Политические портреты. Леонид Брежнев, Юрий Андропов - Рой Медведев

Следует, однако, более подробно остановиться на основных качествах Брежнева как государственного деятеля и как человека.

Об отношении Брежнева к работе

Из человеческого и политического темперамента Брежнева вытекал и его стиль, его отношение к работе, т. е. к тем повседневным и часто весьма рутинным обязанностям, которые он должен был выполнять как глава партии и государства. Ни в довоенную пору, ни в годы войны, ни в послевоенное время Брежнев, находясь на очень ответственных постах, не любил перегружать себя работой. Конечно, у Брежнева – Генерального секретаря ЦК КПСС – работы и обязанностей стало гораздо больше, чем прежде. И в первые годы новый лидер партии не только хотел показать себя энергичным работником, но и действительно работал более интенсивно, чем ранее. Ему приходилось даже часть бумаг приносить для просмотра домой, а утром он едва ли не первым из секретарей ЦК КПСС появлялся в своем кабинете. Однако Брежнев не обладал усидчивостью и был совершенно неспособен проводить даже несколько часов подряд за канцелярской работой. Он уже давно научился большую часть работы возлагать на свой аппарат и почти никогда не брался делать то, что, по его мнению, могли бы сделать подчиненные. Свою задачу он видел только в том, чтобы одобрить или отвергнуть проделанный ими анализ проблемы или проекта. Он чаще всего даже не читал подготовленных для него докладов и записок, а ограничивался краткой информацией референта и ставил на бумагах именно те резолюции, которые советовал поставить его помощник или референт. Конечно, дел всегда было много, но легенда о том, что Леонид Ильич работает по 16 часов в сутки, никогда не соответствовала действительности. Чем больше становилось дел, тем больше становился и аппарат помощников Брежнева.

Конечно, в редкие кризисные ситуации и Брежневу приходилось туго. Так, например, в июне 1967 года во время так называемой «шестидневной войны» на Ближнем Востоке основная нагрузка лежала на самом Брежневе, а не на его референтах. Вместе с Косыгиным и Подгорным Брежнев в эти дни трое суток не покидал Кремль, поддерживая связь с Вашингтоном, Каиром, Дамаском и Тель-Авивом. Позднее это рассматривалось едва ли не как подвиг, и лекторы из лекторской группы ЦК КПСС в докладах о международном положении приводили этот факт напряженной работы советских руководителей, сопровождая его крайне лестными для Брежнева комментариями. Нелегкими были для Брежнева и его коллег и первые дни после вторжения советских войск в Чехословакию в августе 1968 года. Вообще весь август 1968 года был, вероятно, самым трудным для Брежнева месяцем за все годы его пребывания в Кремле. Но все это были исключения из обычной жизни и работы нового генсека. Ибо чем более важной и влиятельной фигурой становился Брежнев в Политбюро и Секретариате, тем чаще он позволял себе «расслабиться». Его рабочий день не увеличивался, а уменьшался, и вскоре он стал появляться в своем кабинете не в 9, а в 10 часов утра.

Как свидетельствует Ф. Бурлацкий, «свой рабочий день в первый период после прихода к руководству Брежнев начинал необычно – минимум два часа посвящал телефонным звонкам другим членам высшего руководства, многим авторитетным секретарям ЦК союзных республик и обкомов. Говорил он обычно в одной и той же манере – вот, мол, Иван Иванович, вопрос мы тут готовим. Хотел посоветоваться, узнать твое мнение… Можно представить, каким чувством гордости наполнялось в этот момент сердце Ивана Ивановича. Так укреплялся авторитет Брежнева. Складывалось впечатление о нем как о ровном, спокойном, деликатном руководителе, который шагу не ступит, не посоветовавшись с другими товарищами и не получив полного одобрения со стороны своих коллег»[60].

Сама система авторитарного руководства требует того, чтобы множество вопросов и проблем, которые лучше и успешнее могли бы решаться на более низких уровнях руководства, решались тем не менее только на высших ступенях власти. Поэтому к Брежневу ежедневно поступало великое множество бумаг, и за рабочий день он должен был принимать многих посетителей – партийных работников, министров, военных деятелей. Одних Брежнев не задерживал в своем кабинете, почти сразу поставив нужную резолюцию. Правда, нередко во время приема он отвлекался, начинал беседовать с посетителем на другие темы, спорил с ним, не глядя на часы. Другим, естественно, приходилось подолгу ждать в приемной. Были, однако, дни, когда приемная оказывалась пустой, и это даже как-то тяготило Брежнева. Работать в одиночку над каким-либо проектом, темой, речью или статьей он просто не мог и иногда даже выглядывал в приемную, нетерпеливо спрашивая секретаря о записавшихся на прием. Сам он редко вызывал кого-либо из представителей той или иной области или отрасли, чтобы по собственной инициативе поставить перед ним соответствующую задачу. Тем более у него не было потребности принимать «ходоков» из числа рабочих, колхозников, служащих, чтобы лучше разобраться во мнениях и настроениях простого народа, проблемах, скажем, образования или здравоохранения. У него не было таких особых пристрастий в делах, какими были, например, сельское хозяйство или космос для Хрущева. Все его основные интересы лежали вне сферы государственных дел.

Брежнев очень мало читал даже тогда, когда речь шла о деловых бумагах. Тем более он почти не читал книг и статей по общественным проблемам. Но еще реже Брежнев писал, разве только записки своим помощникам или членам Политбюро. Все речи и доклады, которые произносил Брежнев, ему готовили специально подобранные группы составителей. Даже короткие приветствия иностранным гостям или своим коллегам по Политбюро, например при награждениях, Брежнев читал по бумажке. И чем ответственнее был тот или иной доклад, тем более многочисленная группа составителей работала над текстом, трудясь порой не одну неделю, так как при такой системе работы приходилось согласовывать едва ли не каждую фразу, хотя в конечном счете аудитории приходилось выслушивать довольно банальные истины. Рабочая группа по составлению доклада или выступления Брежнева жила и работала обычно на одной из предназначенных для этих целей подмосковных дач. «Продукция» поступала затем в секретариат Брежнева, а также к Суслову. Но и сам Брежнев вовсе не был безразличен к деятельности составителей его докладов. Как писал недавно Л. Шинкарев в своей интересной статье «Коридоры власти», «Брежнев свои выступления никогда не писал, но мог что-то продиктовать. Ему нравилось бывать в рабочей группе, составлявшей его доклад. Когда разгорался спор, он не вмешивался, покидал шумный зал. Возвращался довольный: “Ну что, договорились?” Когда доклад был готов, он просил перечитать ему несколько фраз, примеривал фразу за фразой к своим речевым возможностям. Иногда прерывал репликой: “Что-то умничаем, диссертацию пишем…” или “Ну, это уже фельетон!”»[61]