Сказания Меекханского пограничья. Восток – Запад - Роберт М. Вегнер

Альтсин снова закрыл глаза. Когда поднял веки, Цетрон сидел на стуле и внимательно к нему приглядывался.

– Что случилось у графа? – спросил он наконец у лежащего.

Молодой вор сглотнул. Горло внезапно пересохло.

– Мы прошли крышами, со стороны старых казарм. Резиденция была всего лишь в пятидесяти шагах. Ночь светлая, но до полнолуния еще долго. Я остался наверху, а Санвес перелез через стену, взобрался на балкон и отворил окно кабинета графа. Не было никаких заклинаний, стражи – ничего. Он влез внутрь и подошел к шкафчику в стене.

Альтсин замолчал, снова вспоминая то, что встало теперь у него перед глазами.

– Внезапно на стенах комнаты загорелись все канделябры, раздался звук, словно взвыла сотня собак, а внутрь ворвался какой-то разряженный франт с мечом в руке. А Санвес… Санвес замер на месте, словно его чарами сковали. И тогда тот сукин сын улыбнулся, подошел к нему, воткнул меч Санвесу в брюхо – я видел острие, выходящее из спины, – и столкнул его с балкона. Внизу появились стражники и… принялись бить его палками, били не прекращая, когда он шевелился, били, когда он сделался недвижим, били, когда он уже перестал выглядеть как человек. Закончили только тогда, когда тот молодой в обществе какого-то седоватого мужчины сошел вниз и их остановил.

– А твоя рана?

– Я не знаю, каким чудом они меня заметили. Внезапно поднялся крик, и они принялись на меня показывать.

– Ты поднялся на крыше. – Цетрон скорее утверждал, чем спрашивал.

– Не помню, – соврал Альтсин.

– Я бы наверняка вскочил. Чем ты получил?

– Стрелой из арбалета.

Брови предводителя Лиги поползли вверх:

– Из арбалета? Сынок, если бы ты получил из арбалета с пятидесяти шагов…

– Рикошет. Стрела отрикошетила и ударила меня в бок. Я упал, они наверняка думали, что я мертв, потому что не поспешили подняться на крышу. Я помню, что я внезапно почувствовал слабость, едва добрался до края, там внизу есть канал, я упал в воду… плыл… едва-едва… дал увлечь себя течению реки, а потом вылез на берег.

– И там тебя нашли и принесли ко мне. Я ведь говорил, что мы присматриваем за Высоким городом. Едва только началась суматоха, я поставил людей на ноги. Тебе повезло куда больше, чем ты полагаешь, та стрела была отравленной, ударила боком, сломала тебе ребра и содрала кожу до крови, но яда в тело попало немного. А вода в канале вымыла бо́льшую его часть. Но это была и вправду серьезная штука. Когда бы не купель, ты бы ослеп и сделался парализован еще до того, как помер. Ты лежал без сознания весь день. Если сейчас уснешь, остатки яда могут подействовать. Так что есть риск проснуться слепым, парализованным или не проснуться вообще. – Цетрон вдруг сменил тему: – Знаешь, кто убил Санвеса?

– Нет, я видел его убийцу первый раз в жизни.

– Ничего странного, он появился в городе всего-то четыре месяца назад. Барон Эвеннет-сек-Грес, четвертый сын барона сек-Греса, неизвестно, может ли он вообще пользоваться титулом, но как-то уж так вышло, что никто о том не спрашивает слишком громко. Тот франтик, как ты его назвал, имеет репутацию лучшего фехтовальщика в городе, и поверь мне, что в этом нет преувеличения. Он быстро пролез к Виссеринам. Сказать по правде, после того как он вызвал на поединок и искалечил нескольких последователей гур-Доресов, он сделался правой рукою Арольха Виссерина. И от его имени пытался получить поддержку графа Терлеха – до вчерашнего дня совершенно безрезультатно.

Альтсин шире открыл глаза.

– Ты хочешь сказать, что граф перешел на сторону Виссеринов?

– Ха! Значит, то, что происходит в городе, все же слегка интересует твою дурную башку. Тогда меня тем более удивляет, что, услышав от Санвеса, куда вам нужно идти, ты не дал ему в лоб и не выволок за ворота города. Лежи, не вставай, а то потеряешь сознание или облюешь кровать. Кое-что скажу тебе о тех документах, которые вы должны были подбросить. Мне пришлось подкупить коменданта стражи, чтобы об этом узнать. Из них следовало, будто граф решился помочь Виссеринам взамен на одно место в Совете, что принадлежало до того времени представителям гильдий, – а тех якобы решено оттуда вообще убрать. К тому же он должен был получить власть над городской стражей и южными доками.

Альтсин прервал его жестом:

– Не понимаю, при чем тут это.

– А ты напрягись на минутку. Поцелуй Клех. Граф убежден, что Санвес должен был сперва подбросить ему компрометирующие документы, а затем – убить. После смерти настолько важной персоны началось бы серьезное расследование вместе с обыском дома – и кто-нибудь документ нашел бы. Вспыхнул бы скандал, о каком не слыхивали уже давно. Род Терлехов потерял бы большинство имеющихся последователей, а в дальнейшем мог бы утратить и места в Совете Города. Граф был бы мертв, а мертвецы не умеют защищаться. Документы скомпрометировали бы еще и Виссеринов, а единственной силой, что осталась бы с чистыми руками, оказались бы гур-Доресы, и именно вокруг них собрались бы союзники графа, как и перепуганные представители народа. В худшем случае оказалось бы – трое плюс четверо, хотя наверняка старик Ферлес урвал бы что-то и от голосов, принадлежавших роду Терлехов. Превосходное решение.

Цетрон прервал себя на минутку, внимательно всматриваясь в молодого вора:

– Теперь ты понимаешь? Поскольку интрига оказалась направленной в равной степени против него и против Виссеринов, все указывало на работу гур-Доресов. А значит, с кем граф может объединить силы? Только с Виссеринами, чей представитель, молодой, героический барон, рискуя собственной жизнью, прикончил безжалостного убийцу. Только мы оба знаем, что Санвес не был убийцей. А все случившееся слишком напоминало засаду. Кому-то очень сильно требовалось, чтобы у Санвеса не осталось ни малейшего шанса уйти живьем. Только ты и оказался неожиданностью, а поскольку на крыше нашли следы крови, а стрела была отравлена, все будут полагать, что ты – мертв. К твоему счастью.

Альтсин молча глядел на него.

– Я знаю, кто все это спланировал.

– Я тоже. Молодой геройский барон Эвеннет-сек-Грес. Вместо того чтобы подкупать графа деньгами и властью, он купил его страхом и горстью золота, отданной молодому дурню, который дал себя убить.

Альтсин прикрыл веки и снова оказался на крыше старых казарм. Увидел, как комнату наполняет свет, открываются двери, а Санвес входит с рукою, засунутой под рубаху. Явственно увидел усмешку триумфа на лице барона.

– Это он его нанял. Причем – лично.

– Наверняка все так, наверняка именно поэтому он приказал своим стражникам избить его до неузнаваемости, поскольку был шанс, что их видели вместе. – Цетрон наполнил себе кубок. Альтсин почувствовал запах вина.

– Налей и мне, – попросил он.

– И речи быть не может: если выпьешь хоть немного, то заснешь и можешь уже не проснуться. Ближайшие пару дней ты будешь получать только отвар из трав. Много отвара из трав.

Вор повыше приподнялся на подушках:

– И что ты намереваешься с этим делать?

– Ничего. – Цетрон опустошил кубок одним махом, налил себе снова и сел. – Ничего не могу сделать.

– Ничего? – Альтсин старался говорить тихо. – Санвес был одним из нас. Он платил тебе за защиту.

– Платил – и я выполнял свою часть. Послал тебя, чтобы ты вывел его из города. Ни один из вас не выполнил моего приказания.

– Тот сукин сын использовал его и убил.

– Помнишь, что ты когда-то сказал? Если тебе больше двадцати и кто-то тебя натянул – значит, ты сам подставил жопу. Если Санвес принял это задание, несмотря на то что ублажал престарелых дамочек в Высоком городе и должен был знать, что там происходит, получается, он и в самом деле оказался глупее, чем бочка с протухшей сельдью.

– Ты нам… – Вор не успел закончить.

– Тихо, засранец! – Цетрин ударил кубком в стол так, что во все стороны плеснуло вином. – Я вам ничего не должен! Санвес должен был покинуть город – и точка. Он нарушил мой приказ, потому как я отправлял тебя к нему не с вежливой просьбой, но с приказом, – нарушил и погиб. Если бы каким-то чудом он пережил эту переделку, мне пришлось бы лично отдать его в руки мясникам. Для примера. Пойми наконец: то, что нынче происходит в Высоком городе, – не игра. Власть в Понкее-Лаа всегда опиралась на равновесие трех сильнейших семейств и гильдий с цехами. Как на стул о четырех ножках. Теперь все это может быть уничтожено. Лига Шапки много лет внимательно наблюдала за Советом, но нынче Григас ведет себя так, словно все это его не касается. Если какая-то из сторон получит ощутимый перевес, она может захватить власть надолго. Она может вырвать ее из рук остальных и навязать всем такие законы, какие только пожелает. Нынче, кажется, перевес на стороне Виссеринов, поскольку, кроме поддержки графа Терлеха, им склонны помогать оставшиеся в живых представители Нижнего города.

– Но…

– Молчи! И слушай! Нынче, когда Меекхан отступил на восток, Понкее-Лаа стал самым сильным из приморских городов. Формально мы часть княжества Фииланд, но князь здесь – только гость, а не владыка. Правит – Совет. А Виссерины мечтают о силе. О создании союза приморских портов, контролирующих торговлю по всему побережью. О том, чтобы взять за глотку меекханских купцов, которые ведут себя так, словно империя все еще владеет побережьем. О создании новой империи, морской силы, что контролировала бы западный край континента. Болтают они об этом уже долгие годы и, если получат перевес в Совете, могут попытаться реализовать эти планы. А знаешь, с чего они начнут? С войны с Ар-Миттаром. Это наши сильнейшие конкуренты, порт их привлекает чуть ли не столько же кораблей, что и наш, они находятся ближе к рудникам и плавильням западного Глехса, а потому железо и оружие у них дешевле, а значит, они потихоньку отбирают у наших купцов рынки. Э-э-эх, – раздраженный глава гильдии только взмахнул рукою. – Чего я тебе это рассказываю? Это не твоего, засранец, ума дело. Лежи. Лежи, я сказал! И даже не думай заснуть, потому что больше денег на лекарей я тратить не намерен.