Тайная игра - Анастасия Юрьевна Воскресенская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лео тут же расправил вейл, растянул его шире, чтобы тот не походил на комок тряпья, которым пытаются заткнуть пробоину. Полностью отсечь энергетические колебания не получилось, но заметно ослабить и перенаправить их удалось.
Жар ощутимо уменьшился, Лео почувствовал, что у него стянуло коркой кожу под носом, и губы, и подбородок, а по лбу струится пот.
Со стороны его квартиры, наступая черными босыми ногами на тлеющие головешки, вышел инквизитор.
Чумазый, как черт, абсолютно голый, закопченный и взлохмаченный, только полоска ошейника сияла на шее, да еще какая-то золотая точка под ключицей размером с ноготь. Он спокойно прошел сквозь вейл и остановился, глядя на Лео сверху вниз.
– Что, Гавилан, удержите ваше заклинание, пока я выведу людей?
– Я не Гавилан, – просипел Лео, – я Цинис.
– Хотя бы сам Мерлин, не снимайте вейл, пока все не выйдут.
Инквизитор обогнул Лео и зашагал по лестнице вниз. Снаружи, на улице – Лео отлично это слышал за гулом и треском близкого пламени – взвыла сирена. Не детекторная, но не менее пронзительная.
Хоть бы это пожарные приехали, а то ведь наверняка Надзор с Инквизицией первыми явились.
Мануэль спустился на пролет, похлопал по воздуху ладонью, прибивая дым к полу, и постучал в соседнюю дверь:
– Пожалуйста, как можно быстрее покиньте здание. Произошло возгорание технического абсолюта. Пожалуйста, возьмите вещи, документы и как можно скорее покиньте здание. О вас позаботятся.
Он перешел к следующей двери, а потом спустился ниже.
Лео смутно видел, как в свободную от дыма, гари и жара трубу, в которую благодаря вейлу превратилась лестничная клетка, выбирались перепуганные люди, волочили узлы и корзины, кто-то нес на руках ребенка.
Потом вспомнил про Рамона и соседа, оставшихся внизу, и лихорадочно начал соображать, как с ними быть. Бросить как есть – сгорят или задохнутся. Бог знает что начнется на нижних этажах, когда он снимет заклинание. Рамона может схватить Надзор. Хотя он без сознания, поди и не выдаст себя.
Что же делать! Чертов Ллувеллин! Дис, как ты могла так со мной поступить!
– Произошло возгорание технического абсолюта, немедленно…
Снаружи, сквозь шум и треск, донеслись отрывистые приказы громкоговорителя, взревывания мотора, визг тормозов, стрельба и снова рев – стремительно удаляющийся. За ним – тоже удаляющийся – вой сирены. И – за этим шумом – череда негромких хлопков, которые Лео расслышал только потому, что напряженно прислушивался.
Он сморгнул заливающий глаза пот. Что-то было не так.
Третий взрыв прогремел на улице, громкоговоритель поперхнулся и замолк. Ллувелин и его бандиты убрались, что там еще может быть? Кажется или нет, что снова становится жарко?
Двумя этажами ниже завизжала женщина. Взметнулся гомон голосов, его перекрыло обращение Мануэля – негромкое, но отчетливо слышное:
– Без паники, все под контролем. Проходите друг за другом, не задерживайтесь.
Лео вспомнил бегущего по стене големчика-самоубийцу и чертыхнулся. Ллувеллин ушел, но, похоже, оставил подарочки.
Стиснув зубы, Лео снова оперся на магический потенциал существа из иного мира, которое сейчас было занято тем, что сгоняло испуганных людей к выходу. Оперся и принялся раскатывать вейл по всей шахте лестничной клетки. С пятого этажа – до первого. Пусть снаружи творится что угодно, лестница устоит.
Глаза слезились, хоть дым и не мог пробраться под инканты. Лео зажмурился – видеть, как проседает потолок, покрываясь трещинами, как расползаются по нему темные пятна, как распахиваются над головой черно-багровые дыры, как сыплются пылающие уголья поверх вейла – видеть все это вовсе не обязательно. Гул и вой сирен откатились на задний план. Он отчетливо ощущал, как трещат и прогибаются стены, стреляя кирпичами, как истаивают перекрытия, как подсвеченный пламенем дым вырывается в ночь, как взвиваются в небо потоки искр вперемежку с метелью, как падают в черную пропасть улиц пылающие обломки.
Дому конец. А Лео надеялся, что обойдется только крышей и пятым этажом. У дома же есть еще и другие подъезды. Успеют ли жильцы оттуда эвакуироваться?
Дис, Дис, дорогая моя Дисглерио. Ты понимала, чем твоя хитрость закончится? Ты хоть минуту думала об этом?
На тесную улицу въехала пожарная машина. Наконец-то!
Остановилась, освещенная заревом, и Лео увидел на дороге полыхающие автомобили, а среди них великолепный алый инквизиторский катафалк.
Потом картинка погасла, и Лео почувствовал, что ноги у него подгибаются. Неимоверная тяжесть, как ладонь великана, давит на затылок и на плечи, во рту снова тошнотворно солоно. Он уцепился за безграничный резерв иномирца, как за чужое плечо, послушно двигаясь вместе с ним, словно слепой калека за поводырем. Увечная улитка, волокущая на себе слишком большой для нее вейл. Шажок, еще шажок…
В лицо ударил прохладный воздух, тошнота отступила, и чужой резерв исчез. Будто натянутая резинка порвалась и хлестнула по лицу. Лео ахнул, взмахнул руками и начал падать. Кто-то поддержал его под руку.
– Лео. Все. Все, отпустите вейл. Не надо, хватит, отпустите. Лео, вы меня слышите?
Истончившийся вейл выскользнул из рук и схлопнулся. Лео не понимал – он лежит на земле? Или идет? Глаза у него открыты или закрыты? И вообще, что происходит?
– Отойдите, отойдите. Дайте пройти. Надо посадить его куда-нибудь.
– Вальчик! Валичек, ты где, сыночек? Детка моя, где ты? Ты что там шаришься, паскуда! А ну, быстро ко мне!
– Ой, глядите, это же учителек с пятого, живой! Гляди, теть Луца, живой! Это у него же бабахнуло наверху!
– Господи, господи, за какие грехи? За какие грехи, господи!
– Не реви, дура, скажи спасибо, что живы все, выскочить успели.
– Это откуда ж у простого учителя столько абсолюта, чтоб так бабахнуло? Это ж сколько надо абсолюта, чтоб крышу снесло?
– Какой абсолют, дубина ты стоеросовая! Это малефики поганые бомбы подложили. Гляньте, как машины инквизиторские полыхают! Тоже скажете – абсолют?
– Ой, дьявол, малефики! Спаси господи!
– Мама-а-а-а-а-а!
– Лео, присядьте сюда. Садитесь, садитесь, тут сухо.
Пляшущие перед глазами вспышки сложились в оранжевый проблесковый маячок пожарной машины, отсветы пламени в стеклах, высокий огонь, рвущийся из окон и полыхающий в глубине улицы, мельтешащие в воздухе снежинки. Пара алых искр постепенно гасла в черных глазах склонившегося человека.
– Мануэль?
– Все нормально, Лео, отдышитесь. Немного перестарались. Эй, вы куда?
Лео заскреб ногами, пытаясь подняться с каких-то мягких узлов, на которые его усадили.
– Там… в бойлерной… два человека остались…
– Сидите, – Мануэль толкнул его в плечо, – никого там нет, человека вынесли. А вашего… хм… товарища уволок другой… хм… товарищ. На мотоцикле.
