Так было - Анастас Микоян

ЦК принял также наше предложение утвердить членом Югвостбюро ЦК Гикало, одного из героев Гражданской войны на Северном Кавказе, пользующегося в крае большим влиянием и доверием. О подвигах Гикало в годы борьбы с деникинской контрреволюцией в Терской области и о том, какое огромное доверие питали к нему чеченские партизаны, ходили легенды.

Обстановка на Северном Кавказе была сложной. Уровень развития населения, особенно в горах, низкий. Иногда Гикало в интересах дела приходилось идти чуть ли не на авантюру.

Рассказывали, например, такой комический случай. Как-то в партизанском отряде, руководимом Гикало, среди чеченцев появились колебания. Гикало не смог убедить партизан и поднять их в наступление. Тогда он задумался и через некоторое время заявил: «Поскольку имеются разногласия, я спрошу у Ленина, как нам поступить». Он отошел в сторону, воткнул в землю большую палку, приставил к ней ухо и громко, чтобы было слышно отряду, говорит: «Москва, Москва, товарищ Ленин, это говорит Гикало. У нас разногласия: наступать или нет? Как быть? Дайте указания». Затем несколько раз повторил: «Да-да. Значит, товарищ Ленин, говорите, наступать? Понял, понял — наступать, так и скажу». Разногласия прекратились. Отряд пошел в наступление и добился успеха.

Я вернулся в Ростов окрыленный поддержкой ЦК, зная к тому же, что в составе Югвостбюро появились новые, так нужные нам тогда крепкие коммунисты, на которых можно было, как это выяснилось очень скоро, вполне положиться.

К тому времени произошло радостное событие у нас в семье: 12 июля 1922 г. в Тбилиси жена родила сына. Это был наш первенец. Ему дали имя Степан в честь Степана Шаумяна.

Я собрался ехать к жене. Наше бюро разрешило мне такую поездку, но она несколько раз откладывалась. Одним словом, выбрался я только в конце августа, имея в своем распоряжении всего пять-шесть дней, что было в обрез, если учесть, что почти все это время должно было уйти на дорогу туда и обратно.

Жена с радостью рассказала, что Серго Орджоникидзе, неизвестно откуда узнав, что она родила сына и должна выписываться из больницы, приехал, чтобы отвезти ее домой.

Ашхен впервые тогда встретилась с Серго, и он сразу поразил ее своей простотой, отзывчивостью и добротой. Из-за плохой дороги машина, на которой они ехали, не могла подъехать к дому и остановилась довольно далеко от него. Серго взял ребенка на руки и донес его до самой квартиры. Ашхен была этим очень тронута.

Мне тогда же хотелось увезти жену и сына в Ростов. Но мать Ашхен стала меня отговаривать, прося оставить их на время у нее, чтобы они как следует оправились под ее присмотром. Я стал колебаться.

Пошел к Серго. Произошла радостная, дружеская встреча. Я поблагодарил его за внимание и заботу о моей семье, рассказал ему о жизни в Ростове, о тамошней обстановке, о своих впечатлениях, о трудностях. Серго хорошо знал Северный Кавказ и дал мне несколько полезных советов, особенно в отношении северокавказских горских народов.

Узнав, что я собираюсь увезти в Ростов жену и сына, Серго говорит: «Зачем тебе в такую жару, да еще при плохом железнодорожном сообщении, везти сейчас с собой жену с маленьким ребенком? Есть лучшая возможность это сделать, и тебе надо ею воспользоваться. В Боржоми сейчас отдыхает Ворошилов. К концу сентября он должен вернуться в Ростов. Поедет он в служебном вагоне командующего округом. Места там достаточно, и он, конечно, с удовольствием возьмет с собой твою жену с ребенком. Я с ним договорюсь».

Перед отъездом в Ростов мне удалось выкроить один день для поездки в родное село Санаин, повидать мать и родных. Впервые моя нога ступила тогда на советскую армянскую землю. Сам по себе этот факт был уже очень радостным для меня.

Мать не ожидала меня, не знала, что делать от радости.

Прежде всего по традиции она пошла купить барашка, чтобы устроить настоящий шашлык для меня, родных, соседей и всех, кто зайдет в дом. Сказать правду, я не большой сторонник таких пиршеств. Но возражать не стал. Собралось много товарищей-ровесников.

В ожидании обеда мы решили пройтись по селу. Зашли во двор древнего монастыря, сооружение которого, как гласит история, длилось с середины Х по XIII столетие. Тысячу лет назад (в 972 г.) была создана Санаинская школа, а потом книгохранилище и академия, где помимо теологии изучались история, философия, естествознание и другие науки. Не случайно у нас в Санаине были впервые переведены на армянский язык произведения Платона, Аристотеля и других выдающихся деятелей древнегреческой культуры.

Наша Санаинская школа — одна из древнейших в Армении. По сохранившимся историческим данным, она была основана армянским ученым Диоскаросом Санаинским. Здесь учился родившийся в нашем селе в 1712 г. Саят-Нова, ставший потом знаменитым в Закавказье поэтом, писавшим на армянском, грузинском и азербайджанском языках. В начале XIX века в Санаинской школе преподавал великий просветитель армянского народа Хачатур Абовян.

Большое впечатление, как и в детстве, произвела на меня архитектура Санаинского монастыря.

Мать была очень рада, что хорошо всех угостила. Однако вечером нам пришлось с ней расстаться. Она была огорчена моим скорым отъездом. В сопровождении товарищей я отправился на железнодорожную станцию, чтобы вернуться в Тбилиси, а потом и в Ростов.

Орджоникидзе сдержал свое слово. Когда Ворошилов, возвращаясь из Боржоми, заехал в Тбилиси, Серго попросил его взять с собой мою жену и сына. Ворошилов охотно согласился. Мы с Буденным встречали их на ростовском вокзале, где и состоялось мое знакомство с Климентом Ефремовичем и его супругой Екатериной Давыдовной.

Помню, когда, вернувшись с вокзала, мы выходили из машины, Буденный бережно взял моего малыша на руки и понес его в квартиру; своих детей у него тогда не было, и видно было по всему, что делает он это с большим удовольствием. На второй или третий день после приезда Ворошилов пригласил меня и Ашхен к себе домой на обед. Я узнал от хозяйки много нужного и полезного для себя.

Уже первые встречи с Ворошиловым развеяли мои опасения насчет того, как сложатся у нас отношения. Я проникся к нему доверием и уважением как к хорошему товарищу, обаятельному человеку. Это отношение к нему я сохранил на всю жизнь.

Глава 14. Моя семья

В Ростове я жил в бывшем купеческом одноэтажном особняке, состоящем из четырех комнат. Одну из них занимал руководитель Югвостбюро профсоюзов Сенюшкин (а после него — Захар Беленький с женой), в двух других комнатах жили мы с женой и сыном, а четвертая комната использовалась как наша общая столовая.