Тайная игра - Анастасия Юрьевна Воскресенская

Падре Кресенте! Лео поспешил за ними, кусая губы. Неужели браслет был у падре? Не может быть… не мог падре быть связан со всеми этими убийствами – никак! Он что-то узнал об убийце? Уф, надеюсь, он в силах говорить… или хотя бы писать.

Фоули, светя фонариком, провел всех на третий этаж и через галерею – в здание интерната.

– Мы отвели падре Кресенте в его комнату, – говорил Фоули, стуча тростью и задыхаясь, однако не сбавляя шага, – и Мэри там. С ним сидит. А я ломал голову, что делать. С комендантом спорил, он говорит: поднимаем Дюбо, пусть своих вызывает. А я говорю – они опять тварей жутких понатащат. Всех перепугают. Школу наизнанку вывернут. Найдут кучу… э-м-м… в смысле, никакого убийцу не найдут. И вы уж простите, господин де Лерида, но я открыл свой кабинет… то есть ваш. Хотел уже звонить… а тут вижу: машина ваша подъезжает… Господа, здесь давайте тихо. На цыпочках, а то все повыскочат. Будет толпа шарахаться. Дюбо еще вылезет…

Они гуськом прошли по коридору к комнате падре. Она была в самом конце, у черной лестницы.

Падре Кресенте полусидел на кровати, под спину ему подсунули подушки и свернутую одежду. Мэри, склонившись, бинтовала ему голову. Резко пахло сердечными каплями, и в комнате тянуло холодом из раскрытой форточки.

– Падре, вы как? – Фоули подошел ближе. – Тут инквизиторы приехали, поговорите с ними?

– Конечно. – Падре, все еще синюшно-бледный, махнул рукой. Говорил он внятно, отметил Лео. Горло не повреждено. – Спасибо, Мэри. Здравствуйте… – Тут падре разглядел черного косматого дознавателя и измазанную засохшей кровью физиономию учителя истории, и глаза его расширились.

– У нас тоже было, эм-м… приключение. – Мануэль поставил табуретку перед постелью, пригласил куратора сесть, а сам встал за его спиной.

Куратор представился. Падре засуетился. Жасан успокаивающе взял его за руку, пощупал большим пальцем пульс.

– Как вы себя чувствуете, падре Кресенте? Расскажете нам, что произошло? Кто на вас напал?

– В том-то и беда, монсеньор, что я не знаю, кто, – виновато проговорил тот, – я находился в ризнице, развешивал облачения после службы. Они у нас висят на железной штанге за занавеской… штанга не прикреплена к стене, у нее ноги… она устойчивая… как мне казалось… – Он опустил глаза и заморгал.

– Кто-то свалил на вас штангу с облачениями? – догадался куратор.

– Да, монсеньор. И вместе с занавеской. Меня… накрыло.

– Вас поранила штанга?

– Да. Помню только вспышку в глазах, а потом навалилось… я не потерял сознание от удара, пытался выбраться, но сверху кто-то был, и он на меня прыгнул. Не давал перевернуться и сквозь ткань надавливал на лицо. Кричать я не мог, потому что мне прижимали ко рту и носу всю одежду. И оттолкнуть не мог, был буквально спеленут. И – увы, – он развел руками, – я все-таки задохнулся.

Лео передернуло. Оказаться в таком беспомощном положении, когда тебя душат, а ты ничего не можешь сделать… бр-р-р!

Куратор поправил очки.

– Получается, убийца не проверил – дышите вы или нет?

– Получается, не проверил. – Падре нервно перебирал пальцами. – Я очнулся под всем этим ворохом, в темноте, кое-как выполз. Дезориентирован… еще голова раскалывалась… добрался практически ощупью до холла, тут Вотан… господин Фоули меня и нашел. Оказалось, я провалялся часа три, не меньше.

– Почему на вас напали догадываетесь, падре Кресенте?

Тот попытался мотнуть головой и зашипел от боли.

– Нет, монсеньор. Не имею не малейшего понятия. Только… только хочу сказать, что сегодня днем у нас чуть пожар в церкви не случился. Тоже кто-то своротил поставец со свечками, вспыхнул алтарный покров. Мы с мальчиками все быстро потушили, но огонь все-таки был. Может, это никак не связано…

Связано. Еще как связано! Эта маленькая тварь не сумела угробить меня и выместила зло на падре. Что-то она чем дальше, тем свирепее.

Однако Лео прикусил язык и ничего не сказал. Покуда не понятно, имеет ли отношение эта тварь к Кассию, лучше помалкивать.

– Падре Жасан, позвольте, я спрошу? – наклонился к куратору Мануэль и, когда тот кивнул, обратился к священнику: – Падре Кресенте, вам что-нибудь известно о браслете-артефакте работы Кандида Эхеверии?

– Это тот браслет, из-за которого совершилось столько убийств? Вряд ли знаю о нем больше, чем вы, господин де Лерида. А скорее всего, гораздо меньше. Вы думаете, на меня напали из-за артефакта? Но у меня нет браслета, и я никогда его не видел. Не знаю, где он.

– Однако убийца мог думать, что знаете.

– Он ни о чем меня не спрашивал. Вообще не издал ни звука. – Падре Кресенте опять опустил глаза, вспоминая, потом покачал головой. – Ни звука, он даже не сопел. Он… был очень легкий и небольшого роста. Я бы сказал, что на меня кошка прыгнула. Только она не будет зажимать нос и рот сквозь ткань с такой, знаете, некошачьей силой…

– Господа, – Мануэль выпрямился и обернулся к затихшим слушателям, – прошу вас выйти из комнаты. Подождите, пожалуйста, в коридоре. Будьте так добры. Да, Лео, и вас это тоже касается.

Лео почувствовал укол обиды, но все же вышел следом за остальными. Церковники на то и церковники, чтобы сговариваться без свидетелей. Может, кто-то что-то падре на исповеди сказал, и тот при посторонних даже не намекнет на это.

Но Кассий к нему на исповедь точно не ходил, и маленькая девочка с завязанными глазами тем более… Зачем она кинулась на падре? Зачем она хотела убить меня? И не первый раз ведь… что я такого знаю, чтобы меня убивать?

– Господин Грис! – позвала свистящим шепотом медсестра Мэри и махнула рукой, приглашая на черную лестницу. – Идите сюда. Чтоб не разбудить никого.

Разбудить они боялись Юлио Дюбо. Лео тоже не радовала перспектива снова лицезреть майора Хартмана и его собак.

На темной лестничной площадке было холодно, но в комнате у падре Кресенте – еще холоднее. Фоули черкал зажигалкой под недовольный бубнеж коменданта, что здесь курить нельзя, и нигде нельзя, а с куревом пожалуйте на улицу.

– Отвали, Ганс, – буркнул Фоули, затягиваясь и распространяя вокруг себя вонючий дым, – иначе я сбешусь и убью тебя клюкой. А заодно этих несчастных молодых людей как свидетелей. Что, кстати, с вами стряслось, господин такой-сякой Грис? Кто вас лупцевал так, что вы в юшке по уши? И почему наш, прости господи, инквизитор весь черный, как сапог? И зачем нам еще один инквизитор?

– Пожар. – Лео не хотелось вдаваться в подробности. – Мы попали на пожар. Такой сегодня день неудачный.

– Лео, а вы не ранены? – Медсестра тронула