Та, что гуляет сама по себе - Ева Софман

— Ну, — ответил дэй, — я часто проездом бывал в Пвилле, и успел так или иначе помочь многим его жителям. И, как оказалось, эти многие меня помнят до сих пор… А когда узнали, что я вновь здесь, то посоветовали герцогу обратиться за помощью в борьбе с беспокойным призраком именно ко мне.

В глазах Джеми загорелся прямо-таки нездоровый азарт:

— Кто, где, когда?

— Он приходит в усадьбу герцога каждое полнолуние. Четыре ночи подряд. Откуда — неизвестно. Служанка заметила его четыре месяца назад, как-то ночью встав в уборную: сияющий силуэт, отражавшийся в оконном стекле, будто сгущённое лунное сияние. Девушка заорала так, что перебудила весь дом. И хорошо, что перебудила — с такой раной она бы не дотянула до утра.

— Призрак её ранил?

— Услышав крик, он исчез. А потом девушка услышала в своей голове голос… и почувствовала, что кто-то пытается проникнуть в её разум. Она заметалась, сшибла стоявшие у стены рыцарские доспехи прадеда герцога, и те рухнули на неё. К несчастью, для пущей реалистичности герцог решил вложить в латную перчатку предка его любимый кинжал. Без ножен.

— Но она жива? — забеспокоилась Таша.

— Жива, — кивнул Арон. — Только заикой осталась, а так — ничего серьёзного… Следующей ночью герцог и его племянник Леогран решили устроить призраку очную ставку. И тот, охотно на неё явившись, сходу предпринял попытку занять тело достопочтимого господина Оррака, однако по какой-то причине не смог этого сделать, как и в случае с юным Леограном. Тогда призрак исчез, напоследок полыхнув такой яркой вспышкой, что герцог с неделю ничего не видел.

— На герцоге и его племяннике были кресты, — скорее констатировал, чем уточнил Джеми.

— Совершенно верно.

— А служанка креста не носила, за что и поплатилась, — парнишка сосредоточенно кусал заусеницы. — Хотя на самом деле ей крупно повезло, что всё закончилось подобным образом: после того, как такой призрак покидает временное тело, сломленный им разум истинного теловладельца чаще всего восстановлению не подлежит…

— Такой призрак? Ты знаешь, какой?

— Дух без полтергейстского потенциала. Задержавшаяся на этом свете душа. Либо тело не упокоено, либо незавершённое дело осталось, — веско заявил парнишка. — Главный признак — видимость исключительно в отражениях и в свете полной луны. Собственно, и силы у этих духов появляются только в полнолуние… Они могут на время занимать тела живых, потеснив их разум, но обычно пытаются договориться полюбовно — чтобы разыскали тело и похоронили, как подобает, или завершили то самое незавершённое дело. Ну, а дальше что?

— На лунный месяц призрак исчез. Обитатели особняка решили, что он оставил их в покое, но в следующее полнолуние призрак опять заявился в особняк. Встречаться с ним герцог и его домочадцы уже не рискнули, а в витражных окнах их покоев призрак почему-то отразиться не мог. Так что он ограничивался тем, что скользил по коридорам — исходящий от него свет проникал в дверные щели и замочные скважины. Проведённый местным пастырем обряд изгнания нечистых сил посредством освящения каждого помещения особняка результата не дал. Когда же дэй попытался встретиться с призраком лицом к лицу, дух повторил свой ослепляющий маневр, а в пылу отчитки святому отцу не повезло отступить к лестнице, а когда призрак вспыхнул, он рефлекторно отшатнулся, и…

— Но он жив?

— Жив, Таша, жив. Хотя похрамывать, наверное, до конца жизни будет… В общем, герцогу больше не на кого надеяться.

— Кроме как на тебя, известного целителя и чудотворца?

— Ну, не столь уж и известного. Разве что в очень узком кругу.

— Прямо-таки очень?

— Ладно, просто узком.

Джеми между тем беспокойно расхаживал по комнате:

— Он должен быть тесно связан с герцогом. Или с кем-то из домашних. Такие призраки бывают привязаны к дому, но чаще всего они привязаны к людям… Они вынуждены оставаться рядом с тем, из-за кого задержались на этом свете, и всюду следовать за ним. Наш призрак должен быть чьим-то родственником… и, скорее всего, состоявшим в не очень хороших отношениях с роднёй. Поэтому и договориться с живыми не имеет возможности, — мальчишка решительно вскинул голову. — Я должен поговорить с герцогом!

— Конечно, поговорите. Вчера призрак опять объявился в особняке, а завтра герцог ждёт нас к ужину. И на ночь, — а, быть может, и на две, — мы задержимся в фамильном жилище Норманов, чтобы указать их беспокойному гостю на дверь… вернее, на тот свет.

— Нас — троих? — Таша внимательно взглянула на дэя. Тот вздохнул:

— Увы, но да. Оставить тебя здесь я не могу.

— Привет от наших чёрных друзей?..

Арон кивнул.

— Морты бродят вокруг посёлка, в лесу, — добавил он. — Я слышал мысли зверей и птиц — они боятся.

— Морты… здесь? Но почему…

— …они не нападают? Потому что нет такого приказа. Видимо, "хозяина" пока устраивает, что мы здесь.

— Выходит, мы играем по его правилам? — Джеми нахмурился. — Что-то меня такое положение дел не особо устраивает.

— Меня тоже, поверьте. Но мы пока живы, и это главное.

— Слово "пока" безусловно радует, — выщипывая шерсть с одеяла, мрачно заметила Таша.

Арон устало пригладил волосы — тщательно зачёсанные в день их встречи, с каждым днём они растрёпывались всё больше, грозя в итоге превратиться в непослушный мальчишеский шухер.

— Нам дают передышку, — негромко сказал дэй. — И я знаю, что за этой передышкой последует. Стоит нам выехать из Пвилла…

— А кто сказал, что мы будем выезжать? — Джеми самодовольно улыбнулся. — Я могу перенести нас с Ташей куда угодно, а поскольку охотятся они за ней…

— То найдут вас, куда бы вы ни перенеслись, — оборвал его Арон. — Поймите, Джеми, тот, с кем мы имеем дело — не отступится.

— Гм, — парнишка в явной недовольственности пощёлкал пальцами. — Значит, правила игры устанавливает он? А ставка в этой игре — жизнь?

— И близятся решающие ходы. Нашим будет выезд из Пвилла. Его ответ настигнет нас по дороге… куда бы то ни было.

— Вы думаете?

— Знаю. И чем скорее мы сыграем по его правилам, тем скорее всё закончится. Так или иначе, но закончится.

— Не будет никаких "иначе", святой отец! — вскинул подбородок Джеми. — Мы победим!

Мужчина взглянул на него неожиданно пристально. Неожиданно печально.

— Всё гораздо серьёзнее, чем вы думаете. Я не берусь обещать, что все мы выживем, — тихо и очень просто сказал дэй. — Но рано или поздно мы должны будем принять этот бой. И лучше, чтобы мы приняли его сейчас, с высоко поднятыми головами, по собственной воле, чем рано или поздно всё равно вступить в него, но будучи загнанными в угол. Вступить лишь потому, что нам не оставят другого выбора.