Тяжесть короны (СИ) - Ольга Булгакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я понимаю. Отчасти, — гораздо спокойней ответил арданг. — Одно могу пообещать, после моей исповеди тебе будет очень стыдно за те вопросы и слова.
Ловин не успел ответить, — в коридоре скрипнули половицы, послышались шаги, а через пару мгновений в дверь комнаты Ромэра постучали.
— Заходи, Кавдар, — разрешил арданг.
— Я так и думал, что брат не дает тебе отдыхать, — зашептал хозяин. — Какие планы на завтра?
— Встаем рано, едем дальше, — коротко ответил Ромэр.
— Я поеду с вами, — озвучил свое решение Ловин.
— Не возражаю. Думаю, так будет даже лучше. Расскажешь мне, как где дела, — ответил «муж». — Я в Арданге всего несколько дней. Ничего не знаю. Оларди собирает сведения, но информация лишней не бывает.
— Ладно. Будем ждать вас через три-четыре дня обратно, — шепнул Кавдар.
— Лучше через четыре. Тропа трудная, каменистая. Не хочу торопиться зазря. Поломанные ноги нам ни к чему.
— Это точно, — согласился хозяин. — Значит, через четыре дня. Будет раньше, значит, раньше. У вас все есть в дорогу?
— Да, спасибо, — слышала по голосу, что Ромэр улыбнулся. — Она запасливая. Даже топор с собой взяла.
Арданг не удержался от смешка.
— Знаешь, — изображая обиду, заговорил Ловин, — я надеялся, ты когда-нибудь забудешь ту историю. Нас десять человек тогда, между прочим, было. И никто топор не взял.
— Да-да, я слышал эти оправдания не раз, — веселый голос Ромэра перекрыл тихий смех Кавдара.
— Погоди, насмешник… Случится тебе ляпнуть, век вспоминать буду, — пригрозил, усмехаясь, священник.
— Да, пожалуйста, — легко разрешил Ромэр.
— Ребят, давайте спать ложится, дело к полуночи, — вмешался Кавдар.
— Да, ты прав, мы еще завтра наговоримся, — послышался шорох отодвигаемого от кровати стула.
— Мне словами не сказать, как я рад тебя видеть, — шепнул кто-то из братьев.
— И я счастлив быть здесь, — откликнулся Ромэр.
Судя по звукам, мужчины обнялись. А через пару минут братья вышли из комнатушки и поднялись на второй этаж. Кровать снова скрипнула, в щель под дверью было видно, что Ромэр погасил свет. С другого этажа доносились шорохи, сухое потрескивание половиц, приглушенный невнятный разговор Лиры и Кавдара. Но слов я не различала. Потом наступила тишина… И я задремала.
— Что?! Ромэр, я даже не знаю, как это назвать! — раздался над ухом громкий возглас.
— Ловин, тише, — резко оборвал священника арданг.
— Это … Это кощунство! — бушевал Ловин громким шепотом.
Ромэр усмехнулся:
— Оларди сказал, Стратег безумен.
— Очень может быть! — с жаром согласился священник. По тону понимала, Ловин и дальше бы говорил, но, видимо, Ромэр остановил духовника жестом.
— У нас не так много времени, — заметил «муж». — Давай я по порядку все расскажу, а ты просто послушаешь и постараешься держать себя в руках.
— Ха! Скажешь тоже, «держать себя в руках», — с горечью ответил Ловин. — Я не обещаю, что получится, но постараюсь возмущаться тихо.
— Хоть что-то, — шепнул Ромэр, а я представила, как он улыбается и едва заметно качает головой.
Конечно, я догадывалась, о чем идет речь. Исповедуясь, арданг не мог не упомянуть клеймо. Подслушивать не хотела, а потому, запрятав голову под подушку, постаралась снова заснуть. Удивительно, но получилось.
— Что она им сказала? — разбудил меня громкий вопрос нетерпеливого Ловина. Я даже на кровати подскочила от неожиданности.
— Что у меня есть вольная, подписанная Стратегом.
— Что сделал капитан, когда обман открылся?
— Это не обман. Вольная есть, — с некоторым триумфом ответил арданг.
— Как она ее достала?
— Даже не представляю! Ты знал, что в Шаролезе две государственных печати?
— Нет, — протянул ошарашенный Ловин.
— И я не знал. Она все выяснила, достала бланк, печать. А как она составила документ… Я читал как песню. Прицепиться не к чему! — в тихом голосе Ромэра слышалось восхищение. — Каждое слово выверено. Посмотри, как она защитила бумагу!
— Ты прости меня, — помолчав немного, сказал Ловин. — Ты был прав. Мне очень стыдно за те вопросы.
— Я рад, что ты понял это сейчас. Хоть я еще и не все рассказал, — серьезно ответил «муж».
Я снова запряталась под подушку, надеясь, заснуть. Который раз убедилась в правильности утверждения «усталость — лучшее снотворное».
Правда, спала я в и этот раз недолго, — наступило утро. В дверь постучали, Лира меня окликнула. Успокоив себя тем, что посплю в дороге, встала, оделась и вышла в большую комнату.
22
Сон… Возможно, заговорщикам и повстанцам он не нужен, но мне необходим. Когда меня разбудила Лира, я еле глаза открыла от усталости. Догадывалась, что Ромэр не спал совсем, но могла только позавидовать ему. Мне лучше ночь провести вообще без сна, чем так урывками дремать.
Я смутно помнила завтрак. Вязкое, словно желейное время, проведенное над чашкой чая. Невнятные разговоры за столом, смысл которых не улавливала. Кажется, потом я упаковывала вещи в сумку. Помню, что заснула, сидя на кровати. Проснулась от того, что Ромэр, присев передо мной на корточки, пытался высвободить из моих пальцев шнурки сумки. Вздрогнув, подняла голову, встретилась взглядом с ардангом. «Муж» ласково улыбнулся:
— Я понимаю, что ты устала. Но обещаю, в дороге мы с Ловином не будем мешать тебе спать.
— Ну, вчера вечером вы мне такого не обещали, — буркнула я.
— Прости, — немного смутился Ромэр. — Нам нужно было поговорить. Он не просто друг, он мой духовник.
— Не извиняйся, пожалуйста, я все понимаю, — стараясь встряхнуться и побороть зевоту, ответила я. — Поверь, это не первая бессонная ночь за последние месяцы. Высплюсь в дороге.
Он снова улыбнулся и поцеловал мне руку, смутив меня и вызвав покашливание со стороны двери. Повернув голову, увидела священника. Тот серьезно, даже сурово смотрел на Ромэра, а, встретившись взглядом с ардангом, покачал головой и отошел. «Муж», не глядя на меня, поспешно встал, поднял сумку.
— Он едет с нами? — запоздало спросила я, глядя Ловину вслед.
— Да, — сухо и по-деловому ответил Ромэр. — Он многое может рассказать о делах Арданга.
Прощание с Лирой и Кавдаром было сумбурным и скомканным, потому что проснулись дети. Девочка подняла плач из-за отъезда Ловина. Мальчик, почему-то решивший, что Кавдар тоже едет, просился к нам в телегу. В результате не меньше получаса мы потеряли на то, чтобы успокоить детей… Когда простились со всем семейством, солнце уже давно встало.