Призма тишины - Роман Викторович Титов

Меня обдало диким холодом. Но прежде чем я успел хоть как-то осознать его значение, все мысли и желания рассеялись, а на их месте, будто два героя, сумевшие пережить нечеловеческую резню, остались два слова: это конец!

«Сопли подотри, чипушила!»

Я не поверил, когда услышал это. Где-то на дне затрепетал слабенький огонек надежды.

– Ра?!

«Чему ты так дивишься? Мы с тобой недавно говорили!»

– Так это правда была ты?!

«А ты думал, кто? Идиотина!»

Внутри меня в одночасье забурлило сразу столько всего, что даже попытка разобраться в собственных чувствах на тот момент казалась бессмысленной и неосуществимой. Я не ожидал Ра, это уж точно. И тем не менее на каком-то из подсознательных уровней продолжал верить, что наша с ней взаимная история еще не завершена. Когда-то мы были друзьями, но эта дружба не прошла испытание временем и идеологией. В битве Навигатора и Бавкиды за власть, мы оказались по разные стороны баррикад, и, если начистоту, я все еще не знал, как к этому относиться. Ра сделала немало хорошего, однако мысль о том, что поступки ее были продиктованы заботой о собственных шкурных интересах, нивелировала их значение. А потому казалось вполне оправданным, что я не спешил прыгать от счастья и доверять ей, как прежде.

Само собой, она не могла пропустить все эти мысли мимо внимания и не заметить:

«Как будто у тебя есть выбор».

– И о чем же это мы с таким усердием шепчемся?

Нет, я не рассчитывал на то, что Паяц каким-то чудом пропустит мимо ушей наш с Ра обмен любезностями, и все равно новая порция его насмешек, раздававшихся внутри моего шлема, вызывала желание прочистить собственные мозги стальной щеткой.

– Это было бы весьма жестоко с твоей стороны, Сет Эпине. Но ты ведь не поступишь так со мной, верно? Хе-хе. Нет, конечно. Ты, безусловно, славный малый, однако твой эгоизм нередко перевешивает твое чувство справедливости. А еще ты из тех, кто до последнего верит в возможность исправить ошибки. Думаю, тебе будет интересно узнать, что я нахожу это свойство милым.

– Ага, – процедил я. – Не представляешь, насколько это утешает.

Очередная порция паяцевского хохота затопила шлем, вынуждая сморщиться и понадеяться, что хотя бы не будет больно.

– Распрощайся с подружкой, Сет Эпине, и начнем.

«И то верно, Сети, – снова подала голос Ра, словно не совсем понимая, к чему все идет. – Давай прощаться. На нашу с тобой долю выпало немало забавного, но ничто так не веселило, как твои попытки спрятать от меня мысли о самоудовлетворении».

Где-то в промежутке между очередным призрачным хихиканьем, я обреченно застонал.

– Ра! Ты не могла бы хоть сейчас не?..

«Нет, Сети. Моя цель – раздражать тебя и бесить. И я хочу, чтобы до самого конца, ты помнил об этом. Не смотря ни на что, я хочу, чтобы ты понимал: ты никогда не был хорошим другом. Но лучшим из тех, что у меня когда-либо были. Прощай!»

Я знал, что должен что-то сказать, даже подобрал слова, которые помогли бы в равной степени выразить удивление и признательность Ра и тому, что она сказала, но меня никто не ждал. Все перевернулось с ног на голову, и нить реальности вновь вырвалась из пальцев осознания. Я опять заблудился в зарослях собственных мыслей и, пока продирался сквозь эту дикую чащу, сильнее ощущал, как меняется все вокруг. Острый приступ боли вспорол сознание зазубренным клинком, но не унес меня ни в забвение, ни к очередной цепочке видений. Беспомощней новорожденного, я, стиснув зубы, ждал, когда придет благословенная темнота и мои мучения закончатся.

Однако субъективное время все утекало, а конца этому кошмару по-прежнему было не видать. Что-то творилось вокруг, я это чувствовал, но распознать не мог. Тени вокруг, казалось, сошли с ума, их течение, и прежде хаотичное, теперь напоминало водоворот в центре объятого штормом океана. Я догадывался, чем это грозит, но хоть как-то воспрепятствовать не мог. Во-первых, потому что не представлял, как подступиться, а во-вторых, – чувствовал, что решается моя судьба.

Подтверждение чувству вспыхнуло и рассыпалось пригоршней мыслеобразов.

Казалось, будто на крошечном пятачке суши посреди бури схлестнулись два чудовища. Оба размытые и напоминавшие ожившие сгустки энергии, они, подобно гигантским змеям, сплетались друг с другом в крепкие объятия и норовили вонзить острые зубы в податливую плоть соперника.

Завороженный зрелищем, я не сразу сообразил, чему именно стал свидетелем, а когда все же догадался, испытал прилив одновременно и ужаса и благоговения.

Да, это останки ментального тела Ра сошлись с призраком Паяца в попытке вытравить его из моего сознания и тела!

Я понимал, что Ра нарочно все подстроила таким образом, чтоб у меня не осталось ни малейшего шанса вмешаться и повлиять на исход противостояния. Но я утонул бы в презрении к себе, если б не попытался предпринять хоть что-то. В конце концов, мне надоело оставаться в стороне, когда другие бились. Так было с мамой и Батулом. Так теперь происходило с Ра и Паяцем. В тот раз я скрылся в пещере, позволив старшим самим разрешить конфликт. Теперь все должно было случиться иначе. Хотя бы в память и моей матери и той части Квет Ра, что оставалась мне верной подругой.

Сбросив с себя оцепенение, я принялся за то, чего избегал с той поры, как побывал на Обсерватории. Я с головой окунулся в Тени. Мне не доводилось вживую видеть смерч, но теперь я, кажется, знал, каково это – оказаться вблизи безумствующей бури. Ра и Паяц окончательно слились друг с другом, превратившись в огромную энергетическую воронку, всасывающую в себя все, что попадалось на пути. Полностью открыв сознание Теням, я потерял якоря и больше не мог сопротивляться чудовищной силе, потянувшей мое ментальное «Я» прямо к эпицентру шторма. Не стану врать, будто меня это не напугало. Напугало. И еще как! Но, не смотря на дрожь в воображаемых коленях, я старался не думать о последствиях. Просто летел вперед, сосредоточившись лишь на том, чтобы слиться с воронкой и тем самым добавить Ра сил для борьбы.

По мере приближения, я начал различать отдельные фразы, вырывавшиеся из общего гула, создаваемого теневым ветром.

– Ты, девочка, развита не по годам! Но тягаться со мной опытом? Забудь! Я сокрушу тебя, только дай время.

– Ну, пока еще не сокрушил!

– К чему эта глупая жертвенность? Ты же знаешь, что тебе не