Слепой - Вера Петрук

– Похоже, для Балидета война уже закончилась, – осторожно заметил Регарди, гадая, к чему клонил учитель.

Но иман промолчал, и, встав с сундука, подошел к окну. Распахнув створки ставен, он высунулся наружу, внимательно оглядывая светлеющее небо.

– В городе драганы. Что ты чувствуешь? Печаль? Тоску? Или, может, ненависть?

– Ничего, учитель, – быстро сказал Арлинг, не зная, насколько был честен. О драганах он старался не думать.

Иман хмыкнул, и Регарди понял, что ответ ему не понравился.

– Маргаджан интересует сегодня многих. Кто он – разбойник, мятежный принц, случайный игрок, за которым стоит царь Шибана?

Казалось, что учитель разговаривал сам с собой, но халруджи счет нужным ответить.

– Я уверен, что Управитель это не принц Дваро. Я бы узнал Дваро, учитель.

– Может другой наследный принц? У Гедеона ведь было трое детей.

– Они подписали отречение еще в годы… Еще, когда я был в Согдарии. Один стал священником, а Церковь Амирона не отпускает своих сыновей. Второй – Ганрих – лишился рассудка, после того как провел год в одиночном заточении. Его обвинили в покушении на Императора, хотя все знали, что отраву прислал Дваро.

Странно, что он помнил эти события так четко. Плохо, очень плохо. Арлингу казалось, что сикелийское солнце выжгло все воспоминания, но стоило ему подумать о Согдарии, как память услужливо подсказывала имена и лица давно ушедших из его жизни людей.

– Возможно, это еще одна игра Бархатного Человека, – осторожно добавил он. – Игра против Гедеонов, где Управитель – подставное лицо, а мы – игральные кости.

– Все может быть куда проще, Лин, – неожиданно усмехнулся иман. – Без политических игр и тайных заговоров. А что если Маргаджан – это просто демон, разбуженный роком?

– Просто демон? – переспросил Арлинг, не понимая, где упустил подсказку. Иман часто любил говорить на языке символов.

– Древнее зло, разбуженное неосторожным путником. Дух смерти, выбравшийся из песков на кончике жала скорпиона! Безжалостный бог пустыни, перебравшийся через Гургаран и собравший армию мертвецов, рассеянных в песках Сикелии! Собрав всех нарзидов, он выпьет их кровь и обретет плоть. А после сравняет человеческие города с землей. Начнет с Балидета.

Еще одна неудачная шутка или выпивка? Арлинг не был уверен, но теперь ему казалось, что от имана пахло вином. Он не верил в демонов, равно как и в богов, но постарался ответить честно.

– Я стоял в десяти шагах от Маргаджана, учитель. В его венах бежит человеческая кровь. Он ел обычную пищу, я чувствовал ее запах. И у него на поясе – оружие, а ведь демоны не терпят стали. К тому же, в зале было полно света. Ни одно создание тьмы не выдержало бы такого.

– Какие у тебя смешные понятия о демонах, – фыркнул иман. – А что думает твой господин? Мне кажется, он бы со мной согласился.

– Верно, учитель, – кивнул Арлинг. – Сейфуллах одержим идеей убить Маргаджана. Если Управитель не уберется из города, он непременно попробует перерезать ему горло. А мне потом придется снимать мальчишку с виселицы. Это в лучшем случае.

– Здесь ты прав, времени мало. Нужно помочь молодому Аджухаму.

Арлинг улыбнулся очередной неудачной шутке учителя, да так и застыл с гримасой на лице. Понимание пришло неожиданно, и от этого ему стало не по себе. Никаких шуток. Иман говорил серьезно. Теперь стало понятно, зачем учитель принес его в Школу Белого Петуха. Не было никакого интереса к Регарди или его жизни. Не было никакой заботы и опеки. И хотя он догадывался о том, что его ждало очередное поручение, надежда на то, что учитель скучал по нему, бесследно исчезла.

– Белая Мельница хочет, чтобы кучеяры вместе с нарзидами навсегда исчезли из Балидета? – он старался говорить безразлично, но в его голосе звучала горечь. – Драганы – мстительный народ. Они не станут терпеть убийство вождя. В городе вырежут всех, от младенцев до стариков, такое в истории Согдарии уже было.

– Белая Мельница как раз этого не хочет, мой друг, – устало произнес иман. – «Дурное знамение только в глазах смотрящего», – так говорят у нас в Балидете, но старуха Зерге уже пятый день пьет молоко звезд. Страх мира освободился из горного плена и не успокоит свое сердце, пока не выпьет теплой человеческой крови. Нехебкай ждет, а посланник его ищет алтарь, чтобы наполнить свои вены из чаши небес. – Голос имана перешел в зловещий шепот. – «Бойся ничто» – так начертано на клинке пожирающего солнца пустыни. Слабые, робкие, несовершенные, трусливые и бедные будут уничтожены. Он – ось колеса и куб в круге. Он отбросит то, что стало ложным по истечении времен, он – Изгоняющий…

На какое-то время Арлинг перестал слушать имана, поняв, что окончательно запутался. Он не понимал этой загадки. Более того – однажды он уже слышал подобное. Так говорила Магда, когда ей становилось плохо, и она не отличала реальность от вымышленного мира. По мере того как на улице становилось светлее, в голове Регарди сгущались сумерки. Поведение учителя настораживало.

– Это были последние слова старой Зерге, которые еще были понятны человеческому слуху, – закончил иман. – С тех пор она только лает.

Арлинг сглотнул, пытаясь представить лающую прорицательницу, и поспешно стер возникший в мыслях образ. Смешно и страшно. Он не верил в пророчества и знамения, но учитель был человеком суеверным. Как и все кучеяры. Многие считали Зерге ясновидящей, которая предскажет конец света. На бывшей родине Регарди таких «пророков» жгли на костре.

– Если бы Мельница прислушивалась к Зерге хотя бы изредка, мы бы остановили Маргаджана еще у Гургаранских гор. Теперь же мы подобны лекарю, который отрезает ногу, зная, что яд уже распространился по телу.

– А Гильдия?

– Они нас поддержат. Для них Маргаджан – это Дваро, а его убийство – доказательство лояльности режиму Канцлера.

Теперь халруджи стал понимать. Белая Мельница, тайный совет городов Сикелии, о котором он узнал, с тех пор как был приближен к учителю, наконец, отреагировал на захват Балидета, не придумав ничего лучшего, чем убийство предводителя. Вполне земные цели. Тогда к чему все эти рассказы о демонах?

– Учитель, а как же город? Ведь в отместку драганы истребят всех, кто попадется под руку. И, в первую очередь, купцов из Гильдии. Сейфуллах слишком громко заявлял о своих намерениях убить Маргаджана.

– Ответь честно, что тебя тревожит больше: судьба горожан или твоего господина? – вопросом на вопрос ответил иман. – Ведь согласно Книге Махди, если он умрет, ты отправишься по Дороге Молчания, чтобы принять Обет Полуденного Зноя.

Регарди смиренно склонил голову.

– Пусть много лун освещает Ваш путь учитель.

Иман всегда понимал его лучше, чем он сам. На самом деле Арлингу было все равно, что станет с горожанами и купцами из Гильдии, но смерти мальчишки он не хотел. Одно он знал точно. Пожизненные скитания по пустыне, на которые халруджи был обречен после гибели господина, пугали его куда меньше мысли о еще одной встрече с етобаром по имени Хамна. Но она была неизбежна.

– Регулярная армия на подходе к Муссаворату, – сказал иман, приближаясь к нему. – Потом она двинется на Балидет. К этому времени Маргаджан должен быть мертв. Если в городе есть люди, которые тебе дороги, предупреди их. Им лучше покинуть Балидет до завтрашнего вечера. Пусть бегут в Шибан, пока это еще можно. Я не знаю, что случится в следующий миг. Боюсь, Мельница перемелет жемчужину Мианэ своими жерновами. Смерть Маргаджана войны не остановит, но застанет врага врасплох. Мы отрубим демону голову, и ему потребуется время, чтобы вырастить новую. Ты готов, Лин?

Иман мог его и не спрашивать. В комнате уже давно не было ученика и учителя – был халруджи и его наставник.

– Когда мне убить Маргаджана?

Повисло молчание, и Регарди догадался, что вопрос был неверным. Навязчивое ощущение того, что за три года он разучился говорить с иманом на одном языке, лишь усилилось. А может, сказывалась бессонная ночь? Или Хамна слишком сильно придушила его там, на крыше?

– Тебе? – удивился учитель. – Но разве я посылал тебя убивать Маргаджана?

Арлингу показалось, что его ударили в живот, выбив из него дух.

– Шолох сделает это, – иман говорил очень тихо. Регарди казалось, что голос раздается у него в голове. – А ты – халруджи. У тебя свой путь.

Арлинг старался быть равнодушным, но губы уже сжались в тонкую полоску лезвия, а лицо вспыхнуло, словно лучи встающего солнца.

– Беркут в городе?

Иман мог не отвечать. Значит, Шолох уже вернулся из пустыни. И все три года, в течение которых Регарди учился правильно кланяться и подавать кофе, его друг Шолох по прозвищу Беркут постигал тайные учения и боевые искусства серкетов в Пустоши Кербала, цитадели мистиков, куда направил его иман после завершения обучения в Школе Белого Петуха. А Регарди отправили к Сейфуллаху Аджухаму, капризному и избалованному сыну главы Гильдии, постигать азы терпения и покорять вершины покорности.