Шаг в палеолит - Сергей Николаевич Быков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда ранней весной племя Большого Оленя провожало Угоха и Ша-Ша воистину в никуда, многие смотрели на них, как на безумцев, многие – как на уже мёртвых, но все с уважением. Некоторые парни видели в Угохе героя, некоторые девушки, вопреки всему разумному, завидовали Ша-Ша. Так они и остались в их памяти: Угох, опирающийся на большую рогатку, подсунутую под левое плечо, с могучим копьём в правой руке, со знаменитым топором, которым он уложил не одного матёрого хищника, засунутым за пояс, и тремя дротиками, висящими за плечами в меховом чехле; и Ша-Ша, его возлюбленная, запряжённая в невеликую волокушу с несколькими шкурами, мешочком со всякой необходимой мелочовкой и скромным запасом еды… Угох махнул на прощание им всем рукой, и они медленно, но решительно отправились в свой нелёгкий путь. А оставшиеся долго ещё махали Угоху и Ша-Ша вослед. Всё-таки в племени Большого Оленя было много добрых людей…
– Угох не станет рассказывать вам, Русы, как шли Угох и Ша-Ша. Скажу только, что когда они пришли на бесплодную песчаную косу Большой реки, только копьё осталось в руках Угоха. Ша-Ша, Угох и его копьё. И больше ничего. Они сильно устали… да, устали, но всё же пришли вовремя. Не успели присесть отдохнуть, как увидели, что по воде плывёт странное невиданное дерево, в котором сидят молодые охотники. И тогда Угох понял: всё, пришли на нужное место!.. И вот теперь, когда вы знаете, кто такой Угох и его возлюбленная Ша-Ша, что скажете, люди племени Русов? Что скажешь ты, Великий шаман Горький Камень?
Что же я мог сказать после такого? Я глядел на спокойное лицо Угоха, готового принять – я это пронзительно чувствовал – любой ответ, на Ша-Ша, которая последует за своим мужчиной до конца. Я смотрел на напряжённые лица своих людей, я смотрел в их глаза. «Ну же, ну же, шаман! Ну же, вождь! Учитель! Дядя Пётр! Ну же, друг! Скажи!!!» Так что я мог сказать?
– Добро пожаловать, Угох и Ша-Ша. Добро пожаловать…
* * *Поздняя ночь. Мы сидим у рдеющего углями ленивого костра и молчим. Все понимают, что я неспроста не разогнал всех по «норам» после такого нелёгкого дня. Шаман сейчас будет говорить важные вещи. Хват слегка ёжится, когда я бросаю на него задумчивые взгляды. Понимает, что накосячил, прыгнув через голову. Нехорошо…
– Наше племя, – тихо начал я, – самое необычное племя из всех, которые сейчас существуют. И думаю, это всем понятно… Нас мало, и нам нужны люди. Как и любое другое племя, чем больше в нём людей, тем оно сильнее. Но! Как вы думаете, сколько людей из Степных Псов просилось к нам? – задал я риторический вопрос, внимательно оглядывая своих соплеменников. – Много. Почему я их не взял? Потому что они для нас бесполезны. Нет, даже вредны. Как вы думаете, что бы стали делать охотники, если бы я их принял? Я отвечу вам: они с удовольствием поселились бы в наших домах, а если бы мы их туда не пустили, то поставили бы свои вонючие чумы там, где им захотелось бы. Вы думаете, они стали бы ходить в туалет или выносить мусор к помойной яме? Нет. Они бросали бы объедки и кости себе под ноги и туда же срали! Ходить в баню… Зачем, им и так хорошо! Мыть руки перед едой – что за блажь? Тренироваться? Они и так все как один великие воины. Нет, – сказали бы они, – мы возьмём замечательное оружие, которое делает Хатак и шаман, и пойдём охотиться. Мы убьём много-много дичи, даже больше, чем нужно, гордо бросим её к ногам женщин, пусть они сами корячатся с нею, как хотят, а мы ляжем в тенёк и будем рассказывать друг другу, какие мы великие охотники, почёсывая сытое пузо. А потом, но не раньше, когда кончится еда, они снова пойдут на охоту… Ведь так живёт каждый уважающий себя охотник, а? Скажи, Хатак?
– Кгм-м-м…
– Да, мой друг, да! Именно так или почти так живут охотники. Неужели ты думаешь, что они не будут ухмыляться и показывать пальцем на то, как Великий шаман учит молодых парней заниматься женской работой – готовить еду, шить одежду? Не понимая простой истины, что настоящий мужик должен уметь делать всё. Всё! Понимаете меня, мужчины племени Русов? Построить дом, сделать лодку, вырастить картошку, сшить одежду, вырезать красивые бусы для своей любимой. Сделать оружие и добыть зверя или поймать рыбу, а потом приготовить и накормить своих детей. Своих детей, мужчины племени Русов! Которых вы будете знать! Накормить, одеть, защитить! И не только своих, если это потребуется. Никогда, пока я жив, в моём племени не будет таких обездоленных детей, как Белка и Лисёнок. Никогда в моём племени не будут уходить старики, унося на руках самых маленьких в степь в голодную зиму для того, чтобы выжило остальное племя! Никогда! – Я почти кричал. Ох, что-то я завёлся! Тут ведь нет виноватых, только больно уж тема непростая, и так хочется, чтобы меня поняли! Но надо сбавить обороты… – И вот я вас спрашиваю, – я обвёл серьёзные и сосредоточенные лица, – что же нам делать, если пришлые не будут жить по нашим правилам? Заставить? А если не захотят? Выгнать? А если не уйдут? Убить? Нет! Надо просто таких не брать!
Помолчали…
– Наши люди, – продолжил я гораздо тише, – это такие, как Хатак, вечно идущий за туманом, это уважаемая видящая, всю жизнь помогающая людям и ищущая знаний. Это Крук и Хват, ради своей мечты делающие то, что другие охотники никогда не стали бы делать. Угох и Ша-Ша, ради любви совершившие невозможное. Да, мой ученик Хват, да! Это наши люди! И ты правильно сделал, что привёл их сюда. Но ты понимаешь, что ты мог и ошибиться? – строго посмотрел я на парня.
– Да, Учитель, – прямо ответил он.
– Ты понимаешь, что когда ты захочешь привести в племя девушку, а ты захочешь, то должен найти такую, которая не только понравится тебе, но и подойдёт племени?
– Да, Учитель.
– И мы строго рассмотрим её со всех сторон. Я, Хатак, або Светлый Ручей.
– Это справедливо, Учитель.
– Ну что ж, хорошо. Так как ты, будучи старшим,
