Авантюристы Просвещения: «Те, кто поправляет фортуну» - Александр Строев

В общем, Ваше Превосходительство, за то, что я сделал, я не желаю иной награды, кроме возможности доказать вам, что несмотря на оговоры мерзавцев и подлецов, шевалье де Люси — человек порядочный, что ему можно доверять, хотя вот уже три года, как он добивается чести быть принятым на службу в России и получает отказы, возможно, потому, что он француз. Несмотря на это, его чувства делали его, быть может, более того достойным, чем множество бесполезных, но удачливых людей, которым поспешили даровать чин, о коем он вотще просил сотни раз. Хотя я и рассчитываю твердо, как имел честь обещать вам, вернуться, если смогу, не позднее августа, чтобы пользоваться благодеяниями Вашего Превосходительства, если вы еще будете склонны мне их оказывать. Вы изволили сказать мне перед отъездом, что мне надобно запастись рекомендациями. То, что я сделал сегодня, полагаю, меня довольно рекомендует, и к тому же тот, кто бросает место во Франции, чтобы отправиться служить на чужбину, глупо будет выглядеть на родине, прося рекомендации. Осмелюсь без ложной скромности добавить, Ваше Превосходительство, что во все времена семья моя скорее давала, а не брала рекомендательные письма. Они необходимы человеку неизвестному, но я таковым не являюсь, и если перемена имени на некоторое время подвергла меня нападкам черни и прислуги, ибо всегда людей чести поносят те, у кого ее нет, то я надеюсь, что впредь Ваше Превосходительство соизволит возвысить голос и положить конец речам, которые оскорбляют вельможу, пороча человека, который имеет честь служить ему.

Я забыл сказать Вашему Превосходительству, что ла Мейссоньер отправляется в Нарву, Ревель и Петербург с ливонским офицером, своим приятелем, имени которого я не знаю. Я также забыл описать этого якобы француза, который знает итальянский, немецкий, польский, английский; он ниже меня ростом, волосы черные, одет то в суконный малиновый камзол на пуговицах, то в зеленый бутылочный камзол с золотыми галунами на бургундский манер, белый атласный сюртук. Эти сведения помогут его узнать, когда он приедет, и исследовать его поведение. Я вновь умоляю Ваше Превосходительство не подвергать меня опасностям во Франции и никому не открывать, и ему в особенности, что я отослал его письмо. Для меня это чрезвычайно важно; я желал бы, чтобы Ваше Превосходительство удостоили меня собственноручного ответа, успокоив и сообщив о судьбе пакета, получен ли он; довольно будет, если Ваше Превосходительство упомянет, что посланные мною книги дошли благополучно, и отправит ответ к г-ну де Севиньи, который передаст мне его в Брауншвейге, где я намереваюсь задержаться на четыре дня, чтобы посмотреть ярмарочные представления, а если я уже уеду, то перешлет мне в Париж, куда я прямиком направлюсь.

После обеда я продолжу свой путь до Кенигсберга в почтовой карете, ибо сани принужден был оставить в Риге за отсутствием снега, на земле ни снежинки, бесконечный дождь и ужасные курляндские дороги, я вижу, что зима вовсе кончилась, на деревьях набухают почки, и до крайности сожалею, что не выехал двумя неделями раньше, ибо избежав оттепели, я избежал бы многих неудобств и расходов, неделю я из сил выбивался, чтобы преодолеть 34 немецкие мили, около 238 верст, и добраться до Либавы, последнего города Курляндии, где нарочно остановился на полдня, чтобы отправить это письмо по почте, ибо не рискнул бы отправить его из Пруссии. Каким бы ни было мое поведение, в данном случае я считаю, что оно безупречно и заслужит одобрение Вашего Превосходительства, а вы расцените его как доказательство моей верности, усердия и преданности; надеюсь, что в дальнейшем представлю еще более основательные свидетельства моей признательности и глубокого уважения с которым имею честь пребывать, и проч.

де Чуди, урожденный граф де Питланж, прозванный де Люси Либава, 15/4 января 1756 г.

По случаю нового года, соблаговолите принять, Ваше Превосходительство, искренние пожелания успехов во всех ваших начинаниях.

Граф де Сен-Жермен (1759–1760)[*]

1. Граф фон Ведель-Фрис[731] к графу фон Бернсторфу[732], [24 декабря 1759]

Хотя я мало знаю г-на графа де Сен-Жермена, я не счел возможным отказать ему в праве изложить Вашему Превосходительству свои предложения.

Я не могу в точности сказать Вам, Милостивый государь, кто он в сущности такой. Его не знает никто или почти никто. Он провел здесь многие годы, оставаясь при этом неразгаданным. Его проекты показались мне столь обширными, чтобы не сказать парадоксальными, что я хотел избавиться от него, но настойчивые его просьбы принудили меня уступить.

Париж, 24 декабря 1759.2. Меморандум графа де Сен-Жермена

Добрый, мудрый, миролюбивый и добродетельный Монарх, Отец и друг своего народа, способен без остатка заполнить мое сердце; долгие и беспристрастные размышления привели меня к тому, что философия велела мне избрать короля Дании главным предметом любви, почитания и преданности[733].

По мужской линии я веду свой род от младшего сына короля, царствовавшего в восьмом веке. Осмелюсь сказать, что в принципах, помыслах, чувствах и поступках я ничем не погрешаю против великих предков; но благородство происхождения — ничто без скрупулезного следования правилам истинной добродетели, лишенной всякого тщеславия. Мои беды и беды тех, кто был свидетелем моего рождения, принуждают меня умолчать об Отчизне моей и подлинном Имени; я полагаю, что сделал достойным уважения избранное мною имя, чтобы повсюду, где я жил, добрые люди желали снова видеть меня и удерживали у себя.

Великие знания позволяют мне творить великие дела. Я совершенно свободен и совершенно независим; но добродетельный и любезный Король Датский своими истинно королевскими добродетелями покорил меня. Я страстно желаю полезно и чудесно служить ему. Среди прочих великих предприятий, которые я задумал для него, я обещаю отправить его королевский стяг на семипушечном адмиральском корабле в Восточную Индию за месяц или даже скорее, не усложняя конструкцию судна, которому не будут страшны ни Опасности, ни обыкновенные морские Невзгоды; шторм, штиль, течение, Буря, побережье, отмель — все будет ему нипочем, корабль отправится и вернется в указанную Точку из одного в другой Конец Света, не опасаясь, что бег его будет чем-нибудь прерван или остановлен; и самое чудесное, что на нем не будет мачт, кроме дозорной, ни парусов, ни матросов, ибо любой человек будет годен для этой чудесной и новой Навигации. Я обогатил это удивительное Изобретение пушкой, которая не дает отдачи и потому не нуждается в лафете на Колесах, которая стреляет в десять раз быстрее, чем любая другая, за тот же Промежуток Времени, которая не разогревается вовсе, которая прицельным выстрелом надвое расщепляет веревку или Волос, и обслуживать которую может один Человек с удивительной Быстротой; к тому же она стреляет дальше, занимает очень мало места и другими великими преимуществами обладает.

Для внутренней Навигация в большом Королевстве, как по рекам, так и по озерам, по течению или против него, даже самого сильного, — всюду пригодятся поразительные преимущества Морской Навигации, о которой говорилось выше: то, что требовало месяца плавания вверх по реке, изрядного числа лошадей, Людей и Трудов, потребует двух или трех человек, а путь займет четыре дня без Опасностей и Опозданий; наконец, осушать Болота, Пруды и Шахты будет делом простым, верным, недорогим, и с таким удивительно малым Числом людей, что даже тот, кто сам увидит, поверит с трудом.

Я хочу, чтобы все, о чем говорится в этом Меморандуме, было верно и скоро сообщено от моего имени Е. В. Королю Датскому, к которому, в зависимости от ответа и некоторых условий, о которых речь пойдет только тогда, когда я выполню все, что обещаю, я отправлюсь предложить мои услуги столь же верные, сколь искренние, и весьма охотно буду состоять при нем, в чем до сих пор отказывал всем государям.

3. Граф фон Бернсторф к графу фон Ведель-Фрису, 19 января 1760 г.

Я затрудняюсь что-либо сказать вам по поводу того, о чем вы пишете мне от 24 числа. Быть может, он добрый человек, быть может, не лишен талантов и тайных знаний, и кажется, что нетрудно хотя бы выслушать его и для того выполнить условия, на которых он готов приехать сюда, но мы, Милостивый государь, не ценим любителей тайн и проектов; как нам представляется, честь Короля настоятельно требует, чтобы Публика не подумала, что Е. В. приближает к себе подобных людей, и потому, по зрелом размышлении, я должен просить Вас, избегая огласки, деликатным образом избавить нас от его приезда. Ваша врожденная вежливость не позволяет мне сомневаться в том, что вы найдете возможность убедить его оставить или отложить свои намерения, ничем его не обидев и не поставив в неловкое положение, и тем доставите нам истинное удовольствие.