Все волки Канорры - Виктория Угрюмова

Зелг мог наверняка сказать, сколько их.

Пятьдесят.

Единственное, чего он не понимал — где же пятьдесят первый, который должен был вести их в бой. Где величайший из волков Канорры?

И что делать ему, если сейчас в ущелье Адранги в очередной раз разразится сражение?

ГЛАВА 7

Не бывает такой ситуации, которую при некоторой

фантазии нельзя было бы сделать совершенно невыносимой

Станислав Ежи Лец

Прохладное ясное осеннее утро…

Кстати, если вы — обычное утро понедельника, у вас нет никаких особенных планов, и вы бы хотели безо всякого ажиотажа по этому поводу наступить после воскресенья, немного поморгать солнечными зайчиками, подуть ветерком в золотые макушки деревьев и радостно пощебетать и почирикать посредством некрупных птичек, трудно же вам придется в Кассарии! Здесь как-то никогда не складывалось с подобной незатейливостью.

Кассарийское расписание подчиняется тем же особым законам, что и прочий жизненный уклад. Здесь приходится считаться с непредвиденными обстоятельствами и не слишком рассчитывать на размеренный ход часов.

Таким образом, из-за потрясений, вызванных беглым демоном безумия, воскресная ночь затянулась непозволительно долго, рассвет едва мелькнул в заспанных окнах особнячков Виззла и цветных витражах герцогского дома, и вот уже полноценное утро выскочило, как джинн из бутылки, торопясь наверстать упущенное. А ему на пятки наступал новый длинный, странный, полный событиями и приключениями — то есть вполне обычный кассарийский день. И обитатели герцогства встретили его с неизменным оптимизмом.

— Итак, что у нас стряслось? – сочувственно спросил граф, складывая ладони домиком.

Бургежа уселся на спинку кресла по другую сторону массивного письменного стола и с любопытством оглядел просторный, со вкусом обставленный кабинет в старинном стиле. Нечто подобное он предполагал в самое ближайшее время завести и себе — положение обязывало; но ему не хватило бы размаха, средств и, что греха таить, тонкости. Единственная роза в хрустальном бокале, стоящая возле письменного прибора, особенно потрясла его воображение. Как бы высоко ни ставил бессменный издатель журнала «Сижу в дупле» свой жизненный опыт, а все-таки ему не сравниться с опытом и разумом выдержкой в несколько тысяч лет.

Гостеприимный Думгар прикинул, что в ближайшее время король и его приближенные станут в Кассарии частыми гостями, и решил создать им максимальные удобства не только для отдыха, но и для работы. Он рассчитывал преподнести свой сюрприз еще вчера, но все были чересчур заняты, чтобы переселяться в новые апартаменты, поэтому торжественный переезд состоялся сегодня утром. Эльфофилин стал первым посетителем, которого да Унара принимал в собственных покоях кассарийского замка.

Сказать, что тиронгийские вельможи были тронуты до глубины души, значит расписаться в бедности своего словарного запаса. Каменный домоправитель не просто выделил апартаменты графу, бурмасингеру, генералу и маркизу, но и обустроил их в соответствии со вкусами и предпочтениями каждого.

Ангуса да Галармона ждала не только милая, по-домашнему уютная голубая спальня и скромный кабинет, украшенный картами и батальными полотнами, — причем некоторые были посвящены его собственным славным победам, — но и гостиная в спокойных зеленых тонах с камином и баром, центром которой стали книжные шкафы с редкими кулинарными книгами и роскошно изданными путеводителями по самым популярным аптекам Ламарха. Раритетная «Книга о вкусной и здоровой пище подземелий» размером с пещерного тролля монументально возвышалась в стенной нише, и Галармон время от времени бросал на нее влюбленные взгляды.

Накануне, в поисках утешения отважный генерал отправился на кухню, навестить Гвалтезия, и застал многонога за многими занятиями. Несколько щупалец главного гастронома Кассарии оживленно жестикулировали, негодуя и обличая; несколькими он колдовал над серебряной кастрюлькой — добавлял, доливал, помешивал, взбивал и томил на пару; а несколькими почтительно держал перед глазами огромный том в сафьяновом переплете «Искусство кушать вкусно» и бережно перелистывал плотные желтые страницы, содержание которых проливало бальзам на его измученную душу. Завидев собрата по призванию, Гвалтезий одним щупальцем поднес к его губам серебряную ложечку с нежным, воздушным, буквально уже небесным содержимым бледно-голубого цвета; а несколькими другими щупальцами протянул ему книгу и трогательно придержал ее в руках генерала. Теперь главный военачальник Тиронги постигал высокое искусство кушать вкусно, небрежно развалясь в глубоком мягком кресле и попивая лучшую наливку из герцогских погребов.

Наш справедливый читатель спросит: а не тосковал ли он в этот миг о своих добрых друзьях — Ржалисе, Райри Тинне и Саланзерпе? Не скучал ли без них в тишине и покое? Скучал, уверенно ответим мы. Очень скучал. Ему не хватало их остроумных шуток, неуместных вопросов, непочтительных комментариев. Его никто не дергал по пустякам, не отвлекал от чтения, не призывал рассудить спор, выслушать седобородый анекдот или бросить заниматься глупостями и выпить кружечку-другую адского пойла. Любой из нас порой испытывал это невыразимое счастье — скучать по близким и дорогим тебе людям, твердо зная, что в ближайшие дни ты их не увидишь.

Маркиз Гизонга блаженствовал в комнатах, обставленных с вызывающей роскошью, с массивной мебелью из драгоценного «золотого» дерева дужуо и голубыми шпалерами в золотистую и серебристую полоску. В чашах из прозрачного бело-зеленого оникса и голубого агата вместо фруктов лежали драгоценные и полудрагоценные камни, светившиеся как крохотные звездочки и радуги. Торцевую стену украшала коллекция уникальных счетов и счетных косточек и палочек. Изумительные аздакские ковры ручной работы, шелковые гобелены, старинные картины, серебряные канделябры и нефритовые статуэтки — все здесь начисто отрицало саму идею экономии, кричало о несдержанности и пело торжественный гимн расточительству.

Мудрый Думгар с лихвой компенсировал главному казначею все, в чем он отказывал себе в повседневной жизни. Со вкусом подобранная библиотека обещала неслыханные наслаждения истинному стяжателю, достаточно сказать, что ее украшал уникальный семитомник «Сбор дани в комфортных условиях» легендарного амарифского издательства «Денежка к денежке». К тому же, покои Гизонги были сплошь уставлены фигурками духов, демонов и божеств, которые в разных странах отвечали за богатство и удачу в делах. Многие из них могли при случае дать дельный совет относительно финансовых операций, а также по поводу заключения сделки или составления завещания. Жаба из сиреневого жадеита, служившая подставкой под горшок с денежным деревом, отменно считала в уме. А если потереть ее по носу пальцем, возмущенно заявляла: «Безобразие! Половина шестого, а вы распутничаете!». Время она сообщала удивительно точно — маркиз неоднократно проверял ее, и жаба ни разу не ошиблась.