Разрушительница проклятий - Одри Грей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но, если Равенна и была счастлива, что Проклятие, удерживающее ее между жизнью и смертью, теперь снято, она этого не показала. И, конечно, не пришла в восторг от новообретенной свободы Белла.
Ее яростный взгляд обшаривал пещеру, пока не наткнулся на Белла. Ярость, ни в чем не уступающая ярости ее матери, искривила губы Равенны в ужасной усмешке.
Прежде чем принц успел пошевелиться, она бросилась к нему.
Белл по-прежнему крепко сжимал в пальцах кинжал, который дал ему Рено. Большую часть жизни он обучался тому, как обращаться с оружием. И все же, когда Равенна приблизилась, он вспомнил лишь одно наставление: «Держи его острием вверх, Белл».
Она набросилась на него прежде, чем он успел принять правильную позу. Зажмурившись, Белл отпрянул и наугад ткнул кинжалом…
Он открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как кончик его клинка задел ее предплечье.
В тот момент, когда стальное острие пронзило кожу Равенны, ее глаза широко распахнулись от удивления. С прерывистым криком она отдернула руку, прижимая ее к груди.
И Равенна, и Белл уставились на то место, которого коснулось оружие. Сердитые золотые змеи поползли из крошечной ранки, извиваясь под кожей и обвивая руку Равенны.
Острие кинжала было смазано ядом из шипов розы.
Равенна снова закричала, ее вопли звучали тошнотворной смесью непонимания и агонии.
После чего она исчезла.
Белл украдкой глубоко вздохнул и повернулся к Рено… вот только его друг больше не напоминал монстра. Теперь он вновь стал тем принцем, которого Белл видел в саду. Никакой чешуи. Никаких когтей или глаз рептилии.
Переполненный счастьем, Белл обнял принца за талию и притянул к себе, удивленный тем, каким гибким оказался Рено.
– У нас получилось!
Рено откинулся назад, чтобы посмотреть Беллу в лицо. Его глаза горели янтарным светом, чувственные губы улыбались.
– Беллами… – И голос совсем не походил на рокотание монстра. – Принц, я…
Белл напрягся, когда Рено наклонился вперед, касаясь губами его губ. Но в отличие от их первого недолгого поцелуя, этот получился долгим и глубоким. Смелое признание в своих чувствах.
– Я уже давно хотел это сделать, – пробормотал Рено. – Я не осмеливался до сих пор, но теперь боюсь, что у нас не осталось времени.
Только что Белл сжимал его в своих объятиях.
В следующее мгновение Рено уже сполз на землю.
– Рено! – Белл схватил его за руки и попытался поднять, но принц был слишком тяжелым.
Прерывистый вздох сорвался с губ Рено, а веки затрепетали.
– Мое имя. Произнеси его еще раз. Я так давно его не слышал.
Белл опустился рядом с ним, положив голову Рено себе на колени.
– Что происходит?
– Я устал, Беллами. Проклятие… оно поддерживало во мне жизнь на протяжении веков, сохраняя мое порочное смертное тело от разложения. Я прожил столетия ужаса и позора. Но теперь, когда Проклятие разрушено… теперь я наконец-то могу отдохнуть.
Рено потянулся и взял дрожащими пальцами Белла за руку.
Глубокая боль наполнила грудь Белла.
– Я не хочу тебя терять!
Тело падшего принца обмякло, но взгляд его глаз, его ласковых смертных глаз не отрывался от Белла.
– У тебя прекрасная душа, принц Беллами из Пенрифа. Жаль, что я не встретил тебя раньше. Возможно, твоя доброта сделала бы меня лучше. Возможно…
Несколько секунд, несколько вдохов, несколько ударов разбитого сердца Белла – и существо, падший принц и Виновник Проклятия перешел из их мира в иной.
Белл держал мертвого принца на руках, и слезы застилали ему глаза, в то время как мир вокруг него погрузился в хаос.
Глава сорок вторая
Цветы… повсюду распускались цветы. И звезды понеслись по небу. Хейвен провела рукой по окружавшей ее луговой траве, потирая между пальцами шелковистые лепестки цветов, но затем смутное воспоминание заставило ее коснуться груди.
Ворграт.
Она должна быть мертва.
Она мертва – и оказалась на том лугу, куда приходила в сновидениях.
– Это действительно так, – промурлыкал знакомый мужской голос. От этого звука по телу Хейвен пробежала дрожь. По цветочному полю к ней приближался Столас.
Хейвен ненадолго задержала взгляд на Владыке Преисподней, который шагал между маргариток и флоксов. Он больше не щеголял в своих темных регалиях, а вместо этого облачился в тонкую тунику и черные кожаные штаны. Его светлые волосы были растрепаны, а крылья – расправлены. На самом деле со стороны он казался молодым человеком, наслаждающимся послеобеденной прогулкой.
Вот только он не был молодым человеком – он был монстром. Предателем.
Ярость заставила Хейвен броситься на него. В этом мире у нее не было оружия, но она с радостью пустила бы в ход кулаки. Она уже приготовилась выцарапать Столасу глаза, но он схватил ее за запястья. Его пальцы крепко обхватили ее руки, нежно, но твердо.
– Ублюдок! – прорычала она, оскалившись. – Ты предал нас!
Он цокнул языком, и грустная улыбка обозначила его высокие скулы.
– Почему ты всегда предполагаешь обо мне худшее?
– Ты склонился перед Королевой. По доброй воле.
– Да, – признал он мягким голосом. – А когда я отказываюсь это делать, она ломает каждую косточку в моем теле, пока я больше не могу стоять. В особенно плохом настроении она вырывает у меня позвоночник, а затем собирает меня по кусочкам, чтобы повторить этот прекрасный процесс.
– Я доверяла тебе! – Слезы наполнили глаза Хейвен. По какой-то причине мысль о том, что он предал их, казалась невыносимой.
Увидев выступившие у нее слезы, Столас отпустил ее руки и сделал шаг назад.
– Клянусь, Зверек, я не предавал тебя. Я бы никогда так не сделал.
Хейвен сглотнула, пытаясь оценить правдивость его слов.
– Тогда почему я оказалась здесь?
– Твой дух заперт в твоем сновидении.
– Почему?
– Потому что, – ответил Столас, и желтые кольца вокруг его зрачков вспыхнули, – как только твоя душа попадет в Преисподнюю, возврата уже не будет. Ты будешь моей, и я буду вынужден пытать тебя.
– Нет, – уточнила Хейвен. – Почему ты вообще помогаешь мне? Я мертва и, следовательно, больше не могу быть тебе полезной.
– О, ты всегда будешь мне полезна, – ухмыльнулся Столас. – Но я хотел встретиться с тобой здесь, чтобы мы могли договориться.
Хейвен раздраженно приподняла бровь. Похоже, даже мертвая, она не могла избежать его загадочных разговоров.
– О чем конкретно мы будем договариваться?
– Об условиях, на которых ты вернешься к жизни. –
