Политические портреты. Леонид Брежнев, Юрий Андропов - Рой Медведев

Оказавшись во главе партии и государства, Брежнев, как можно судить по его поведению, постоянно (и особенно в первые годы после октябрьского Пленума 1964 г.) испытывал комплекс неполноценности. Он не ждал такого выдвижения, не готовил себя к такой роли и, заняв кресло Генерального секретаря ЦК КПСС, в глубине души, видимо, понимал, что ему не хватает многих качеств и знаний для руководства партией и государством. Окружение Брежнева уверяло его в обратном, ему это нравилось, и чем больше была благодарность Брежнева за эту лесть, тем более частой и непомерной она становилась. Постепенно он пристрастился к ней, как наркоман к постоянной дозе наркотика.

Непомерные восхваления Брежнева начались еще задолго до возникновения официального культа Брежнева в 70-е годы, когда эти восхваления стали почти неотъемлемой частью официального ритуала. Летом 1967 года я совершил непродолжительную поездку на теплоходе от Москвы до Горького. Осматривая этот красивый город, я обратил внимание на обилие в центре Горького портретов Брежнева, витрин с фотографиями Брежнева, плакатов, приветствующих Леонида Ильича. Как оказалось, ранее Брежнев побывал в Горьковской области, где его встречали с небывалой дотоле торжественностью и размахом. Были митинги с громадными толпами горожан, приветственные речи. Обо всем этом молчала центральная печать, но местная писала о «визите товарища Л. И. Брежнева» в Горький как о празднике. Надо полагать, что Брежнев и руководство области решали и какие-то насущные проблемы, но это было отодвинуто на задний план атмосферой торжества и ликования. Брежнев не забыл этой столь приятной его сердцу встречи и льстивых восхвалений. В ЦК КПСС в эти месяцы была вакантной важная должность секретаря ЦК КПСС по международным делам (социалистические страны), которую занимал ранее Ю. В. Андропов. Найти замену Андропову было нелегко – тут нужен был высококомпетентный деятель. Однако в самом начале 1968 года на Пленуме ЦК КПСС на пост секретаря ЦК по международным делам был избран К. Ф. Катушев, недавний первый секретарь Горьковского обкома КПСС. Катушев был талантливым конструктором, принимавшим участие в создании новых моделей советских танков, и еще в 1952 году, в возрасте всего 25 лет, он был замечен Сталиным, который лично утверждал все новые конструкции советского оружия. Принятый в партию по личной рекомендации Сталина, Катушев уже осенью того же года стал делегатом XIX съезда КПСС, а через пять лет перешел полностью на партийную работу. Он был человеком очень способным и трудолюбивым, но его опыт в международных делах ограничивался переговорами по поводу строительства нового большого автомобильного завода, которые он вел с фирмами ФРГ, Франции и Италии. Оказавшись теперь в прежнем кабинете Андропова, Катушев работал здесь с раннего утра до позднего вечера. Но все же он не сумел правильно оценить ни быстро меняющуюся ситуацию в Чехословакии, ни ситуацию в Польше и, естественно, не смог дать ни для Политбюро, ни для Брежнева правильных рекомендаций. Поэтому в роковом для всей Восточной Европы, для СССР и для международного коммунистического движения решении об оккупации ЧССР в августе 1968 года немалая доля ответственности лежала и на К. Ф. Катушеве.

Но вернемся к герою нашего повествования. После пребывания Брежнева в Горьковской области его встречи в любом городе СССР превращались в торжество подхалимства. Митинги и приветствия сопровождались щедрыми пирами и возлияниями, устройством охоты в местных лесах, а несколько позднее и преподнесением дорогих подарков. Один из партийных работников Белоруссии А. Ф. Ковалев, узнавший о моей работе над этой книгой, прислал мне в конце 1989 года письмо, в котором говорится: «…Мне хотелось бы сообщить Вам некоторые сведения о Брежневе. Это пятном лежит на моей партийной совести. Об этом я должен был сказать давно, но по некоторым обстоятельствам я этого не сделал… В декабре 1968 года белорусский народ отмечал свое 50-летие (50-летие Советской Белоруссии. – Р. М.). По этому поводу во Дворце спорта было проведено торжественное заседание ЦК КПБ, Верховного Совета и Совета Министров БССР совместно с советскими и партийными органами, представителями коллективов трудящихся и воинских частей. В торжественном заседании участвовал Л. И. Брежнев. Кроме торжественного заседания был проведен прием, на который приглашались ветераны партии, представители интеллигенции и другие заслуженные люди. Я также удостоился этой чести. Прием был назначен на воскресенье, 29 декабря 1968 года, в 15 часов в ресторане гостиницы «Юбилейная». Все знали, что прием будет с участием Л. И. Брежнева. В назначенное время все были на месте. Наверх не приглашали, ждали внизу приезда Брежнева. Он появился к 18 часам в сопровождении П. М. Машерова и Т. Я. Киселева, они старательно корректировали его походку. Всех пригласили подняться наверх в банкетный зал. Глазам своим я не поверил, увидев в зале столы, заставленные водкой, коньяком, вином, обилие изысканной закуски. Отдельно сиротливо стояли на столе бутылки с минеральной водой.

Все рассаживались по своим местам, указанным в приглашении. Мое место было за седьмым столом, это совсем недалеко от центрального стола. Я мог хорошо видеть и слышать Брежнева. Прием открыл Машеров. Началось произнесение тостов в честь великого гостя. С первой рюмки было тихо, вторая подняла активность присутствующих, с третьей рюмки и дальше раздавались выкрики, все соревновались – кто громче. У центрального стола выступала женщина, говорила спокойно, толково, хотя шум в зале часто заглушал ее слова. Неожиданно ее перебил Брежнев. “Я люблю женщин, – начал говорить он, – всю жизнь был к ним неравнодушен, ей-богу, неравнодушен. Я и теперь неравнодушен…” Рядом со мной сидели два генерала армии. Один из них вздохнул, посмотрел в сторону Брежнева и сказал: “Каким был, таким и остался”, – покрутил головой и сплюнул в сторону.

Время подходило к концу. На запасном пути железнодорожного вокзала стоял правительственный вагон, который прицеплялся к пассажирскому поезду. Машеров и Киселев об этом настойчиво напоминали Брежневу. На прощание Брежнев сказал: “Дорогие товарищи! Мне пора, я бы посидел с вами, я люблю компанию, ей-богу, обожаю компанию! Но… дела, дела, никуда не денешься! А вы, товарищи, пейте, пейте! И смотрите за соседом, чтобы выпивал рюмку до дна. А то вот Петр Миронович наливает, а не пьет! Куда это годится, это никуда не годится!..”

Я был убит всем, что видел и слышал. Кто нас призывает пить водку, коньяк? Генеральный секретарь нашей партии. До чего мы дожили! Идя домой с Героем Советского Союза И. М. Тимчуком, я ему сказал: “Давай с тобой напишем обо всем Партийному Контролю при ЦК КПСС”. Но Тимчук сказал: “Да ты что, лишился рассудка? Тебя и меня немедленно посадят за клевету на Генерального секретаря. Ведь никто не подтвердит, все уйдут в сторону. А тебе особенно надо быть осторожным, ведь ты уже был там, знаешь, как создаются “враги народа”. Я предлагал потом другим вместе сообщить в партконтроль, но получил тот же ответ и пришел к выводу, что Тимчук прав. Носил эту горечь долгие годы в своей душе…»