Гладиатор для неё (СИ) - Алекс Разум

Бойцы вышли с оружием, но без доспехов. Их оказалось двое. Первый огромный сицилиец с густой курчавой бородой и такой же шевелюрой. При виде второго сердце Атилии забилось, будто птица, пойманная в сеть. Хоть он был без бороды и коротко подстрижен — она сразу узнала своего Германуса.

Намечался смертельный бой — об этом говорило вооружение гладиаторов. Они держали в руках лишь широкие короткие мечи, щитов не было.

Ни Адриан, ни кто другой из всей свиты, видимо, не признали любимца римской публики. Так как никаких возгласов с его появлением не последовало. В настроении собравшихся улавливалась скука. Наверное, жаркое солнце Сицилии утомило их. Они мечтали, чтобы представление поскорее закончилось, и можно было зайти в прохладные комнаты дворца.

Хозяин распорядился, и всем гостям принесли охлажденное янтарное вино. Атилия сделала большой глоток — это помогло смочить пересохшее горло.

Став рядом друг с другом, гладиаторы приветствовали императора. Подняв вверх мечи, трижды выкрикнули: «Аве, Цезарь!». Адриан махнул рукой, дав разрешение начинать.

Бой начался с атаки сицилийского гладиатора. Он быстрыми шагами приблизился и, широко замахнувшись, ударил сверху. Атилия на мгновение закрыла глаза. Все повторялось. Вот только теперь у Германуса не было на голове шлема, который мог бы его защитить. Впрочем, у противника такового тоже не оказалось, но за него она и не переживала.

Германус сумел отпрыгнуть от удара заранее. Он двигался по кругу в сторону от сицилийца. Тот, разогнавшись, вновь повторил свой сильный удар сверху. На этот раз Германус увернулся в последний момент, и оружие, издав свист, прошло мимо него совсем рядом. Гул одобрения пробежался по толпе зрителей.

Кудрявый здоровяк злился. Он стал гоняться и пытаться как можно чаще наносить удары. Уже не следил за точностью и силой таковых. В один из моментов Германус нагнулся и полоснул мечом его живот. Красная полоска крови сразу появилась на теле здоровяка. Он скорчил рожу от боли. Зрители стали хлопать, подбадривая дерущихся.

Разъяренный сицилийский боец с рычанием кинулся на Германуса, но тот снова смог увернуться. В это же время, зайдя влево от противника, он ударил его по руке. Рана оказалась глубокой, меч сицилийца упал на землю. Сам он схватился ладонью другой руки и зажал рану. Между пальцами текла кровь.

Германус зашел к нему за спину и, обхватив руками в зажим, стал душить противника. Сицилийский гладиатор пытался сопротивляться, но тщетно.

Вскоре его лицо посинело, и он упал на колени. Германус разжал хватку и отступил от него. Сильный кашель с хрипом дал понять — этот гладиатор только что находился в шаге от смерти.

Германус повернулся к императору.

— Августейший Адриан, прошу тебя, не требуй от меня добивать этого бойца. Я поклялся богам, что больше не стану отнимать жизни на арене. И уже единожды нарушил свою клятву. Это вышло случайно. Но теперь мне долго придется возносить раскаяния и жертвы за это.

Император поднялся и подошел к нему.

— Да, ведь я тебя знаю! Ты же Германус — лучший из бойцов на арене Флавиев. Я даровал тебе свободу и статус гражданина. Как ты снова стал рабом?

— Обманом, мой господин. Очень многие оказываются на Сицилии в рабстве обманом и не соблюдением закона. Других просто захватывают силой и привозят сюда.

— Он лжет, мой Цезарь, — наместник уже оказался рядом с ними, — Разве можно верить грязному рабу?

— Этот человек свободный! — Адриан повернулся к сицилийскому правителю и нахмурил брови, его глаза блеснули гневом.

— Но, августейший, обычаи острова говорят другое…

— Префект претория, арестовать его, — император указал пальцем на наместника и тот аж присел и сжался, — Приказываю провести расследование и аудит с ревизией казны. По-моему пришло время сделать римский закон выше местных обычаев.

В одно мгновение появились два вооруженных преторианца. Они схватили наместника. Префект претория давал распоряжения и гвардейцы стали хватать других чиновников Сицилии, которые здесь присутствовали. Они собрали их всех вместе, и повели к порту, на один из военных кораблей.

— Ты свободный гражданин Рима, Германус, и твои показания понадобятся в суде, — произнес Адриан, положив руку на плечо гладиатора, — Думаю, нам придется задержаться на острове.

— Я снова могу взять его под свою опеку, августейший, — Атилия нашла в себе смелость, и подошла к ним.

Ее слова прозвучали тихо, а лицо залила краска смущения. Она снова вмешивалась в мужские дела. Воспитанная римлянка не должна такое себе позволять. Чувства к Германусу подтолкнули ее к этому безрассудному поступку. За который, возможно, придется отвечать. Но иначе она не могла — ведь это ее любимый мужчина. Теперь она точно в этом уверена.

— Весьма неожиданно, — произнес в удивлении император, — Но смело. Я всегда ценил в людях это качество. Что скажешь, Антиной, ты позволяешь такую выходку своей невесте?

Антиной тоже уже стоял рядом. Он смотрел на Атилию. На мгновенье их взгляды пересеклись. Легкая, едва заметная улыбка тронула губы ее жениха. Он кивнул головой.

— Я доверяю своей невесте. Уверен, мы для нее можем сделать исключение.

— Хм, тоже весьма смело, — Адриан немного удивился, — Но дело ваше, и я не против. Эти события разожгли во мне зверский аппетит, предлагаю уже всем зайти во дворец и отобедать.

Сказав это, император направился к входу во дворец. Все присутствующие пошли следом за ним. К ней приблизилась августа Сабина. Она взяла ее ладонь и, накрыв другой, мягко сжала.

— Да хранят тебя Юнона и все боги, славная дочь рода Атилиев, — не громко произнесла она.