Чужое тело. Дилогия (СИ) - Изверин Сергеевич

Ага, помню такое. Если у вас перегорела лампочка, то не беда! Нагрейте её до температуры пятьсот градусов Цельсия, поместите в нейтральную атмосферу и осторожно отделите колбу от патрона. Замените перегоревший волосок, снова нагрейте колбу до пятисот градусов Цельсия и присоедините её к патрону, предварительно откачав из нее воздух. Теперь ваша лампочка прослужит вам ещё долго!

— Вот тут… — Баронесса показала мне на рукав. Ой да… Все локти в пыли и колени тоже. Это я по чердаку когда лазил.

— Давайте отряхну. Стой спокойно… — Меня взяли за ворот, баронесса быстро встряхнула локти и колени. — Вот, теперь хорошо… Можно выйти. Вы где так… Оп.

Из беседки спиной вперед показался сержант, что-то тащивший.

— Уважаемая, не проводите ли меня до кареты? — Нашелся я. — Мне было бы очень…

— Что там такое творилось? — Баронесса, тем не менее, попыталась взять меня за руку.

— Нет, не надо. — Я увернулся. — Я ж уже взрослый, баронесса. Мне так неудобно будет. Вдруг увидит кто? Что обо мне подумают? Что принц Седдик такой же мальчишка, как и пять лет назад? А как же мой серьезный образ?

Баронесса слабо улыбнулась.

— Ваше Высочество, вам же только пятнадцать в этом году исполнится!

Вот я и узнал свой возраст. Однако. А думал, что лет тринадцать… Как-то очень неудобно спрашивать было.

Вдруг решился, сам не знаю почему.

— Баронесса, а как давно умер король?

— Король Седдик Третий умер, когда вам было год, Ваше Высочество.

— А как он умер?

— Лихоманка. — Просто ответила баронесса.

— И часто она у королей бывает?

Спросил, а потом снова, в который раз уже, проклял свой язык длинный. Нечего ему лезть куда не надо. Молчать надо больше, молчать да слушать что говорят. Но уже поздно.

Взгляд баронессы был втройне внимательнее, чем до того. Я просто почуял, как меня протыкают насквозь и нашпиливают на пенопласт, как ту бабочку.

— Ваше Высочество, я всего лишь баронесса, к тому же, давно отошла от жизни светской…

— Почему же?

— Замужество и семья отнимают довольно много времени, Ваше Высочество. Седдик был таким непоседой, знаете ли… Всегда норовил влезть в разные неприятности. Стоило больших трудов уберечь его от многих опасных решений. Отец-то его проводил все время на границе, дома бывал очень редко, и мальчик рос без присмотра. А болезнь близких… Хорошо, что за ум взялся. А то ходили тут всякие…

— Всякие? Это кто?

— Разные люди, Ваше Высочество. Те, которых называют тенями.

— Во дела, так зачем им?

— У них всегда недостаток. А мастер из фехтовальной школы Ри очень ценится. Тем более такой мастер, как мой сын. — В голосе баронессы прозвучала настоящая гордость.

В голове снова провернулись шестеренки. Я призадумался.

— А тени… Кто это?

— Убийцы и воры, Ваше Высочество. Они выходят из своих нор ночью. Но и днем им иногда находится работа.

— Знаю. Днем деньги ваши, ночью наши. Это они?

— Нет. — К моему удивлению ответила баронесса. — Это просто городская рвань, распустившаяся без меры. Ваша матушка почему-то дозволяет им слишком многое.

Так, за милой беседой, дошли до брички. Мастер Клоту уже сидел там, весь заждался. Процесс лечения я решил ему не показывать, не знаю я, как он на то отреагирует. Пусть сержант сам решает. Через несколько дней уже можно будет сказать точнее…

— Мастер Клоту. — Сказал я, пока мы тряслись по ночной дороге. — Завтра и все следующие дни отвар не давать.

— Но, Ваше Высочество! Как так? Они же умрут просто… Почему? Что произошло у вас там? Я слышал шум…

— Ничего страшного, все нормально! — Сказал я как мог спокойнее. — Мастер Клоту, вы разве не видите, что им становится все хуже и хуже?

— Вижу. — Сказал мастер Клоту глухо. — Но я ничего не могу сделать, Ваше Высочество. Моих знаний и умений тут явно недостаточно. Медицина бессильна.

— Тогда… Дайте им просто отдохнуть.

— Им будет очень больно, Ваше Высочество, без отвара.

Я задумался.

— Хорошо… Только давайте так, чтобы снять боль. Больше ни-ни!

— Я так и делал, Ваше Высочество.

— Тогда… — Я ещё раз призадумался. Это ж как игла уже, наверное. Тут ничего не сделать, не получиться. — Надо осторожно снижать дозу, чтобы их организм привык. Чтобы они и без этой гадости жить смогли.

Проснувшись, я весь день ходил из угла в угол. И на смену пошел такой же издерганный, ничего не понимающий. В метро пропустил свою станцию, пришлось выйти и проехать станцию обратно. На автобусной остановке так и стоял с пару минут, ничего не понимая и не соображая, хотя мои автобусы прошли один за другим.

Наконец опомнился, влетел в автобус, и тут же нарвался на бдительнейшего контроллера.

— Ваш билетик!

— Минутку, только вошел… — Я попытался достал проездной. — Вот.

— О, студенчество… — Дядя средних лет посмотрел на меня, прошел дальше.

Вот так. Все меня по моему проездному узнают.

В караулке уже все были, меня только ждали. Сергей-большой, как старший смены, Лешка Штырьков по кличке Штырь и Вербицкий, и Мишка.

Вербицкий, уже переодевшийся в гражданку, рассказывал.

— …и вот, представляешь, просыпаюсь я в палатке от замечательного минета…

— Слыш. — Штырьков сочувственно так похлопал Андрея по плечу. — Ты не подавился, не?

— Да иди ты! — Обиделся Вербицкий.

Заржали, Мишка аж на пол сел от смеха. Штырьков так вообще слезы еле вытер.

— Что, Андрюха, уел я тебя. — Сказал Серега. — Лана, пиво сегодня с меня, да? Пошли!

— Ну… Серег, всю песню испортил… — Вербицкий покачал головой.

Трое пожелали нам удачной смены и свалили в сторону метро.

— Ну, распаковываемся… — Сказал я Мишке. — Теперь-то и отдохнуть можно будет. Кто первый спит?

— Слушай, давай я… — Попросил Мишка. — А то у меня вчера с Настей ходили на праздник их… Через костры всю ночь прыгали… Устал я что-то.

— А, ты с ней встречаешься? Как там дела ваши, как Хорс поживает?

— Да так себе… — Покачал головой Михаил. — Не нравятся они мне что-то. Странные какие-то.

— В каком смысле? — Я быстро переоделся в форму, застегнул ремни-молнии, зашнуровал ботинки. Повесил на пояс дубинатор.

— Да странные они какие-то.

Я вспомнил про слова Молчана.

— Слушай, Мих… А что это вообще за контора-то такая? Там Вербицкий с ними хороводит?

— Да нет, я его там давно не видел. Меня туда Настя водит. У них что-то вроде клуба по интересам, исторического. Кстати, про тебя спрашивали, почему не ходишь.

— Да что мне там делать, мы с Игорем занимаемся. Молчан который, помнишь?