Сказания Меекханского пограничья. Восток – Запад - Роберт М. Вегнер

– А сколько во всем этом правды?

– Все – правда. Молодой барон появился несколько месяцев назад и начал поддерживать Виссеринов, которым он, говорят, родственник. Никто этого не докажет – вернее, никто не докажет, что дело обстоит иначе, поскольку, когда империя отступила на восток, многие архивы были вывезены меекханскими чиновниками, а то и просто сгорели. Виссерины, однако, полагают его своим, а это – достаточное доказательство. Он богат, обучен, разговаривает на нескольких языках, знает литературу, поэзию, обучен танцам, фехтованию. Точь-в-точь наследник древнего, благородного рода, с детства воспитанный гувернерами, выученный сражаться фехтмейстерами, обученный политике. Именно кого-то подобного Виссерины и искали.

Закрытые молочными бельмами глаза блуждали по лицу вора.

– Говори дальше, – попросил тот.

– Большего я тебе и не скажу, Альтсин, поскольку ничего большего я не вижу. Ясновидение – это не чтение в книге, а Малый Камень бывает капризным аспектом. Да и, кроме того, этот твой барон наверняка обучен еще и магии. Ничего не говори. А то я потеряю мысль. Знаю, что его никогда не ловили на чародействе, на чем-то большем, чем ношение талисмана, приносящего удачу в любви, и всякая такая ерунда. Но, – Явиндер тряхнул атласным мешочком, – этот кошель был куплен несколько дней назад и наверняка – его слугой, монеты отсчитывал казначей сразу перед тем, как они оказались у Санвеса. Он старался не притрагиваться ни к кошелю, ни к золоту. Никто, кому не известны базовые принципы действия аспектов, отвечающих за ясновидение, не предпринял бы таких… предосторожностей. Санвес должен был погибнуть, и барон, похоже, предполагал, что кто-то может обеспокоиться ясновидением, чтобы проверить тело грабителя и убийцы, а также все, что могли при нем найти, в том числе и этот кошель.

Альтсин кивнул.

– Яновидец и проверил все, что от него осталось. И не один, – заметил он нейтральным тоном.

– Ого. Ну и тон. Словно о куске мяса говоришь. Парень, спокойно, вытащи это из себя, иначе выгоришь изнутри. Нет? Твое дело. Те ясновидцы что-то выяснили?

– Только то, что Санвес вломился, чтобы подбросить какие-то документы… Остальное… якобы заявили, что для остального тело слишком изуродовано.

– Видишь? – Явиндер улыбнулся узкими губами. – Всякий человек подвластен Силе, аспектированной или нет. Однако действует это и в другую сторону. Муравей, ступив лапкой в океан, порождает волну. Маленькую, поскольку – муравей, но все же волну. Когда некто умирает… аспекты вокруг кричат. И чем ужасней его смерть, тем большее замешательство она вызывает. Потому чародеи, владеющие аспектами Тропы Жизни, избегают недавних полей битв. Я готов поспорить, что ты хочешь сказать: потому-то барон и повелел своим людям избивать тело долго и тщательно, чтобы вор умирал в страшных муках. Может, у него было под рукою и что-то другое, просто так, на всякий случай?

– Яд? Вызывающий сперва паралич и слепоту?

– Да. Яды с парализующим эффектом чаще всего действуют так, что человек умирает от удушья. Мерзкая и болезненная смерть. Говорю же, этот барон знает о чарах больше, чем обычный дворянин. Он защитился.

На миг Явиндер выглядел так, словно о чем-то интенсивно раздумывал.

– Не делай этого, – заявил он наконец.

– Чего?

– Не ищи мести. Это не драка в корчме, после которой ты мог бы перерезать кому-нибудь глотку. Это игры сильных мира сего. Они глядят на мир иначе. Не видят людей – только толпу. Массу. А когда в толпе кто-то гибнет, это принимается ими легко. Большинство из них воспитывалось в окружении людей, даже имен которых они не знали. Слуг, конюхов, поваров, стражников. Они зовут слуг по именам, как люди зовут собак и котов. Для благородного один слуга неотличим от другого, он – элемент обстановки дома. Тут даже имения продаются со слугами и поварами. Понимаешь? Ты для них не противник, а только… – он задумался на миг, – вредитель. Они тебя не убьют, просто уберут, а после – даже лишний раз об этом не подумают. Даже Цетрон дольше размышляет, когда приказывает кого-то утопить. Через этот порт проплывает богатство всех городов и весей со всего Эльхарана. Неслыханное богатство. А оно вызывает неслыханную гордыню. Это не для тебя.

Альтсин молча разглядывал ясновидца.

– Он его использовал, – процедил он наконец. – Обманул в игре в кости, чтобы использовать в ловушке на графа. Сделал это, как ты и заметил, воспринимая Санвеса как вредителя. Как мусор. Если я не отвечу, это будет похоже на то, что я посчитал, что тот барон прав. Как если бы я подтвердил, что людей можно именно так и воспринимать, найдись у тебя положение и деньги.

Явиндер покачал головой:

– Дело в Санвесе или в тебе?

– А если скажу, что во мне, то я упаду в твоих глазах? Прости, я не хотел, чтобы это прозвучало как насмешка. Санвес сам впутался в историю, и это его выбор. Я… я никогда бы не взялся за подобное задание, от него смердело за милю. Здесь… дело во мне. Если я не предприму ничего в ответ, то, видя карету какого-нибудь благородного, проезжающую по улице, всегда буду опускать взгляд. Понимаешь? Стану бояться посмотреть в глаза любому расфуфыренному негодяю в атласе. Потому что я допустил, чтобы убийство товарища сошло с рук. Понимаешь? Если раз позволишь себе склонить выю, уже никогда ее не выпрямишь.

Хотя глаза Явиндера закрывали бельма, Альтсин голову дал бы на отсечение, что тот прекрасно его видит. По крайней мере, старик производил именно такое впечатление, когда блуждал взглядом по лицу вора.

– Есть в тебе, – Явиндер заколебался, – море гнева. За детство на улицах, голод и страх. И ты – сообразителен. Куда сообразительней, чем может показаться. Откуда ты знаешь, что он обманул Санвеса в кости?

– Потому что барон не предложил бы такого дела первому встречному. Он должен был знать, что Санвес является… что он был преступником. Потому-то он и сыграл с ним в кости, втянул, а когда долг вырос, дал документы и указал адрес. И установил срок, когда он сам наверняка окажется у графа. А граф Терлех – это не первый попавшийся вертопрах. О встрече с ним, особенно поздней ночью, договариваются за много дней. А потому барон планировал это с изрядным опережением: встречу, вторжение, убийство. А когда он предложил Санвесу игру, должен был не сомневаться, что выиграет, иначе весь план сошел бы на нет. А значит, он мошенничал – другого объяснения нет.

Явиндер покивал, улыбаясь:

– Хорошо. Очень хорошо. И что еще?

– Это будет стоить.

– О? Сколько?

– Пять имперских, – вор протянул руку.

Явиндер захохотал:

– Хорошо, я отработаю свои деньги. – Он сжал кошель обеими руками, прикрыл глаза. – Он – дерзок. Уверен в себе до чрезмерности. Он никогда не проигрывал и никогда не отказывался от своих планов. Всегда достигал того, что хотел, а планирует он с большим упреждением.

Альтсин вздохнул раздраженно:

– Я теряю терпение. Скажи мне что-то, чего я не знаю. До чего бы я сам никогда не додумался. Или отдавай деньги…

Казалось, что ясновидец погрузился в себя, загорелое лицо его покрыли морщины. Он закрыл глаза, на некоторое время перестал дышать.

Вор ждал. Видел уже несколько раз, как Явиндер черпает из своего аспекта. У него засвербело между лопатками, но слегка, словно на миг туда присел комар.

Грудь хозяина наконец шевельнулась.

– Скажу тебе только то, – пробормотал он, едва шевеля губами, – что твой барон лишь на половине дороги, а может, и того меньше. Получить благоволение графа Терлеха – для него просто шаг к цели. И если он не сменит намерений, то Высокий город в ближайшие дни истечет кровью. Эвеннет-сек-Грес видит себя владыкой Понкее-Лаа, а не мечом в руках Виссеринов. У него есть планы, скрытые в планах и прикрытые другими планами. К тому же он считает себя лучшим игроком, какой появлялся здесь за много столетий. И он любит эту игру. Игру сильных мира сего, где ставкой являются деньги и власть. Но, если я все верно прочел, для него все же этот кошель был важен. Он хотел его отыскать, поскольку, сколь ни мал такой шанс, но некто на самом деле талантливый, великий маг, владеющий одним из аспектов, отвечающим за видение прошлого, мог бы связать его с Санвесом. – Явиндер раскрыл глаза. – Столько-то я вижу. Заслужил ли я золото?

Альтсин кивнул:

– Да. Значит, идя в Клавель, я попаду в самый центр клубка змей?

– Нет. Ты попадешь между жерновами, что мелют кости в порошок. С клубком змей у тебя был бы хотя бы шанс.

Вор улыбнулся.

– Кошель, – протянул руку. – Спасибо. Не трать все за раз.

Безо всяких проблем он прошел сквозь калитку в стене Клавеля. «Достаточно иметь соответствующую одежду – и тебе перестают смотреть в лицо», – подумал он, следя за реакцией стражника, который нагибался за незаметно оброненной монетой. Альтсин половину ночи следил за движением у входа. Стена эта не была частью укреплений, калитку отворяли в любую пору дня и ночи, а маленький презент для охраняющего ее человека в зародыше гасил любой вопрос. Некто, кто выглядел как молодой дворянин, мог входить в нее, когда бы он только ни захотел.