Холмы Каледонии - Мария Сергеевна Руднева

Мистер Мирт и Джеймс переглянулись. Никому из них не хотелось возражать – Этельстан был прав. Не только в своих словах, но и в том, что невольно взял на себя командование их скромным отрядом.

Габриэль и Джеймс слишком часто высекали друг из друга искры, чтобы кто-то один мог без рисков взять на себя главенствующую роль. Не потому, что Джеймс бы не взял, а Габриэль не отступил, но потому, что для истинного правителя требуется отстраненность и личная незаинтересованность.

Этельстан был самым незаинтересованным здесь – в его глазах читалась тоска по цветущему саду и запахам горячего пряного вина, холод пещеры пробирал до костей сквозь тонкие одежды, факел сгорал слишком быстро, и надо было идти.

И он шел.

На их счастье, лестница нигде не обвалилась, никакие ловушки не разверзлись у них под ногами. Мистер Мирт хмыкнул про себя: все это было подозрительно, слишком легко им удалось пройти. Стало быть, что-то ждало впереди.

Преодолев около двух десятков ступеней, они оказались на круглой площадке. Каменная кладка была изрыта рисунком, который складывался в старые руны фаэ, но Этельстан не смог их прочитать.

– Это слишком древний язык. Я его не знаю, – сказал он, тщательно изучив рисунок. – Возможно, это какая-то подсказка о том, как выбраться из пещеры, но, к сожалению, для нас она бесполезна.

– Я вижу продолжение пути, – мистер Мирт перешел через площадку и похлопал рукой по стене рядом с выбитым в ней проходом. – Другой дороги нет, надо идти здесь.

– После вас! – Джеймс с издевательским поклоном пропустил вперед Этельстана.

Мистер Мирт в очередной раз позавидовал внутреннему спокойствию виночерпия – тот воспринял жест Джеймса как нечто само собой разумеющееся.

Он бы так не смог – слишком был напряжен каждый нерв, слишком остро его сознание реагировало на все вокруг.

Он был напуган, он устал, он сходил с ума от беспокойства за Амелию, запретив себе проявлять хоть что-то из этих чувств внешне, пытаясь спрятаться за привычной рациональной маской лунденбурхского джентльмена, вот только личина эта начинала идти трещинами.

Шли молча – каждый был погружен в свои невеселые думы.

Переход, тесный и влажный, пахнущий затхлостью, которая иногда пробирается в старинные гроты, привел их к широкой площадке с двумя высокими каменными дверями, на которых были высечены руны Eear и Eoh[24].

А перед дверями стояли два стражника в полном старинном рыцарском доспехе.

Услышав шаги, они одновременно подняли головы, лязгнув забралами, скрывающими их лица. Да и были ли там лица? Мистер Мирт не был уверен, что хочет, чтобы эти забрала поднялись.

– Этельстан, ты знаешь, что означают эти руны? – торопливым шепотом спросил Джеймс. – Я уверен, что такими пользовались в древности, во времена короля Мадара, но толкования мне не знакомы.

– Я тоже не знаю, – выдохнул Этельстан. – Это слишком древний язык! Как и надписи на той площадке – я не могу расшифровать. Сейчас никто не пользуется древним письмом. Как я мог знать, что оно может вот так пригодиться?

– Да уж, и нас в Вороньем дворце не подумали научить, – пробормотал мистер Мирт. – А жаль. Можно порассуждать логически, что, раз начертание рун разное, двери ведут в разном направлении. А вот как понять, какая нам нужна…

– Стойте, два рыцаря, – вдруг вскинулся Этельстан. – Это же… Старинное испытание. Мне надо вспомнить…

– Вспоминай, – насел на него Джеймс.

Габриэль положил руку ему на плечо:

– Не дави на него, братец. Если Этельстан поймает в омуте своей памяти возможную разгадку, это спасет нашу жизнь.

Этельстан отошел в сторону, что-то бормоча себе под нос. Рыцари повернули головы, показывая, что намерены следить за каждым шагом чужаков и не позволить им пройти дальше.

Наконец Этельстан тяжело вздохнул и, подсвечивая факелом, подошел к рыцарям и спросил:

– Какая из дверей ведет в Абаллахский лес?

Стражники заговорили – их гулкие голоса зазвучали одновременно и словно со всех сторон.

– Зачем тебе в Абаллахский лес?

– Я веду туда истинного короля, сына Блюбелла, ветвь колокольчика. Я веду туда истинного наследника и сына Мелизандры, ветвь мирта. Они ищут путь к трону Мадара. Достойней рыцаря здесь нет.

Мистер Мирт оцепенел, услышав это. Джеймс нахмурился.

– Вот еще новости, – пробормотал он. – А кого попроще нам подбросить не могли?

– Я бы попросил… – махнул рукой мистер Мирт и прикрыл глаза.

– Одного желания мало, – хором проговорили рыцари. – Отгадай нашу загадку, чтобы пройти вперед.

– Задавайте вопрос, – смиренно ответил Этельстан.

– Нет, вопрос должен задать ты.

Габриэль и Джеймс встревоженно переглянулись и подошли ближе. Этельстан тем временем кусал губы и подсчитывал что-то на пальцах одной руки.

– Что происходит? – осторожно спросил мистер Мирт. – Нужна наша помощь?

– Все в порядке, – не разжимая губ, ответил Этельстан. – Это испытание, древнее как мир. Фаэ в прошлом обожали так развлекаться. Я подозреваю, что один рыцарь лжет, другой говорит правду. И что если одна дверь откроет нам путь в Абаллахский лес, то вторая… Мы не хотим знать, что за второй.

– Допустим, ты прав. И как понять, кто лжет?

– Задать правильный вопрос… – Этельстан прикрыл глаза. – Я пытаюсь… пытаюсь придумать такую формулировку, при которой ответ будет очевиден. Это ведь очень простая загадка. Фаэ всегда любили простые и изящные решения, которые настолько очевидны, что сотни рыцарей гибли в попытках их найти – и не видя перед своими глазами. Я вспомню… или найду решение. Только дайте мне время.

Мистер Мирт не был уверен, что у них много времени – уж слишком внимательно следили рыцари сквозь прорези в забралах. Но послушно отошел в сторону, и Джеймс последовал за ним.

Они должны были доверять Этельстану, чтобы пройти дальше.

Мистер Мирт склонился к уху Джеймса и тихо спросил:

– Почему именно Абаллахский лес?

– Потому что именно там, по легенде, стоит трон Мадара – и именно оттуда он начал свой путь как король Британии, – одними губами ответил Джеймс. – Это место столь же легендарное, сколь и скрытое от глаз посторонних, как и озеро Владычицы Мелизанды. Если Этельстан прав, то здесь развилка Дорог, и одна из дверей должна вести туда.

– Но если Дороги Короля лежат по всей Британии, где гарантия, что эти пути вообще ведут туда, куда нам надо?

– Возможно, они меняются.

– Или Фенелла знала, что есть препятствие, и потому направила нас сюда, наверняка зная, что нашего общего упрямства хватит, чтобы завал нас не остановил. Сама-то она добирается иными путями.

– Я не знаю, откуда