Разрушительница проклятий - Одри Грей

– Как думаешь, куда он отправился?

– Не знаю. Единственное, в чем я могу быть уверен, так это в том, что он будет держаться поближе к Королеве Теней. Он – ее создание, и если она переживет удар светлой магии, то оставит его при себе.

– Когда ты отправишься на его поиски? – В глубине души Хейвен мечтала, чтобы Ашерон никуда не уходил, чтобы он сказал, что с него достаточно кровопролития.

– Как только мы вернемся, я попрошу у короля разрешения выследить его.

Ашерону по-прежнему требовалось разрешение короля. Укол вины пронзил Хейвен, и она высвободилась из его объятий.

– Ты сожалеешь о том, что использовал свое желание, чтобы вернуть меня?

– Вовсе нет. – Он выдержал ее пристальный взгляд, заставляя поверить ему. – Если бы я не принес такую жертву, Проклятие не было бы снято. Я не хочу возвращаться к королю в качестве раба… – Его веки на мгновение дрогнули, на виске запульсировала жилка. – Но другого выхода не было, и я никогда не пожалею, что спас тебе жизнь. Понимаешь?

Хейвен кивнула, ощущая ком в горле.

– Нам нужно возвращаться. – Собравшись с духом, Ашерон посмотрел на Рук. – Таких как ты, мой друг, в этом мире больше нет, и мне будет не хватать тебя до самой смерти. Но я клянусь Богиней и всем святым, что отомщу за тебя и убью предателя, чего бы это ни стоило.

Хейвен вздрогнула от его слов. Разве они уже не заплатили достаточно? Разговоры об убийствах и цене каждого поступка оставили у нее недоброе предчувствие, и она занялась подготовкой Рук к путешествию, чтобы не думать о том, что еще они могут потерять.

* * *

Они подняли принцессу Моргани и понесли ее вниз по склону горы. Внизу друзья соорудили самодельные сани и уложили ее на них. Лошади Рук, Арамайе, была оказана честь в последний раз везти свою хозяйку.

Словно осознавая всю важность порученного ему задания, прекрасное животное высоко подняло голову, сверкнув рогами в лучах солнца, и осторожно потрусило за путниками.

Даже после снятия Проклятия никто не хотел оставаться в Руинах дольше необходимого. Где-то по пути Хейвен рассказала друзьям о своем обещании Столасу, но умолчала о своих предыдущих отношениях с Повелителем Теней и раскрыла только их нынешнюю сделку.

Она потратила два мучительных часа, пытаясь убедить друзей помочь ей сдержать слово. Ашерон особенно сильно воспринял это в штыки.

Тем не менее, как ни крути, Хейвен заключила сделку, связанную магией, и друзья согласились с тем, что она должна выполнить условия.

Два дня пути они потратили, чтобы отыскать растущий неподалеку от разлома лес, где, как помнила Хейвен, находился портал. Даже с учетом оставшихся у нее воспоминаний, они бы никогда не нашли его, если бы не появился Равиус. Большой, как кошка, он приземлился на плечо Хейвен и пронзительно закричал, когда Сурай направила стрелу на его взъерошенную грудь.

Хейвен едва удержала Сурай от убийства бедной птицы. И, когда Равиус привел их к подрагивающему магическому кругу, скрытому за густой ольховой рощей, Хейвен вошла туда первой, не в силах противостоять любопытству.

Что-то подсказывало ей, что она наконец-то узнает, кто является владельцем той щетки для волос.

Остальные друзья помедлили. Ашерон тяжело вздохнул, прежде чем направить свою лошадь в портал. Та шарахнулась в сторону, испуганно заржав, и ему пришлось спешиться и мягко уговорить ее пройти. Сурай удалось заставить свою лошадь войти исключительно обещанием угостить созданным при помощи магии свежим изюмом.

Переходя из царства живых в царство мертвых, Сурай сотворила знак Богини.

Преисподняя осталась точно такой, какой Хейвен ее запомнила, – монохромным царством, где все было серебряным и черным, а иногда и цвета индиго. Кристальная чистота неба и нежность теней заставили ее улыбнуться… но затем она вспомнила, что Преисподняя, вообще-то, считается ужасным местом.

Которое ей следовало бы ненавидеть.

Остальные, очевидно, так и делали. Их лица были мрачными, дыхание – учащенным, а руки лежали на оружии. Друзья чувствовали темную магию, пронизывающую воздух, но Хейвен подумала, что эта сила отличается от искаженной магии, таившейся внутри Спайрфолла.

Она была холодной, да, и жутко разумной. Но вместо злорадства от нее исходило… любопытство.

– Давайте поторопимся и покончим с делами в этом проклятом мире, – проворчал Ашерон.

Сурай зашипела в знак согласия, и они пришпорили своих лошадей, пустив их галопом через узловатый лес-отражение. Треск ветвей вторил резкому перестуку копыт.

Равиус повел их прямо в нужное место. Как только впереди показалась угольно-черная горная вершина, где находилось тайное убежище Столаса, он приземлился на луку седла перед Хейвен, гордо распушив перья, и начал прихорашивать свои прекрасные крылья.

Горный хребет располагался в окружении более высоких утесов. В отличие от прошлого раза, в небе не кружили гремвиры. Хейвен не заметила вообще никаких признаков жизни. Солнце сияло блеклой звездой, и она, прищурившись, посмотрела на единственный видимый отсюда балкон – едва заметное белое пятно на фоне темной горы.

Через пару часов наступит ночь. И никто из них не хотел узнать, на что похожа Преисподняя после захода солнца.

– Как мы туда заберемся? – задумчиво спросила Сурай, прикрывая глаза рукой от палящего солнца.

– Только Богиня знает, – ответила Хейвен.

Казалось странным, что Столас велел ей прийти сюда, но не подсказал, как подняться наверх, особенно если тот, кто прятался в его убежище, был так важен для него, чтобы пожертвовать собой Королеве Теней.

И снова Хейвен вспомнилась щетка для волос. Была ли у Столаса возлюбленная? Эта мысль ей совсем не понравилась, хотя бы потому, что Хейвен не могла представить, чтобы кто-то мирился с его вспыльчивым характером и дурным настроением.

Какой могла бы быть возлюбленная Владыки Преисподней? Такой же дикой и свирепой, как он, несомненно. С рогами, крыльями и сардонической улыбкой.

– Возможно, это прощальная шутка Столаса, – предположил Ашерон.

Он едва ли потрудился скрыть свое презрение к Повелителю Теней. Даже если этот самый Повелитель Теней помог им снять Проклятие… и дорого заплатил за свою помощь.

– Нет. – Хейвен вытерла пот со лба и хотела продолжить, но что-то привлекло ее внимание. Мерцание прямо над балконом.

Ашерон, должно быть, тоже его заметил, потому что наполовину обнажил свой меч и пристально вгляделся в тени.

По мере того как фигура приближалась, ее очертания становились все четче. Показались… крылья. Прекрасные крылья с перьями, которые, казалось, переливались всеми оттенками синего и фиолетового в лучах заходящего солнца.

У Сурай отвисла челюсть.

– Это?..

– Ноктис, – закончила Хейвен. – Женщина.

Укол ревности пронзил ее грудь, пока она наблюдала, как женщина-Ноктис плывет по