Чапаев - В. Дайнес

Необходимо было срочно оказать помощь осажденному Уральску. М. В. Фрунзе планировал перебросить на Уральское направление часть сил, высвободившихся после занятия Уфы. Однако осуществить свой замысел ему сразу не удалось, так как 11 июня командующий Восточным фронтом С. С. Каменев приказал выделить из состава Туркестанской армии 2–ю стрелковую дивизию для спешной переброски ее на другой фронт. В ночь на 14 июня штаб Туркестанской армии получил еще одно приказание о выделении из состава армии и переброске на другой фронт дополнительно 31–й стрелковой дивизии. Фрунзе был обеспокоен ослаблением войск Туркестанской армии, о чем сообщил 15 июня Каменеву. Приведем выдержку из доклада командующего Туркестанской армией:

«… Увод с фронта Туркестанской армии двух дивизий в разгаре операции, помимо необходимости прекратить наступление и выпустить инициативу из рук, чрезвычайно невыгодно отразится на моральном состоянии войск, не могущих себе достаточно обоснованно уяснить необходимость такого ослабления фронта. При содействии соседей со времени взятия Уфы я мог бы поручиться за окончание операции в течение ближайших 10 дней, то есть к 20 июня. Разгром противника, находящегося в районе Уфы, развязал бы руки высшему командованию, причем я считаю, что, успешно закончивши Уфимскую операцию, можно было бы выделить хотя бы те же самые две дивизии без всякого ущерба для устойчивости нашего расположения на путях к Златоусту.

Мною уже давно было предположено после Уфимской операции перебросить 25–ю дивизию на уральский фронт, требующий немедленной поддержки значительными силами, так как состояние 4–й армии совершенно не гарантирует не только обладания за нами Уральским районом, но грозит полной неустойкой, в результате каковой чрезвычайно усложнится положение на всем фронте Южной группы, и это поставит в безвыходное положение 1–ю армию. Снявши с фронта Туркестанской армии две дивизии для переброски на другие фронты, не представится возможным перебросить к Уральску 25–ю дивизию, что в свою очередь может создать чрезвычайные осложнения. Помимо этого, оценивая важность различных фронтов Советской России, не может быть сомнения, что наиболее важным врагом является Колчак, решительный успех над которым даст возможность в ближайшее время изменить общее стратегическое положение, невзирая на серьезные неудачи на других фронтах.

Исходя из этих соображений, я считаю долгом ходатайствовать об отмене полученногд приказания и ограничиться переброской на другой фронт лишь одной бригады 2–й дивизии, фактически приступившей к посадке, и, во всяком случае, не трогать ни одной другой дивизии с тем, чтобы всеми оставшимися силами продолжить решительное наступление, не останавливаясь впредь до достижения серьезных результатов. В случае отклонения моего ходатайства доношу, что части могут быть вынуждены перейти к пассивной обороне с оттяжкой всех сил на левый берег реки Белая, с оставлением, быть может, и самой Уфы. При такой обстановке чрезвычайно растянутым расположением левого фланга 1–й армии, не могущего надлежаще обеспечить районы Уфы, с юга нельзя будет оказать должное сопротивление недобитому противнику, который будет иметь полную возможность, собрав ударный кулак, решительно изменить обстановку в свою пользу. Наконец, переброска в район Уральска 25–й дивизии ныне необходима более чем когда‑либо, в связи с неудачами 4–й армии и серьезной угрозой уничтожения последних ее сил. Переброску 25–й дивизии предполагаю начать примерно с 18 июня»[223].

Вопрос о переброске частей и соединений с Восточного фронта на другие фронты не решался единолично С. С. Каменевым. К этому вынуждала обстановка, сложившаяся на северо–западном и южном стратегических направлениях. Серьезная опасность нависла над Петроградом, к которому выходила Северо–Западной армии противника. Войска советского Южного фронта под напором Вооруженных сил Юга России оставили Донскую область, Донбасс и часть Украины. В этой связи В. И. Ленин 9 июня сообщал Реввоенсовету Восточного фронта:

«Сильное ухудшение под Питером и прорыв на юге заставляют нас еще и еще брать войска с вашего фронта. Иначе нельзя. Вам надо перейти к более революционной военной работе, разрывая привычное. Мобилизуйте в прифронтовой полосе поголовно от 18 до 45 лет, ставьте им задачей взятие ближайших больших заводов, вроде Мотовилихи, Миньяра, обещая отпустить, когда возьмут их, ставя по два и три человека на одну винтовку, призывая выгнать Колчака с Урала. Мобилизуйте 75 процентов членов партии и профсоюзов. Иного выхода нет, надо перейти к работе по–революционному. Обсудите частью вместе с Каменевым (командующий Восточным фронтом. — Авт.), как это провести, и отвечайте, что предпринимаете»[224].

В соответствии с указанием Ленина главком Вацетис 10 июня приказал командующему Восточным фронтом в течение суток направить 2–ю стрелковую дивизию в составе двух бригад с артиллерией в распоряжение командующего Западным фронтом па Петроград, а одну бригаду 5–й стрелковой дивизии с дивизионом артиллерии — на Южный фронт[225]. Это решение возмутило членов Реввоенсовета фронта СИ. Гусева и М. М. Лашевича. Однако их гнев быстро погасил В. И. Ленин, который 11 июня телеграфировал им:

«Взять дивизию приходится ввиду плохого и почти катастрофического положения под Питером и на Юге. Ничего не поделаешь. Будем надеяться, что ввиду взятия Уфы пятая армия сможет отдать дивизию, не отдавая Белой, и что, удесятеряя партийную энергию, мы вместе с вами осилим задачу не довести на Востфронте до поражения»[226].

В связи с переброской войск на Южный и Западный фронты командующий Восточным фронтом вечером 15 июня подписал директиву о расформировании штаба Туркестанской армии и передаче ее войск в состав 5–й армии. Теперь настала очередь для возмущения Фрунзе, который немедленно связался по прямому проводу с командующим Восточным фронтом и сообщил:

«—Я сегодня собрался выехать на фронт Туркестанской армии для того, чтобы постараться добиться скорейшей развязки на уфимском направлении и приступить к переброске частей 25–й дивизии. Как раз в это время пришла ваша директива, вынудившая нас снова побеспокоить вас изложением некоторых соображений.

Довожу до вашего сведения, что на фронте 4–й армии положение, по сообщению командарма, чрезвычайно тяжелое. В настоящее время противник стянул все силы с разных участков и обрушился на наши Шиповскую и Деркульскую группы. В результате вчерашнего боя нами потеряно 4 орудия. Сегодня сведений не поступало, сейчас добились к аппарату Авксентьевского (командующий 4–й армией. — Авт.). По его мнению, придется для спасения остатков отходить, и он настойчиво требует удара с севера, утверждая, что в противном случае не только не спасти Уральск, но не спасти и остатков 4–й армии. Наряду с этим к нам стали поступать отчаянные донесения из уездов Саратовской губернии, наводняемых бандами дезертиров, с требованиями о немедленной помощи. Ввиду всего этого переброска 31–й дивизии на какой‑либо участок фронта с нашего Восточного фронта совершенно немыслима. Я предполагал толкнуть ее в бой, коли понадобится подогреть дезертиров с сура–ханского и донского фронтов, коли понадобится поддержать частями 25–й дивизии, стараясь одновременно начать переброску ее в Бузулук. Ваша директива, отдавшая все дивизии и Туркестанскую армию в 5–ю армию и указывающая лишь на необходимость иметь в виду переброску в будущем и 25–й дивизии, создает для нас невозможное положение.

Посовещавшись между собою, мы решили просить вас: первое — несколько продлить срок передачи дивизии в 5–ю армию, дабы дать возможность разрешить Уфимскую операцию, сохраняя сильной 25–ю дивизию; второе — разрешить, если позволит обстановка, немедленно начать переброску частей 25–й дивизии в Бузулук; третье — наметить примерный срок, к которому дивизия должна быть переброшена; четвертое — во всяком случае, использование 25–й дивизии в Уфимской операции предоставить нам, ибо иначе бережного отношения к ней не будет.315–й полк и 750 человек, предназначавшихся мною для 25–й дивизии, пришлось сегодня отправить в Покровск. 314–й полк приводим в порядок. 313–й абсолютно никуда не годится… Положение трудное, но с вашей помощью, надеюсь, справимся, надо лишь немедленно помочь 4–й армии с севера переброской 25–й дивизии.

— Михаил Васильевич, директива не препятствует вам сделать все то, что вы спрашиваете, — ответил Каменев. — После разговора с вами о том, что 25–я дивизия должна закончить сосредоточивание 26 июня, конечно, надо начать выделение этой дивизии теперь же. Все ваши директивы, которые вы отдадите сегодня и завтра 5–й армии, будут исполнены совершенно точно. Таким образом, вопрос остается разрешенным. Ваша мысль, что возможно справиться в короткий срок в районе Уфы, для чего использовать под вашим руководством 25–ю дивизию, по–моему, в корне неправильна. Надо окончательно решить, что в уфимском районе мы должны справиться без 2–й дивизии и 25 -й и, и вероятно, в силу этого операция примет некоторую затяжку, и решение вопроса ляжет всецело на 24–ю, 31–ю и частью 26–ю. Категорически настаиваю, чтобы 2–я дивизия, равно и та бригада, которая находится у Павловского, самым спешным порядком грузилась, тем более что два полка этой бригады находятся в резерве. О том, что надо спешить приступать к намеченной под Уральском операции, теперь никаких сомнений нет, почему и переброска 25–й дивизии уже вполне назрела. Я прошу вас очень отдать именно такую директиву, которая определенно наметит ту группировку, при которой 5–й армии придется принимать этот район. Понят ли я вами?