«Голоса снизу»: дискурсы сельской повседневности - Валерий Георгиевич Виноградский

тоже службу служил исправно. И имел с этого выгоды, конечно! Представь себе, – посылает он нас в Оренбург, своим ходом. Коммунисты – Коршунов Вася, Дудко, член партбюро гаража – все едут вместе со мной, а он и каже: «Старшим группы я назначаю Голуба!» Всё! Едем! И сколько бы мы ни ездили, мне как-то везло, что-ли. Ни единого ЧП! Ни одной царапины, ни одного нарушения. Ну, были всякие мелочи. Ну, под знак проедем, гаишник читает лекцию всей колонне. А так – нет. А бывало, другие едут, а вслед за ними из гостиниц письма летят, – то недоплатили, то полотенце пропало, то мебель исковеркали, то драку учинили, то девчат привезли каких-то. Со мной такого ни разу не было. И он меня за это ценил. Когда я заболел, меня перевели сначала «на легкий труд». А где у нас на работе этот легкий труд?! Шиномонтажный участок? Вулканизационный? Куда меня девать?! Виктор Иванович идет до главного инженера и предлагает ему эксперимент – вводит должность механика по ремонту. В штатном расписании такой должности нет. Но они имели право такую должность ввести. И они для меня вводят ее. Работы – никакой! Ходить и поглядывать, как ремонт идет. Да молодежи подсказывать, как и что. Потом на планерке объявляет о том, что я вступаю в должность механика по ремонту. Хотя там были люди с техникумом, с институтом! Но никто не возразил, все понимали мое состояние. И это меня сильно в то время поддержало. И морально и материально. Вот такой человек Виктор Иванович Дмитриенко. Наиболее выгоден был для меня Дмитриенко. Это факт! Ну, представь себе: за двадцать пять лет работы я поменял семь буровых установок. Он мне новые давал. И в конце еще одну новую установку дал, на базе «Татры», а я уже в больницу лег. И не пришел на работу. И не я, а Гриша Волошин работает сейчас на ней. А «Татра» – это ж вездеход, это мощнейшая тачка!..

Николай Михайлович Клеткин, старший механик

Николай работал в тракторной колонне. Она занималась перетягиванием буровых, скреперными работами и так далее. Николай работал у тракторов слесарем. Учился заочно, в институте. Пришел он к нам в 1987 году, механиком, после окончания института. Ну, мы и до этого его знали. Как сломается трактор на буровой, он к нам приезжал его ремонтировать. А потом, когда он стал механиком, мы ни в чем буквально не нуждалися. И к нам он часто обращался с Гришей: «Пошли в склад!» – «А шо?» – «Да помогите разобраться, где в складе «кразовские», а где «мазовские» тормозные колодки?» Ну, мы пойдем, покажем. Молча, никому не слова. А потом я стал его заместителем. Он же старшим механиком был. А я на легком труду был механиком по ремонту. Мы с ним прошли техосмотр, на «отлично». Он получил премию большую, за то, что провел техосмотр «в сжатые сроки и без потерь». А я ничего не получил, потому что моя должность была на тот момент «экспериментальная». Но потом пришел главный инженер и сказал: «Разрешаю Михаилу Голубу выписывать детали в складе. Так что его роспись на складе считать действительной!» Больше нигде – ни на путевке, нигде. Только в складе!.. Ну, прошли техосмотр, а потом я опять на буровую. Теперь про эти самые разные сделки. К Николаю Клеткину часто прибегали люди с других гаражей района. «Михалыч, устрой запчасть!» А наш гараж всегда был самый зажиточный, самый богатый изо всех других. Прибегают к Клеткину: «Михалыч, – надо!» Он ко мне. Дает разрешение, и мы делаем это дело. Потом, вечером, он меня заводит в свой кабинет. Достает водку, тарелочку с закуской. «Это нам благодарность за подшипник на ступицу…» Другой раз прибегают ко мне хлопцы из приволянского гаража: «Миша, надо “кразовский” генератор, на “Кировца”. Мы везде обегали, – нэмае…» Я – Николаю Клеткину. «Михалыч, надо! Дают 300 килограммов комбикорма. А у тебя ж уточки есть, их кормить треба». – «Да?! Хорошо! Ну, ты вези генератор в Привольную, а мешки пусть они мне до дому завезут, тихонько, ночью…» И все! В Каневской мне с этого ничего не перепадало. Мне здесь, в Привольной перепадало. Я приезжаю в бригаду, говорю бригадиру: «Иваныч, ты бы мне хоть пять-десять мешков семечек дал…» – «За шо это?!» Я отвечаю: «Ладно, блин! Ты еще ко мне приедешь!» – «Ишь ты, – злопамятливый какой! Ладно, иди до весовщицы, скажи, она тебе даст пару мешкив…» Ну, а там, где пару, там и десять пар. Лишь бы только разрешил. Я сам с весовщицей столкуюсь. А она под моей маркой и себе семечек отвезет. Вот так-то! А почему, думаешь, мне в любой бригаде сейчас и сварку дадут, и «петушка» пригонят?! Да вот поэтому! Правда, старые механики уходят, сейчас к власти молодежь приходит, – она меня с этой стороны не знает. Смена поколений происходит, и уж запросто не обратишься к людям.

Раиса Савина, зоотехник

А вот Раиса Савина появилась в нашем кругу прямо будто бы нечаянно. Она подруга детства моей жены Дуси. Она сейчас работает на племферме бригадиром. Она сначала была зоотехником, а когда Юрку Верещаку поперли, она стала бригадиром. Вернее, заведующая фермой. Они с Евдокией одногодки. Школу вместе кончали, доярками вместе работали. Они приезжие, с Западной Украины. Жили мы раньше врозь. Они своей семьей, а мы своей. Но вот когда я заболел, пять лет назад, – и сильно болел (лежал, ходил на костылях), – Раиса с Дусей встретились на общем колхозном собрании. Ну, разговорились. Рая спрашивает: «Как там Мишель поживает?» – «Да Мишель дуже болеет…» Раиса тотчас за мужика хватается: «Пошли до Голубив, проведаем…» И пришли проведать. Раз пришли, другой пришли. Потом мне полегчало, и мы поднялись до них – с ответным вроде как визитом. И все это дело как пошло, как зацепилось! Дочку они сватали, мы сватами были, свадьбу играть – мы тоже там. Потом брат Раисы отдавал дочь замуж – мы и там на свадьбе гуляли. И вот все это как закрутилось-завертелось!.. И сейчас они с Дусей перезваниваются постоянно, два-три раза в неделю. Сейчас, правда, контакт немножко ослаб. Почему?.. Понимаешь, – у нее большая разница, шесть или семь лет между дочерями. И старшая до сих пор не вышла замуж. Младшая уже вышла, а старшая нет. И Рая ждала внуков. Видишь, – у Дуськи уже внуки, а нее нет. И она это очень болезненно переживала. Она приходила, плакала: «Миша,