Чапаев - В. Дайнес

B.C. Толстов, возглавив Уральскую армию, жестоко расправлялся с теми, кто поддерживал большевиков. В концентрационных лагерях находилось более 10 тыс. раненых и больных красноармейцев. В июле — августе 1919 г. казачьи части, отступавшие под ударами красных войск, расстреляли в Лбищенске 4 тыс. красноармейцев, в Бударине — 1, 5 тыс. человек. А. Михайлов, вспоминая об этом, писал:

«Вообще техника пыток и расстрела попадающих в руки белоказаков и чехоучредиловцев коммунистов и красногвардейцев была доведена до совершенства. Расстреливаемому давали лопатку, он рыл сам себе могилу, и когда она была готова, жертву ставили на край ямы, в которую и падало расстрелянное тело.

Уральские белоказаки заставляли пленных ложиться плашмя и грызть землю, потом принимались пороть плетьми и шомполами. Дальше обычно начиналось шкуродерство, в буквальном смысле слова. Вырывали глаза, отрезали уши и нос, на спине вырезали различные советские и царские вензеля, а то просто длинные ремни. Пытали до тех пор, пока от человека оставался бездыханный кровавый обрубок. В Уральске и посейчас в музее хранится перчатка человеческой кожи, снятая с руки пленного красноармейца белым казачьим офицером».

Все это нисколько не оправдывает генерала Толстова и тех, кто выполнял его приказания. Но, невольно возникает вопрос: чем же были обусловлены все жестокости? Основной причиной их стала так называемая политика «расказачивания», начатая еще в январе 1919 г. на Дону. Тогда Оргбюро ЦК РКП(б) направило 24 января в партийные организации циркулярное письмо ЦК об отношении к казакам. «Необходимо, учитывая опыт гражданской войны с казачеством, — говорилось в письме, — признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления (подчеркнуто нами. — Авт.)». Авторы письма требовали «провести массовый террор против богатых казаков» и «беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое‑либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью». Предписывалось конфисковать хлеб, переселить «пришлую бедноту» на казачьи земли, уравнять пришлых «иногородних» с казаками в земельном отношении, провести полное разоружение, расстреливая каждого, у кого будет обнаружено оружие после указанного срока его сдачи. Под письмом стояли подписи членов ЦК Я. М. Свердлова, Н. Н. Крестинского и М. Ф. Владимирского. Впоследствии ряд репрессивных мер в отношении казачества был отменен, но на практика политика «расказачивания» продолжалась.

Вот что писал по этому поводу командир советского Донского корпуса бывший войсковой старшина Ф. К. Миронов в своем приказе–воззвании от 22 августа 1919 г.:

«… Теперь установлено, что восстания в казачьих областях вызывают искусственно, чтобы под видом подавления истребить казачье население.

Дон, если бы он не восстал, ждала та же участь, что и Урал.

В газете»Известия»от 10 августа 1919 года в № 176 мы читаем:«Помимо указанной выше причины нашей задержки у Оренбурга, нужно отметить также на редкость яростное сопротивление, оказываемое нам уральскими казаками. Отступая, казаки сжигают станицы, зажигают степь, портят воду и т.д.».

Спросим: что же заставляет уральских казаков ожесточенно драться и умирать, сжигая при отступлении свои родные станицы и хутора?На это отвечает нам телеграмма некоего Ружейникова, посланного Казачьим отделом ВЦИК на Урал строить Советскую власть. Он раз доносил, а над ним посмеялись. В отчаянии он телеграфирует вторично следующее:

«Москва. Кремль. Президиум ВЦИК. Совет Народной Рабоче–Крестьянской Обороны. Казачий Отдел.

Снова довожу до сведения о линии поведения Уральского областного ревкома. Его большинство ведет к окончательному срыву Советской власти в области. Большинство членов ревкома слепо проводит крайнюю политику тов. Ермоленко — самое беспощадное истребление казачества. Город и область разграблены. Возвращающиеся беженцы не находят своего имущества, часто не впускаются в свои дома. Началось самочинное переселение в дома беженцев крестьян пограничных уездов, захватывающих живой и мертвый инвентарь.

В подтверждение всего вышеуказанного привожу инструкцию советам:

§ 1. Все оставшиеся в рядах казачьей армии после первого марта объявляются вне закона и подлежат беспощадному истреблению.

§ 2. Все перебежчики, перешедшие на сторону Красной Армии после первого марта, подлежат безусловному аресту.

§ 3. Все семьи, оставшихся в рядах казачьей армии после первого марта, объявляются арестованными и заложниками.

§ 4. В случае самовольного ухода одного из семейств, объявленных заложниками, подлежат расстрелу все семьи, состоящие на учете данного Совета, и т. д….».

Что остается делать казаку, объявленному вне закона и подлежащему беспощадному истреблению? Только умирать с ожесточением.Что остается делать казаку, когда он знает, что его хата передана другому, его хозяйство захватывается чужими людьми, а семья выгнана в степь, на выгон? Только сжигать свои станицы и хутора.

Таким образом, в лице всего казачества мы видим жестоких мстителей коммунистам за поруганную правду, за поруганную справедливость, что в связи с общим недовольством трудящегося крестьянства России, вызванным теми коммунистами, — грозит окончательною гибелью революционным завоеваниям и новым тяжким рабствам народу.Чтобы спасти революционные завоевания, остается единственный путь: свалить партию коммунистов…»[217].

Ф. К. Миронов, осмелившийся рассказать правду о «расказачивании», был объявлен «врагом народа», арестован, приговорен к расстрелу, затем помилован. В последующем он командовал 2–й конной армией, отличился при разгроме Русской армии генерала П. Н. Врангеля, снова был арестован чекистами и в 1921 г. убит при невыясненных (возможно, и не пытались выяснить) обстоятельствах в тюрьме.

Ружейников, упоминавшийся в письме Миронова, в конце 1920 г. направил в Оргбюро ЦК РКП(б) докладную записку, содержание которой наглядно показывает отношение руководства партии большевиков к уральскому казачеству. Воспользуемся этой запиской:

«По своему экономическому положению уральские казаки малым чем отличаются от других казачьих войск, а тем более и от своих соседей оренбуржцев (казаков). Так что корень всего не только в экономике.

Большую роль в деле продления самой ожесточенной борьбы с уральскими казаками сыграли, помимо всего прочего, приемы»насаждения»Советской власти среди уральских казаков…

Совершенно иным путем в деле строительства Советской власти среди уральских казаков пошел Уральский ревком первого назначения (председатель П. Г. Петровский. — Авт.). Составленный из людей пришлых, к тому же малоопытных в Советском строительстве, совершенно незнающих края, экономического положения уральских казаков, их быта, совершенно своеобразного уклада их жизни, сильно развитого среди уральских казаков религиозного фанатизма на почве беспросветной темноты, он с первых шагов вступил на неправильный путь.

1) Все уральское казачество огульно было признано им контрреволюционным — кулаческим, и не замедлили, разумеется, последовать соответствующие лица воздействия на него и борьбы с ним. 2) Был издан целый ряд»карающих»циркуляров, инструкций сельским и волостным советам, и без того не скупящимся на»решительные»меры воздействия, окончательно терроризовавших казачество… 3) Возвращающиеся беженцы, напуганные распространяемыми среди них белогвардейской сволочью разной масти всякими нелепыми слухами о»зверской»жестокости большевиков, часто не впускались в свои станицы и дома. 4) Домашнее имущество их, сельскохозяйственный живой и мертвый инвентарь расхищался. 5) Началась полоса»агитации»и»насаждения»принудительным путем»коммунии». 6) В самом городе Уральске с первых же дней были закрыты все»обжорки»на толкучем рынке, где питалась беднота городская, все дешевые чайные и столовые, мелкие лавчонки съестных припасов, мелкие торговые ларьки, киоски и пр. мелочь — все замерло. Через неделю беднота городская взвыла от голода, так как ничего в замен разрушенного не было организовано. Разумеется, это нисколько не отозвалось на тех, у кого были запасы продуктов. 7) Указания местных людей более трезво и серьезно смотрящих на вещи, на всю нелепость подобной»политики»не обращалось никакого внимания. 8) Предложение созвать съезд трудового казачества и организовать, хотя бы временно, Казачий Отдел, чтобы привлечь к строительству Советской власти трудовое казачество Обревкомом были решительно отвергнуты. 9) Наоборот разрабатывались проекты о выселении»кулацкого казачества», а таковым оно считалось на 2/ v и переселении на его место крестьянской бедноты центральных губерний, прямолинейность подобной политики послужила лучшей агитацией для контрреволюции. Белогвардейские агенты очень умело использовали эти головотяпские приемы строительства Советской власти. И хотя два месяца спустя, после моего доклада центральной власти, был изменен курс политики в Уральской области, вновь назначенным предревкома тов. Ульяновым (И. И. Ульянов, в марте — мае 1919г. председатель Уральского областного ревкома. — Авт.), но было уже поздно. Агенты генерала Толстова уже успели сделать свое подлое дело. Путем посылки в тыл вооруженных отрядов они принудительно мобилизовали снова перешедшее было на нашу сторону казачество и подняли в тылу у нас восстания. 10) Мы своевременно не успели мобилизовать уральского трудового казачества и влить его в ряды нашей Красной армии, несмотря на то, что само трудовое казачество хотело это, чтобы противопоставить его белогвардейскому — офицерство–кулацкому казачеству.