней.

– Почему вы не заставили свои отряды пробиться на нижний этаж?

– Всё дело в том, шкурник, что, во-первых, он пообещал убить Томмера, если мы попытаемся, а во-вторых, мы просто не можем туда попасть. Помнится, в прошлый раз, когда ты очутился в этом дворце, я тебе говорил, что это самое защищенное место в Тристии. Подземелье… огромно. У него каменные стены толщиной в пять футов, туда ведет всего одна дверь в два фута толщиной, укрепленная железом, косяками же ей служат железные пруты, вбитые в камень. Существует лишь два ключа, и оба сейчас в руках убийцы. Нижний этаж построен так, чтобы оттуда нельзя было убежать. Но, похоже, и проникнуть туда тоже не получится.

Глава двадцать девятая

Черная дверь

Больше всего в герцогском дворце в Рижу я ненавидел его нынешнего владельца. На втором месте стоял архитектор, соорудивший эту громадину, а потом и все, кто перестраивал дворец на протяжении двухсот лет. Они сделали всё, чтобы дворец стал идеальным воплощением герцогской власти, начиная от огромного бального зала в несколько этажей, построенного так, чтобы приглашенные гости чувствовали себя крохотными и незначительными, до спален и коридоров, которые становились тем уже и меньше, чем дальше они находились от собственных покоев герцога. Все двери и альковы напоминали гостям об их положении. Но больше всего мне нравилось, что хранилища с запасами провизии не закрывались и находились на первом этаже рядом с комнатами для слуг. Зачем искушать горничных и посыльных деликатесами и кушаньями, которые так легко украсть? Потому что никто из слуг Джилларда, каким бы глупым он ни был или в каком бы отчаянном положении ни находился, не рискнул бы совершить подобное преступление. Напоминанием о необходимости мудрости и сдержанности служила огромная железная дверь в конце коридора, за которой находилась двадцатифутовая лестница, ведущая на нижний этаж огромного подземелья. Но, словно этого было недостаточно, чтобы держать в узде голодных слуг, которым мало платили, в их комнаты днем и ночью проникали звуки из подземелья, напоминавшие о том, что с ними случится, если их поймают на краже.