Две вечности. Асфиксия - Ананке Кейрин

Джошени промолчал, и Дэбра подхватила эстафету признаний:

– Знаешь, я раньше сильно глупила. Не буду вдаваться в подробности, но могла так поколотить неугодного мне задиру, что мало не казалось. Эх, даже вспоминать стыдно.

– Ты с кем-то дралась? – на лице Джошени отразился настоящий ужас.

– Как бы сказать… Бывало, возникали у меня с некоторыми кадрами конфронтации.

– Мы с Юнией тоже совершали ошибки, – призналась Корделия. – Серьёзные ошибки. Я долгое время считала, что жизнь состоит из одних только развлечений и ничегонеделанья. Прожигала день за днём, веселилась, считала, что любую вещь мне подадут на золотом блюде. Теперь прошлая «я» кажется мне безобразной и эгоистичной.

– Сложно в это поверить, – хрипло отозвался Джошени.

– Я жила только ради себя, не думая о других. Многие меня за это ненавидели, поэтому и друзей у меня не было. Только повзрослев, я поняла, как ошибалась.

– Я тоже о многом жалею, – поддакнула Юния, но не стала развивать мысль.

Вместо неё заговорила Эрмина:

– И я совершила недостойный поступок.

– Не надо… – Джошени выглядел так, словно хотел зажать руками уши.

– Я бросила маму.

– Я не хочу этого слышать.

– Пришлось её оставить, потому что она была против моей затеи. Против важного для меня решения. Я убежала, нет, исчезла, прежде чем она нашла способ помешать.

Эрмина чуть отвела взгляд в сторону, сомневаясь, стоит ли откровенничать, но что-то для себя решила и подняла глаза на Джошени.

– Я росла без отца, – сказала она. – Родители разошлись до моего рождения, и мама никогда ничего о нём не рассказывала. Разрыв оставил в её сердце глубокую рану, и мама всеми силами старалась подавить неприятные воспоминания. Но, чем старше я становилась, тем сильнее мне хотелось встретиться с отцом. Поговорить. Узнать, какой он. В нашем доме нет ни одной его фотографии. Я не знаю, как его зовут, так как мама сменила фамилию и спрятала все документы. Она вычеркнула его из жизни, раз и навсегда. Как бы я ни просила о нём рассказать, она молчала. Это было тяжело. А потом я случайно узнала, что отец как-то связан с этой гостиницей. Возможно, раньше он часто в ней останавливался или даже работал. Я расспрашивала Нолана, но он также ничего не знает. Поэтому я решила поработать в «Амнее» и найти хоть какую-нибудь зацепку. Если бы мама узнала, что я ищу папу, она бы меня убила. Поэтому я сбежала. Не знаю, простит ли она меня когда-нибудь, но мне пришлось её бросить.

В глазах девушки блеснули слёзы, но она с жаром выпалила:

– Я должна найти своего отца!

– Эрмина… – пробормотал Джошени.

– Возможно, моя встреча с ним разобьёт маме сердце. Она может возненавидеть меня, отвернуться, вычеркнуть из жизни, как и отца. Но я всё равно считаю, что имею право с ним познакомиться. Что бы там ни думала мама, это моё право. И мой отец.

– Ты… Я не…

– Знаю, ты любишь решать конфликты путём мирного диалога. Но иногда диалог невозможен, и тогда приходится делать выбор.

– Всё это лишено смысла, – замотал головой Джошени. – Ты либо поступаешь хорошо, либо плохо.

– Я не знаю, как я поступила. По отношению к матери… Да, наверное, плохо. Но по отношению к отцу и самой себе – хорошо. Я честна со своей совестью и не считаю, что поступаю неправильно.

– Зачем?! Он ведь совершил что-то плохое! Поэтому твоя мама с ним порвала. Он давно мёртв! Нет смысла его искать! Может, поэтому тебе о нём и не рассказывали? Лучше считать отца живым, чем знать, что он… что он… Слишком много красного…

– Я всё равно должна знать.

– Ты будешь страдать.

– Это неважно.

– Ты бросила мать ради иллюзии. Ради эгоистичного желания. Ты представляешь, как она сейчас мучается?

«Хорошие девочки никогда так не поступят. Хорошие девочки никогда не подведут и не ослушаются маму», – читалось во взгляде Джошени.

– Мне не нравится заставлять её переживать, но я считаю, что она не имеет права скрывать от меня правду об отце. Поэтому я сделала выбор.

– Так неправильно! – вскричал Джошени. – Зачем вы всё это говорите? Что вы пытаетесь мне доказать?

– Мы совершали плохие поступки, Шен, – сказала я. – А значит… Мы умрём. Вот как получается.

– Нет, не говори так. Вы не умрёте!

Джошени поднялся со стула и, едва не упав, попятился к двери. Ему не нравилось услышанное, как ребёнку не нравится горькое лекарство. Уютный мирок, которым он себя окружил, разбивался вдребезги.

– Вы не правы. Разве так можно?..

Уравнение в его голове не складывалось в ответ.

Он упёрся спиной в дверь и попеременно бросал на каждого из нас взгляды, полные непонимания и ужаса.

– Зачем вы всё это мне рассказали?

– Чтобы ты понял, – ответила я.

– Понял что?

– Поступки бывают разными. Да, все мы когда-то делали плохие вещи, принимали неправильные решения и могли кого-то обидеть. Не удивлюсь, если мы где-то ошибёмся и в будущем. Но я не считаю никого из нас плохим человеком. Люди меняются, люди решают искупить ошибки и исправиться. Именно поэтому слова твоей матери о неминуемом наказании кажутся в корне неверными.

– Стой…

– Если за проступком сразу следует смерть… Если человеку не дают даже шанса исправить ошибку… И если так ты видишь высшую справедливость…

– Не надо…

– …То такой справедливости нет места в моем мире.

– Я больше не могу вас слушать, – умоляюще произнёс Джошени.

– Хорошо, мы не будем ни на чём настаивать, – мягко согласился Винсен.

Я тоже попыталась сгладить ранее произнесённые слова:

– Если хочешь отдохнуть, пойдём в гостиную?

– Д-да, было бы неплохо, – закивал Джошени, нащупывая дверную ручку.

Он выглядел как человек, у которого выбили из-под ног почву, а потом лишили смысла жизни.

Глава 24

Я сидела на диване, сложив руки на коленях. Джошени расположился напротив и о чём-то напряжённо размышлял. Больше в гостиной никого не было.

Вокруг царила тишина. Безмолвие делало воздух плотным, как вата. Мерное тиканье часов прерывалось редкими порывами ветра, заставляющими оконные стёкла испуганно дребезжать.

Гостиница была мертва. Долгих десять лет в ней не слышалось задорных голосов и шумных перебранок. Даже присутствие Нолана не могло вдохнуть жизнь в заброшенные номера, устаревшее оборудование и зарастающие тропинки заповедника.

Мёртвая гостиница для мёртвых постояльцев.

Да, по логике Джошени, все мы – мертвецы. Грешники, сошедшие с правильного пути. Всех нас ждёт смерть – мучительная, страшная, заставляющая молить о вечном забвении.

Потому что…

«Плохой умрёт».

– И что