Крест - Ингар Йонсруд

— Да. Она сидела тут.

Начальник отдела подобрал несколько опавших лепестков роз, лежащих на столе около вазы с увядшим букетом. Лицо клерка, примерно ровесника Фредрика, было такого же цвета, как офисный серый костюм.

— И здесь все сохранилось в том виде, в котором оставила Беата Вагнер?

— Без цветов, конечно. Мы подумали, они не помешают.

От рабочих мест других секретарей место Беаты отличалось ограждением из фетровых стен высотой по грудь Фредрику. Несколько вошедших в опенспейс секретарей бросили взгляд на Фредрика с начальником или кивнули.

— Какая аккуратная дама, — констатировал Фредрик. Кроме цветов на столе не было ничего, кроме клавиатуры, монитора и календаря. На стене над монитором висела открытка с фотографией женщины среднего возраста с измазанным кремом от торта лицом. С надписью «Поздравляем с 40-летием» и множеством подписей.

— У нас clean desk policy[20], — ответил начальник.

— Но не clean face[21]?

— Нет. Фото, конечно, неподобающее, принимая во внимание всю трагичность дела, но ваши коллеги подчеркнули, что все нужно оставить как было.

— А кто эта женщина?

— Миссис Даутфайр. Из фильма. Беата ведь… находила радость и в мужчинах, и в женщинах. А тут как бы два в одном. Она считала Робина Уильямса ужасно смешным. Эта открытка — наша внутренняя шутка. Наверное, не слишком смешная.

— Смешнее, чем быть убитой, — произнес Фредрик. Зачем он это сказал? Что-то в этом начальнике отдела его раздражало.

— Беата не была особо примечательным человеком. Но она проявляла крайнюю заботливость к коллегам. Делилась своим жизненным опытом, когда другим было трудно. Нам всем ее не хватает.

Фредрик немного пожалел о своей черствой реплике.

— А какие у нее были отношения с Хенри Фальком?

— Ей поручили быть его секретарем. Она собирала документы и искала то, что он просил, в архивах. Записывала протоколы встреч и вела отчеты, после чего он, естественно, прочитывал их и одобрял. Когда они… познакомились поближе, она поставила меня в курс их отношений. Весьма корректно и по всем правилам.

— Понял. Значит, у Беаты был полный доступ к архивам министерства?

— В каком смысле?

— Какой у нее был уровень секретности?

— Полагаю, что высокий. Ей бы он понадобился для работы с… — директор бросил взгляд на миссис Даутфайр, — самолетами-разведчиками.

— А существует ли список документов, которые она брала в архиве?

Несколько секретарей подняли головы, сделав вид, что не слушают.

— Этого я не знаю. Какие-то из них относятся к государственной тайне и пневматической почтой они не приходят. Она много времени проводила за работой в других министерствах. — Лицо клерка посерело еще сильнее. — Но, строго говоря, разве это как-то связано с вашим расследованием? Нам сказали, что целью преступника был Хенри Фальк. Что Беату убили потому, что она случайно оказалась рядом.

Фредрик пропустил его вопрос мимо ушей и взял со стола календарь. Секретарь. Как муха в комнате. Все видит, все слышит, а ее никто не замечает. Пока не начинает слишком громко жужжать. Как и сделала Беата. Мухобойкой для нее стал «Люгер» калибра 9 на 19.

Он полистал календарь, но его предположения лишь подтвердились. Если Беата Вагнер сливала гостайны в прессу, не могла же она быть такой дурой, чтобы отмечать это в календаре.

Или?

— А это что за красные поля? Вторник в три часа?

Начальник посмотрел на пометки.

— Я не знаю.

— Вашим сотрудникам разрешено ходить в спортзал в рабочее время?

— Да… в некоторые, поблизости. У нас с ними заключены корпоративные договоры. Это укрепляет дух и сокращает количество больничных. У вас в полиции нет такого?

Студия йоги встретила Фредрика стеной из пара и аккордами ситара. Бейер оказался лицом прямо у задов около двадцати блестящих от пота человек в лосинах, спортивных купальниках и узких плавках. Большинство из них — женщины. Все практикующие стояли, широко расставив ноги, наклонив голову вниз и держась руками за лодыжки. Если бы Фредрик когда-нибудь оказался в такой позе, это стоило бы ему жизни. В нем взыграло смешанное чувство отвращения и вожделения, и Фредрик остановил взгляд на своем отражении в зеркале в другом конце зала. Стояла страшная жара, и полицейского никто не замечал, пока у него не зазвонил телефон. Не отвечая и не отклоняя вызов от Косса, Фредрик дожидался, когда к нему подойдет женщина, похожая на спагетти. Не слишком медитативным движением она показала ему, чтобы он убирался к черту. Фредрик жестом подозвал ее.

— Продолжайте дандаяману бибхактападу пашчимоттанасану, после чего переходите к триконасане, — крикнула она, закрыв за собой дверь.

— Извините за беспокойство, — сказал Фредрик и объяснил, кто он. — Чем вы тут занимаетесь? Креветки варите?

Инструктор надела хлопчатобумажный халат, вытерла лицо полотенцем и окинула его вызывающим взглядом.

— Бикрам-йогой. Мы принимаем посетителей всех